Новая волна

Фото: ТАСС / Виктор Драчев.

Чему научили кировских предпринимателей два предыдущих экономических кризиса

Полина Виноградова

9 февраля, 2015 12:39

14 мин

По статистике, средний возраст российского предпринимателя — 33 года. Первую компанию он открывает в 24–25 лет. Это означает, что сейчас среднестатистический бизнесмен переживает свой второй финансово-экономический кризис. Однако есть множество предпринимателей, которые успели поносить пионерский галстук и комсомольский значок, пережить распад СССР и чьими первыми сделками были продажа «сникерсов» и джинсов-«варенок». В провинции поколение «тех, кому за» владеет большинством бизнес-активов — здесь меньше smart companies и больше реального сектора. Для сорока-пятидесятилетних сегодняшний кризис — уже третий, если не четвертый.

Чему научили бизнесменов прошлые потрясения российской экономики, чем отличается нынешний кризис от прошлых, как сохранить компанию в кризис — об этом «Русская планета» поговорила с кировскими бизнесменами.

Для опытных бизнесменов девальвация рубля не стала неожиданностью. Вопрос был не в том, понизится ли курс, а в том, когда это произойдет и по какому сценарию — будет рубль падать медленно или обрушится в один момент.

– Мы ведь не на полярной станции живем, — говорит владелец дизайн-студии по продаже каминов Алексей Галицкий. — Вокруг есть постоянный информационный поток, нужно только вычленить нужную информацию. Вот, например, знакомый из банка еще осенью сказал, что они заказали пятизначные табло для обменников. То есть предполагалось, что рано или поздно курс доллара — ну, или, по крайней мере, евро — превысит 100 рублей. Еще были разные нехорошие признаки — в частности, Центробанк несколько раз в течение года повышал ставку. Мы эти симптомы вовремя идентифицировали и провели аварийно-спасательные мероприятия.

Практически все опрошенные РП владельцы компаний сошлись во мнении, что ключевое отличие того, что происходит сейчас от дефолта 1998 года — в том, что сегодняшний кризис для них был вполне предсказуем.

– В девяносто восьмом я только начала заниматься бизнесом, — говорит директор Вятской инвестиционной консалтинговой палаты Юлия Савиных. — И то, что произошло с рублем, стало для нас шоком. Один из первых моих проектов был связан со строительством индивидуального жилья. Мы понесли очень серьезные убытки. Тем не менее, обязательства по контрактам нужно было выполнять. Вкладывали свои деньги, достраивали объекты, хотя это было нерентабельно. Сейчас такой паники уже нет.

По оценке Андрея Галицкого, с августа 1998 по июль 1999 года разорились больше половины частных предприятий Кирова. Причем их владельцы потеряли не только бизнес, но и личные сбережения.

– Тогда ведь почти не было банковского кредитования, не существовало государственных программ развития малого и среднего бизнеса, — говорит Юлия Савиных. — Компании росли в основном за счет собственных средств учредителей, не имея доступа к кредитным ресурсам.

Очень часто предприниматели усугубляли и без того тяжелое положение фирмы, лихорадочно пытаясь вывести из нее деньги и купить валюту по спекулятивным ценам.

– Тот первый кризис всех научил, что не надо суетиться, не надо пытаться прыгнуть с корабля, который раскачивает на волне, — говорит Алексей Галицкий. — Те, кто пытался вытащить деньги из бизнеса, быстро продать товар и купить валюту, проиграли. Те, кто вложил в товар, выиграли. Доллар может улететь куда угодно, а товар останется, и его стоимость будет расти пропорционально инфляции. Сейчас мы забили склады товаром и чувствуем себя неплохо. Работаем спокойно, никаких авралов. Просто проводим небольшую оптимизацию. После девяносто восьмого вообще уже ничего не страшно. Тогда рынок как будто выжгли напалмом.

– Киров сейчас как бы на паузе, — характеризует ситуацию Юлия Савиных. — Все ждут, что будет дальше. Думаю, ближе к лету станет понятнее, куда раскручивается ситуация.

В то же время далеко не все кировские бизнесмены чувствуют себя спокойно. Под удар попали в первую очередь стартапы, предприятия, которые успели взять крупные кредиты, строители и производства, использующие иностранную рабочую силу, часть ритейла и практически вся сфера услуг.

– Я консультирую предпринимателей из очень разных отраслей и могу сказать, что те из них, кто успел взять крупные кредиты или вложиться в новые проекты, просто не знают, что им делать дальше, — отмечает Юлия Савиных. — Например, мои знакомые вложили полмиллиона долларов в оборудование, наняли персонал, а теперь приходится финансировать проект из собственных средств, продавать квартиры, машины. Бросать жалко, а кредиты стали недоступны. И неизвестно, сколько еще нужно будет вложить, пока пойдет первая прибыль. При этом они должны платить зарплату сотрудникам, налоги и так далее. А самим жить на что? Как содержать семью? В итоге они сталкиваются с очень непростым выбором: закрыть компанию, потерять деньги и выгнать на улицу людей или рисковать благополучием своих близких.

Никакого оптимизма нет и у владельцев smart companies. Все инновационные проекты легли в стол.

– Мы открыли компанию летом, планировали заниматься IT-решениями для бизнеса, — рассказывает молодой предприниматель Александр Моисеев. — У нас есть перспективная инновационная разработка, под которую был написан бизнес-план. Для того чтобы его подготовить, мы обращались в специализированную фирму, отдали деньги. Под бизнес-план планировали получить кредит в одном из банков. Заявки подали в октябре, но ответа нет до сих пор. А главное — неизвестно, когда он будет. Банки говорят, что до апреля вообще не станут рассматривать нашу заявку. Да мы и сами теперь не знаем, стоит ли брать кредит в такой ситуации.

Еще труднее приходится тем, кто не может остановить действующее производство, но остался без рабочей силы. Падение рубля заставило многих рабочих из стран Средней Азии покинуть Россию. Раньше их зарплата в пересчете на доллары позволяла отправлять часть денег на родину, кормить семью. Теперь едва хватает самим. В результате оставаться в России для них становится бессмысленно.

– Я занимаюсь изготовлением брусчатки, бетонных заборов и другой аналогичной продукции, — говорит владелец небольшой производственной компании Игорь Ножкин. — Много работаю с госзаказом. Исполнение старых контрактов связано с определенными убытками, но дело даже не в этом — я остался без рабочих. У меня работала бригада киргизов, и в декабре они безо всякого предупреждения не вышли на работу. Как оказалось, уехали, ничего не сказав. Нанять на их место русских не получается — не привыкли наши люди к тяжелому труду, текучка среди них огромная. Что делать — я просто не знаю. Мы должны выдавать определенные объемы, соблюдать сроки, а работать некому.

Не лучше обстоят дела и у продавцов бытовой техники. С персоналом у них проблем нет, но они остались без поставок.

– Конкурировать с федеральными сетями и раньше было крайне тяжело, — говорит директор магазина бытовой техники Сергей Захаров. — Местные магазины кое-как сводили концы с концами. А теперь и вовсе перестали работать. Вешают табличку «учет» на дверь и закрываются. Причина в том, что московские поставщики не отгружают товар — говорят, неизвестно, по каким ценам будем продавать, ждите. Я пока держусь на старых запасах, но что будет дальше, не знаю.

Тяжелые времена ждут даже продуктовых ритейлеров. По информации Вятской инвестиционной консалтинговой палаты, за январь средняя стоимость чека в Кирове упала примерно на 40%. Цены при этом выросли в среднем на 30%. Месячная инфляция впервые достигла уровня 1999 года. Падение покупательной способности населения усугубляется ростом тарифов на ЖКХ, которые стали ощутимой статьей расходов при средней зарплате по региону в 15 тысяч рублей.

– И ритейл, и сфера услуг уже сталкиваются с недостатком оборотных средств, — отмечает Юлия Савиных. — Киров никогда не был особенно богатым городом, но сейчас падение покупательной способности населения может сказаться на бизнесе самым плачевным образом.

Дефицит оборотных средств при отсутствии кредитного плеча так ударила по бизнесу в 98-м.

– В 1998-м году магазины опустели быстро, цены подскочили в 4 раза, — вспоминает бизнесмен Кирилл Пасечник. — Сейчас ситуация во многом схожа: дорожает процентная ставка, поставщики отзывают товары, перестают ими снабжать, а постоянную нагрузку на бизнес — например, аренду, — никто не отменял. Если не будет товарооборота, ее нечем будет платить. Подорожание кредитов очень больно ударило по коммерсантам.

Кризис ликвидности 2008 года коснулся в основном финансового сектора. Однако пострадали не только те, кто давал кредиты, но и те, кто их брал — в основном, строители и девелоперы, которые широко использовали кредитные линии и брали больше, чем их бизнес мог переварить.

Остальные вспоминают 2008 год скорее с ностальгией. Для многих компаний истерия по поводу кризиса ликвидности, стала поводом оптимизировать структуру и сократить издержки.

– Даже глупо сравнивать нынешний кризис и прошлый, — утверждает руководитель компании по оказанию юридических и бухгалтерских услуг Наталья Федорченко. — То, что было в 2008 году, и кризисом-то назвать язык не поворачивается. Да, были определенные сложности в некоторых отраслях. Но не было ни значительного снижения покупательной способности, ни проблем с «обороткой». Для нас 2008 год принес в основном позитивные изменения. Мы задумались о сокращении издержек, избавились от лишних ртов. Оптимизировали расходы, даже по мелочи. Например, вместо трех водителей оставили одного. Я давно подозревала, что этого вполне достаточно, и вот, наконец, появился повод проверить. В основном автомобилями пользовались менеджеры для поездок к клиентам. Было принято решение частично компенсировать расходы на бензин сотрудникам, у которых есть личный автотранспорт. В результате менеджеры, не имеющие автомобилей, стали кооперироваться с теми, у кого он есть. Встреч меньше не стало, а расходы сократились вдвое. Еще мы отказались от бесплатного кофе, дорогих корпоративов, всяческих тим-билдингов и прочей халявы для сотрудников. Надо сказать, никто не пострадал. Обстановка в коллективе хуже не стала. А вот сейчас ситуация совершенно иная. Недавно я получила очень тревожный сигнал. Раньше мы давали клиентам скидки, если те вносили предоплату за квартал. Многие охотно пользовались подобной «абонентской» схемой. Сейчас большинство клиентов от нее отказываются. Некоторые прямо мне говорят: мы не знаем, сколько вы продержитесь, выживете или нет. Пусть мы заплатим дороже в следующем квартале, но предоплату вносить не будем. Я работаю с 2006 года на этом рынке, и впервые сталкиваюсь с подобным.

Опрошенные «Русской планетой» бизнесмены, сумевшие сохранить свои компании и в 1998, и в 2008 году, представляют разные отрасли: производство, ритейл, консалтинг — но дают схожие рекомендации.

– Первое, что нужно сделать, — оптимизировать издержки, — говорит Алексей Галицкий. — Но ни в коем случае не в ущерб качеству товара или услуги. Экономить можно на аренде, транспорте, даже на зарплатах, но не на качестве. Потребитель привык к определенному уровню. И если даже у него станет меньше денег, он может сократить потребление, но не перейти в другую ценовую категорию. Если человек привык пить, скажем, арманьяк, он не станет покупать технический спирт. Поэтому нельзя сокращать ни ассортиментную линейку, ни качество товара или услуги. Тогда потребитель все равно вернется к вам — возможно, не сразу, но вернется обязательно.

Возможно, для кого-то нынешний кризис станет хорошей возможностью купить более дорогих специалистов по меньшей цене.

– Очень часто бывает так: работу, которая делится в фирме между двумя-тремя людьми, может с успехом выполнять один сотрудник, — отмечает Наталья Федорченко. — Как правило, такая ситуация складывается в компаниях, которые существуют давно и успели «обрасти» замами, помощниками и прочими «незаменимыми» дармоедами. Кризис — это хороший повод влить свежую кровь. Только, по моему опыту, лучше менять структурное подразделение целиком, нанимая меньшее число более высококвалифицированных и, соответственно, дорогих специалистов. Тогда они ломают устоявшиеся порядки, и эффективность работы резко возрастает.

Еще один рецепт выживания — кооперация. По мнению Юлии Савиных, для небольшого Кирова, где все бизнес-сообщество может легко поместиться в здании областного театра, объединение ресурсов могло бы стать большой помощью. По крайней мере, опыт 1998 года показал эффективность такого приема.

– В благополучные времена бизнес стабильно рос, собственники привыкли к тому, что все зависит только от них, стали самостоятельными и независимыми. Но сейчас настал момент, когда предпринимателям нужно объединяться — по доле рынка, по ценам. Даже торговые сети есть смысл объединить, — считает Юлия Савиных. — У кого-то земля, у кого-то проекты — нужна совместная работа. Плюс, конечно, экономия. Мы вошли в этот кризис подготовленными, потому что два года мы сокращали издержки, внедряли новые технологии, искали варианты снижения себестоимости. И еще один совет: очень аккуратно пользуйтесь кредитами, не берите больше, чем вам реально нужно.

Любой кризис рано или поздно заканчивается. Некоторые представители бизнеса даже могут назвать реальные сроки, когда произойдут изменения к лучшему.

– Сегодняшняя ситуация действительно напоминает 1998 год, — констатирует Кирилл Пасечник. — Поясню: идет 15-летний цикл с 1999 года по 2014 год, сейчас мы на дне цикла, в самой низкой точке — точке «бедности», «затягивания поясов». Идет пересмотр процессов бизнеса. Когда они развернутся в другую сторону — начнем богатеть. Этот процесс займет следующие 15 лет — на восьмом году будет высшая точка, и потом спад на пятнадцатый год.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе