Новости – Люди












Люди
«Дядя, дай хлеба!»

Фритьоф Нансен Фото: из архива Татьяны Бондаренко
Как капиталисты спасали от голода жителей Саратовской губернии
26 сентября, 2014 14:21
10 мин
Немногие саратовцы сегодня помнят кто такой Фритьоф Нансен. Тем не менее этот ученый из Норвегии в 1920-х годах спасал от голодной смерти тысячи наших земляков и пытался поднять сельское хозяйство региона с помощью опытной станции. Если с первым Нансен справился, то со вторым у него ничего не вышло. Корреспондент «РП» выяснял причины успехов и неудач иностранца в Саратовской области.
В 1921-1922 годах в России разразился сильнейший голод, вызванный неурожаем, продразверсткой и последствиями Гражданской войны. По всей стране недоедало около 26 млн человек, а за год погибло примерно 5 млн человек. Сильнее всего голодали в Поволжье. Большевистское правительство не могло собственными силами справиться с продовольственными проблемами и было вынуждено обратиться за помощью к капиталистическим странам.
В августе 1921 года Красный Крест на базе Лиги Наций создал Международный комитет помощи голодающим, который возглавил известный норвежский ученый и общественный деятель Фритьоф Нансен. Он был известен тем, что в 1893-1896 годах совершил экспедицию на Северный полюс и был первым, кто максимально к нему приблизился. В 1920-е годы норвежец возглавлял в Лиге Наций комиссию по делам русских беженцев и репарации военнопленных, разбросанных по миру после Первой мировой войны. Ему принадлежала идея создания паспорта, который давал им возможность получить помощь в чужой стране. Во времена голода, был создан комитет, получивший неофициальное название «Миссия Нансена». Он курировал работу около 30 благотворительных организаций, вызвавшихся помочь России.
Чтобы исправить положение в регионах, охваченных голодом, 27 августа 1921 года в Риге советский нарком иностранных дел Георгий Чичерин подписал с Нансеном договор о помощи. Но европейские державы отказались помогать до тех пока, пока Россию не посетит инспекционная комиссия. Иностранные газеты писали, что СССР преувеличивает масштабы катастрофы.
Нансен вынужден был прибегнуть к частной благотворительности: он ездил по Европе и США с лекциями о голодающих в России.

Чтобы на месте оценить ситуацию, 28 ноября 1921 года Нансен прибыл в Саратов. Он посетил детский приют и несколько кухонь, открытых иностранными благотворительными организациями. Норвежец делал фотографии, общался с людьми. С ним прибыли иностранные журналисты, описавшие ужасы голода.
– Жуткая правда фотографий лишила противников последних аргументов, и приток пожертвований возрос. Только Норвегия собрала более 3 млн крон частных пожертвований, — рассказала «Русской планете» автор книги «Нансен. Человек и миф» Наталья Будур.
К тому моменту в некоторых районах Саратовской губернии, особенно в немецких колониях, голодало до 90 % населения. Люди питались «кашей» из древесной коры, соломы, трав, навоза и глины, падалью. Начался массовый каннибализм. Вспыхнули эпидемии болезней. На улицах валялись трупы умерших, которые не успевали хоронить. Толпы беженцев сутками ждали на вокзалах и у переправ. Навстречу норвежцу выбегали дети в лохмотьях и умоляли: «Дядя, дай хлеба!».
«Никогда не забыть мне смертную тоску в глазах русских детей», — вспоминал потом Нансен о своих впечатлениях.
Так получилось, что более 60% тех, кому в России помогал Нансен, жили в Саратовской губернии. Под эгидой его Миссии здесь работал Германский красный крест, Международный союз помощи детям, квакеры, Европейская помощь студентам.
– Миссия Нансена обслуживала в губернии Вольский, Камышинский, Саратовский, Хвалынский уезды и Марксштадт в автономной области немцев Поволжья. В остальных работала американская организация ARA (American Relief Administration «Американская администрация помощи» — прим. авт.). Это было сделано специально, чтобы помочь наибольшему количеству людей, не мешая друг другу работать, — пояснила РП кандидат исторических наук Наталья Николаева.
Представительство миссии Нансена в Саратове возглавлял Лоренс Вебстер — руководитель Международного союза помощи детям. Располагалось оно на Большой Кострижной (ныне улица Сакко и Ванцетти — Прим. авт.).
Помощь по железной дороге поступала на базу в Ртищево, а оттуда распределялась по губернии. Приходила мука, консервы, мороженое мясо и рыба, лимонный сок, фасоль, рис, соль, сахар, изюм, какао, мыло.

– Нансен поставлял также обувь и одежду — от пальто и шляп до пеленок и женских комбинаций, — рассказывает Николаева. — Еще медикаменты, фураж для скота, занятого в транспортировке грузов, детские игрушки.
Гуманитарные грузы не раз пытались похитить, поэтому их сопровождал вооруженный конвой, склады охранялись.
– Советское правительство не было заинтересовано в кражах. По договору, оно обязывались возмещать стоимость украденного, и это подрывало их авторитет в глазах иностранцев, — поясняет историк.
В иностранных столовых давали пол литра горохового супа или рисовой каши и 120 грамм хлеба в день. Так же любой человек за рубежом мог купить продуктовую или вещевую посылку стоимостью около 2-х долларов и через миссию Нансена выслать ее конкретному голодающему. Кроме питания 150 сотрудников саратовских ВУЗов получали от Нансена учебные пособия, инструменты и оборудование для лабораторий.
– Нансеновская миссия работала в России с сентября 1921-го по август 1923 года и спасла от смерти 6,5 миллионов детей и полмиллиона взрослых, — резюмирует Будур.
Одной из причин голода, Нансен считал нерентабельность русского сельского производства. «Земледелие в России очень развито, и в то же время является крайне примитивным. Незначительное улучшение в методах обрабатывания земли и предоставление крестьянам лучших сельскохозяйственных орудий оказали бы большое влияние на увеличение общего количества урожая», — писал он в книге «Россия и мир».
На деньги от полученной в 1922 году Нобелевской премии, летом 1925 года ученый открывает в селе Росташи Саратовской губернии и на Украине сельскохозяйственные станции. Участки безвозмездно выделило советское правительство и после окончания срока договора они переходили в собственность Советской республики. По плану ученого, русские крестьяне, работая в этих хозяйствах, должны были перенимать иностранный аграрный опыт.
«Нансен придерживался концепции, что целесообразнее дать голодному человеку не рыбу, а удочку, чтобы ее поймать», — пишет в книге «Фритьоф Нансен. Одна только воля» норвежский писатель Пер Эгиль Хегге.
Управляющим Росташевской станции Нансен назначил шведского инженера Геста Седергрена. Ученый вложил в предприятие 2 млн рублей. Туда ввезли 32 трактора «Рено» и «Мункель», грузовые и легковые автомобили, сельхоз оборудование, английских свиней.
– Станция была частью бывшего имения Раевского, считавшегося до революции передовым. От него она унаследовала почти 800 десятин пахотной земли, пастбища, пруд, фруктовый сад, многочисленные жилые и хозяйственные помещения. Благодаря иностранцам, станция была самым технически обеспеченным хозяйством губернии. Для сравнения, весной 1924 года в хозяйствах губернии было 24 трактора, — говорит Николаева.

Средний заработок чернорабочего станции при десятичасовом рабочем дне составлял около 20 рублей, притом, что учитель высшей категории получал 45 рублей. Управляющий планировал провести электрификацию станции и ближайшего поселка, в то время, когда большая часть страны сидела при лучине. По сравнению со станицей, хозяйства местных крестьян были нищими, а общее положение в стране оставалось напряженным. Согласно отчетам чекистов, весной 1925 года в губернии все еще голодало 300 тысяч человек.
Тем не менее, с первых дней у Седергрена начались разногласия с местными чиновниками. Они постоянно обследовали станцию, отрывая работников от дел, а сами работники при каждом удобном случае устраивали митинги. Большевиков не устраивало, что иностранец хранит финансовую отчетность в недоступном для них месте, а у станции нет четкого хозяйственного плана.
Нансен в свою очередь планировал продавать трактора местным крестьянам, а вырученные деньги вкладывать в развитие станции. Но местные жители смотрели на них, как на чудо, и не могли купить даже в кредит. Машины продавались медленно и в малых количествах. Обработка земли тракторами и обслуживание техники обходилось дорого. Предварительный проект договора Нансена с большевиками был изменен, что привело к увеличению затрат станции. Губернские власти заставили Седергрена страховать имущество по завышенной цене, незаконно пытались взимать с него арендную плату и навязывать ему нормированные цены на продажу урожая. Деньги, предоставленные Нансеном, закончились, а прибыли от продаж и сдачи урожая не было. С августа 1924 года по март 1925 года на станции не платили зарплату, началась забастовка. Крестьяне воспринимали Седергрена как барина, а не учителя. Он плохо говорил по-русски и мало смыслил в сельском хозяйстве, поскольку по задумке Нансена должен был выполнять чисто административные функции.
Саратовские чиновники несколько раз рапортовали в Москву о необходимости снять Седергрена с должности и отказать иностранцам в аренде земли.
К маю 1927 года у станции накопилось долгов на 48 тысяч рублей. Губернский исполком, с разрешения центральных властей, ликвидировал ее и передал Наркомату земледелия РСФСР. В итоге на ее базе создали совхоз имени Нансена.
Позже дочь Нансена в мемуарах назовет Росташевскую станцию «экспериментом», не давшим прибыли не по вине руководства, а «из-за стечения различных неблагоприятных обстоятельств, которых никто не мог предвидеть».
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости