«Бог забыл, и власть не вспоминает»

Село Кубрино сушится: настежь окна и двери, во дворах расставлена покореженная водой мебель, на заборах и веревках развешена испорченная влагой одежда и постельное белье.

– Белье мы сушим постоянно, — рассказывает Валентина Евдокимова, мама троих детей. — Ночь переночуем, простыни сдираем, и на улицу: так пропитаются, что к утру как в луже лежишь. Неудивительно — с конца апреля вода-то стояла в домах. Вот начальство в газетах выступает — мол, в шесть домов Кубрина река зашла от 20 до 40 см, еще 8 подтопило чуть-чуть. На самом деле у нас почти печку скрыло, это больше метра. И у всех без исключения — вода в погребе, огороды в болото превратились. Мы раньше картошку сдавали, тем, в основном и жили — работать-то негде. А как нынче — не знаю. Посеялись, спасибо мужниной сестре — выделила нам кусочек земли, у них во Вставском не так сыро-то. На еду, может, и хватит, а ребятишек ни в школу, ни в институт собрать уже не сможем.

Вода, по словам Валентины, пришла неожиданно: утром 21 апреля проснулись на острове. Кубрино — маленькая деревня: ни магазина, ни школы, ни фельдшерско-акушерского пункта. Осталось около сотни жителей — старики, многодетные, которым уезжать не на что и некуда, да еще те, которым вообще ничего не нужно, кроме бутылки.

Рядом Вставское — центр поселения четырех деревушек. Там живут 300 человек. В советское время, когда школы были в каждой деревне, во вставской училось 250 детей, а сейчас со всех четырех деревень собрали 62 ученика.

В райцентре действуют два частных сельскохозяйственных предприятия — «Лесное» и «Кристалл», но работы мало, да и платят там немногим больше минимальной зарплаты.

Кубрино давно слилось бы со Вставским, если бы их не разделяла река Оша, через которую переброшен шаткий деревянный мосток. Таежная река и устроила жителям Омского севера веселую жизнь.

– Кубрино как бы в речном кольце находится — с трех сторон Оша, с четвертой — лес. Ну, детей-то быстро увезли к родственникам, кто во Вставское, его меньше затопило, кто подальше, — подхватывает супруг Валентины, Евгений. — Нам тоже предлагали эвакуироваться, комнатку в Таре обещали. Но мы дом не могли бросить. Подплывем на лодке, сосед Николай Николаевич нас возил, сапоги болотные наденем, да идем спасать то, что еще можно. Только что там спасешь-то, куда заберешь, если кругом вода. Еще хуже было с коровами…

По одной коровы не идут — боятся. Хозяевам пришлось их уводить силой. Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

В Кубрине их много — жители кормятся за счет домашнего скота, птицы да овощей с огорода.

– С коровами было страшно, — всхлипывает Надежда Арсентьевна Пацель, учительница на пенсии. — Как мост заливать начало, те, у кого машины есть, успели их перегнать во Вставское, а с животными — прямо беда. Чтобы пошли, их надо гуртом гнать, всех вместе, а вместе нельзя — старый мост от напора стихии покорежило, перекосило, он и раньше шатался, а тут и вовсе мог стать смертельным аттракционом. А по одной коровы не идут — боятся, хозяева их чуть не на себе за веревки волокли, две вообще в воду упали, еле вытянули. Рев стоял, мне из дома слышно было…

Коровы и машины до сих пор во Вставском. Как их доставить обратно в Кубрино, пока неясно. После таких нагрузок, подмытый полусгнивший мост держится на честном слове да совести жителей. Они не стали ждать помощи: как только в конце мая он показался из воды, прикрутили, где можно, проволокой, настелили сверху досок…

– Да вроде уже и привыкли, хотя одних ребятишек-то родители не пускают ни в школу, ни в детский сад — это ж все во Вставском, — сокрушается другая учительница-пенсионерка, Вера Васильевна Уткина. — Власть-то нами не особенно заинтересовалась. МЧС — те да, помогали: и детей эвакуировали, и хлеб привозили, и мост ремонтировали. Но это в городе, может, большая служба, а у нас в районе МЧС — всего лишь небольшая пожарная часть. Начальник районного отдела по чрезвычайным ситуациям Анатолий Крутаков даже свою личную лодку дал, еще одну район купил — не запаслись заранее. По делам да в магазин плавали. Слава богу, не было человеческих жертв. Но вот большая вода ушла, а мы до сих пор как на острове. Случись с кем несчастье, больного на руках до Вставского нести придется, машин-то нет, да и не выдержит мост такой нагрузки. Фельдшер из Вставского ходить к нам боится, а у нас четыре малыша по весне родились, не в самых благополучных семьях. От Вставского до райцентра Тары — всего 30 км, но не факт, что скорая проедет — грунтовая дорога расквасилась, даже рейсовый автобус ходит через раз. Бывает, доползет до середины и обратно поворачивает, чтобы напрочь не увязнуть в глине, а люди пешком домой идут. У меня ощущение, что не нужны мы никому, махнули на нас рукой, старики же одни… Может, вымрем скорее, власти хлопот меньше. Вот мучаюсь вопросом — почему нас заранее о потопе не предупредили? Ну ладно, денег нет на метеорологические исследования и прогнозы, но ведь могли синоптики предположить, что случится: наводнение-то не с нас началось, из Колосовки пошло. И ведь не в первый раз — такое же уже было в 1999 году. Забыли про нас, видно.

Как выяснил Николай Матюшенко, добровольно взявший на себя обязанности старосты Кубрина, деревня в сводки чрезвычайных ситуаций не попала — во всяком случае, глава Тарского района Сергей Васильевич Зуйков сильно удивился, когда кубринцы до него дозвонились.

– Странно так, вроде и журналисты из районки приезжали, и снимали, и статью писали, — рассказывает Николай, бывший сварщик по прозвищу «Мудрый». — А в администрации говорят, будто наводнения у нас и не было — сводки вроде бы к ним не поступали. Только когда Вера Васильевна в Москву позвонила, в МЧС, а я телефоны и районной, и областной власти оборвал, приехала, наконец, комиссия муниципального комитета капитального строительства. 2 июня это было, вода еще стояла в хате, хоть и немного уже. Дом осмотрели, ущерб оценили, по каким критериям, непонятно. Посчитали, например, что пол, который месяц под водой был, поврежден наполовину, хотя я по дому в болотниках только пройти мог. Стенке с диваном определили 50 процентов порчи. Распилить их, что ли? На половинке дивана спать? Ну вот, наконец, на днях дали мне компенсацию, которую губернатор наш со всех экранов обещал. Первому, чтоб не шумел, наверное. Аж 4 тыс. 300 рублей! И смех, и грех. Что на них купишь-то? На обои и те не хватит. И ведь наша-то деревня еще большая, а что там в других, где вообще десять домов осталось — их считал кто-нибудь, в сводки заносил, помогал? Туралы, Атирку по окна залило, и добиваться справедливости там некому.

Фото: Наталья Яковлева / «Русская планета»

Глава региона Виктор Назаров поручил обеспечить пострадавших от половодья тепловыми пушками северные районы Омской области. Кубринцам привезут одну — на шесть домов, превратившихся на время в речное дно. Остальные восемь, поврежденные наводнением, будут справляться с помощью природы. Прочие, просто отсыревшие — тем более. А что делать? Пушек область закупила всего десять, а половодье, по официальным данным, настигло 37 сел и деревень в семи районах Омской области, лишив нормального жилья более полутора тысяч человек.

– Все будет хорошо, — уверен глава Вставского поселения Владимир Янус. — Компенсацию еще и федеральная власть обещала, там побольше будет. Мост отремонтируем, правда, не этот, а за деревней, для машин. Решение принято. А этот, который в центре, останется пешеходным. Мы уже его подлатали, ходят же люди.

Почему-то кубринцы уже не верят обещаниям. Вера Васильевна рассказывает, что Интернет после их даже не очень активной борьбы за выживание, внезапно отключили на неделю уже после потопа, хотя все было оплачено.

– Показали нам, чтоб не умничали сильно, — считает она.

До сих пор кубринцы были уверены, что Интернет — это самая надежная связь с миром: сотовые телефоны работают не везде и не всегда, домашних осталось мало, машин тоже, да и те на другом берегу. А как подключили, сразу нашли прошлогоднее высказывание главы региона Виктора Назарова: «Ко мне обращались жители села в Тарском районе, там у них разрушен мост, чтобы его восстановить, нужно 5 млн рублей. А в этом селе пять домов. Не проще ли их переселить? Иногда проще такие населенные пункты переселять, чем строить там дорогостоящие сооружения».

– Это про нашу деревню, хоть и не пять домов у нас, а все 50, — горько вздыхает Ирина Матюшенко, 35-летняя дочь Николая Николаевича, давно живущая в Омске. — Перепутал немножко. А, может, не перепутал — таких деревень в Тарском районе десятки. Ну да, старики в Кубрине остались да самые бедные и пьющие. Но ведь люди же! Верили, что власть им поможет. А она решила мост за деревней строить. Для кого? Для главы района, которому принадлежит одно из предприятий? Чтобы тракторы ездили? Другого объяснения не нахожу — до того моста только на тракторе и можно добраться. Пешком от папиного дома — около трех километров. А как люди жить будут? Мост в центре деревни назвали пешеходным. Да какой он пешеходный? Постелили доски, но идти-то страшно — понятно, что все балки сгнили давно, перил нет, проседает под детьми даже, не то, что под взрослыми. Рухнет, только теперь не со стадом, а с людьми. Как детям ходить в школу, как старикам до ФАПа добираться, как хлеба в магазине купить? На мост за околицей деньги область выделяет, район добавляет. Да лучше бы людям высушиться помогли — сожрет же дома грибок-то! А что они зимой есть будут, если вместо огородов — болото? Выживают деревню — и Бог забыл, и власть о ней вспоминать не хочет.