Новости – Люди
Люди
«Мечтаю, чтобы дети ходили в школу»
Фото: Алина Кулькова
Корреспондент «Русской планеты» узнала, как пензенские братья Терентьевы помогают благоустраивать полузаброшенное село Колемас
9 октября, 2014 11:44
10 мин
Село Колемас Малосердобинского района Пензенской области давно бы перестало существовать, если бы не братья Терентьевы. Алексей и Виктор — уроженцы села, бизнесмены, ставшие меценатами. В Колемасе они создают рабочие места, поддерживают местную школу и приглашают к себе семьи на постоянное место жительства.
Добираюсь на попутке до Колышлея. На трассе на внедорожнике меня встречает солидный мужчина.
– Зови меня дядя Родион, — он улыбается и приглашает в машину. — Виктор Васильевич Терентьев просил вас встретить. Не переживайте, доедем без проблем, минут через десять на месте будем.
Покорно соглашаюсь. Выбора все равно нет, да и дядя Родион как-то сразу располагает к себе. Село Колемас — в прошлом волостной центр с населением в две тысячи человек. После того, как здесь разрушили церковь, оно превратилось в обычную деревню. Советские реформы уничтожили его наполовину, а горбачевско-ельцинские оставили в Колемасе чуть больше ста человек.
За окном машины проплывают поля, пруды, а диалог с новым знакомым напоминает сказку «Кот в сапогах».
– Чьи это поля?
– Терентьевых.
– Чьи это пруды?
– Терентьевых.
Подъезжаем к одноэтажному деревянному домику голубого цвета на окраине села. Навстречу выходит мужчина в вязаном свитере, джинсах. Это младший из братьев Терентьевых — Виктор. Здесь он проводит каждые выходные. Говорит, что на родину его стало тянуть 7 лет назад, когда еще жил в Саратове. Туда он когда-то уехал из родного села.
Заходим в дом.
– Только не надо делать из нас героев, — просит Терентьев. — Все ведь просто, сейчас объясню. Лет десять назад из Колемаса начался отток людей. И на селе попросту стали ставить крест. Мы поговорили с братом и пришли к выводу, что нашей малой родине, как и всем остальным селам, суждено умереть. Но сразу же решили: пусть это будет только после нас. А уж когда пришли инвесторы да стали скупать местные земли, ждать времени не было. Помню, позвонил: «Леш, скоро будем оформлять сервитут, чтобы дойти до родительского дома». Вот так и купили сначала сто гектаров земли, потом побольше. Сами не заметили, как стали владельцами почти тысячи гектаров. Но землю же нужно обрабатывать. Так мы приобрели два комбайна, несколько тракторов. Потом создали сельскохозяйственное предприятие ООО «Зыбино», начали приглашать на работу людей из Колемаса и соседних сел. Тем, кому надо, помогали с переездом, жильем. На земле-то ведь надо работать и заботиться о ней и обо всем, что с ней связано.
Терентьев рассуждает о том, что вместе с Колемасом из жизни может уйти что-то очень важное, прервется некая родовая цепочка, звенья которой ковались веками.
– Пока жива малая родина, жива и некая глубинная связь с поколением наших предков. Возродить то, что было построено предками, не дать зарасти родительским могилам — это стало для меня и брата и смыслом, и мечтой.
Виктор сожалеет, что я не приехала месяц назад. На месте, где скоро появится огород, раньше стоял старенький развалившийся домик. В нем была печка, на которой Виктор родился.
– Всегда говорил, что когда сломают печку, и мне очередь придет. И вот печи уже нет, — говорит Терентьев.
– Думала, сейчас мы находимся в доме ваших родителей, — признаюсь, оглядывая стену, на которой висят пожелтевшие от времени семейные фотографии.
– Нет, но этот дом тоже не новый. Его построили, еще когда мы с братом в селе жили.
– А ваш брат чем занимается?
– Он полковник в отставке, специалист в области военной электроники, известный в Санкт-Петербурге предприниматель. Бывает в Колемасе гораздо реже, чем я, но о родном селе не забывает.
Замечаю на полке картинку с изображением церквушки.
– Это то, на месте чего несколько лет назад установили крест, — поясняет Виктор. —Покажу тебе его. В 30-е годы начала XX века местную церковь сломали, построили на ее месте склад, а теперь и от него ничего не осталось. Ой, а ты школу-то нашу видела? Поехали, покажу тебе ее, да и с учительницей познакомлю.
На улице мне предлагают на выбор два средства передвижения: знакомый уже внедорожник и квадроцикл, на котором рассекает Виктор. Выбираю машину.
Школа находится в самом центре населенного пункта. Жилые дома соседствуют с заброшенными. Куры вольготно гуляют по проезжей части, иногда встречаются коровы. В Колемасе их 11. Местные жители говорят, что им стыдно произносить это число. Есть и фельдшерский пункт.
Виктор Васильевич встречает меня около здания начальной школы, построенной еще в начале XIX века. Сейчас в ней учатся всего два ученика. До этого было четверо. Всего же коллектив состоит из трех человек.
Я разговариваю с Ниной Ватлиной, которая училась в этой школе до восьмого класса, а теперь здесь преподает.
– Среднюю школу недавно перевели в соседнее село Марьевку, оставили только начальную, — педагог встречает меня на крыльце и приглашает внутрь.
Нина Александровна — учительница и по совместительству дворник. Ее кабинет расположен в самом конце коридора. Остальные помещения, кроме швейной мастерской, закрыты. На стене вижу надпись «Наши выпускники и меценаты». Под ней висят фотографии Терентьевых.
– 25 лет назад после окончания педагогического университета вернулась работать в родное село. Помню, сначала у меня было девять человек, три класса. Сейчас же в селе детей мало осталось. Нашу школу столько раз пытались закрыть, что даже все случаи не припомнишь. Одна местная жительница рассказывала, что еще ее отец отгонял вилами противников образования в Колемасе: «Не дам закрыть школу!».
В очередной раз о закрытии заговорили несколько лет назад. Министерство образования РФ ввело новые стандарты: печное отопление в школах запретили. По инициативе Терентьевых в школе построили котельную, провели трубы, установили батареи, заодно поменяли окна, полы. Покупку учебников, компьютеров и оплату коммунальных счетов полностью также взяли на себя братья.
Несколько лет назад на федеральном уровне был разработан закон по укрупнению учреждений образования, согласно которому все малокомплектные школы вынуждены были прекратить существование. Среди них оказалась и колемасовская. Терентьев-младший не стал отчаиваться. Вместе с бывшим главой администрации Малосердобинского района Константином Листаровым он стал писать заявления в областное министерство образования с просьбой не закрывать школу.
– С министром пять раз разговаривали. Она слушала, слушала, а потом и сдалась: «Делайте что хотите, но только под вашу ответственность», — вспоминает Ватлина.
Терентьев соглашается со мной в том, что если в Колемас не приедут новые семьи с детьми, жить ему останется недолго.
– Главное, чтобы люди потихоньку потянулись, — говорит Виктор. — Каждый сгодится. Несколько лет назад к нам двое этнических немцев из Казахстана приехали. Так они пасеку с нуля лучшей в районе сделали. В том году в Москву сдали девять тонн меда. Помню, старший из них, Родион, приехал в село с одной сумкой. Мы ему и с работой, и с жильем помогли. Год он проработал в ООО «Зыбино», а потом пасеку завел. И, знаете, я был приятно удивлен, когда узнал, что он себе еще и сам маленький домик купил. Даже мне об этом не сказал. А внедорожник, на котором вы приехали, тоже на собственные деньги купил.
Теперь у Родиона два дома: один для него, а другой — для пчел, которые там зимуют.
– Улья у вас какие красивые, — улыбаюсь, глядя на зеленые, голубые, желтые домики. Родион Зеель рядом, скромно перетаптывается с ноги на ногу.
– Доказано, что пчелы хорошо различают четыре области спектра: желтую, сине-зеленую, синюю и ультрафиолетовую, — просвещает он меня. Я решил ульи сам сделать и раскрасить их. В прошлом году у меня было более ста пчелиных семей, сейчас осталось 45. Остальные погибли.
Обратно до дома Терентьева добираюсь пешком.
– Вы вот говорите, что селу нужны люди. Так самое время приглашать в Колемас беженцев с Украины, — говорю хозяину.
– Уже приглашал. Три семьи приезжали в село, да не задержались, — печально отвечает он. — А у нас же все условия для жизни есть. Я даже с местными жителями, знакомыми стал обсуждать, чем можем им помочь. Работа есть: хочешь — на тракторе трудись, хочешь — за прудами приглядывай. Только в этом году мы около тысячи тонн зерновых и трехсот тонн подсолнечника собрали.
Терентьев-младший углубляется в историю. Села Колемас раньше не было, вместо него были деревня Зыбино и село Богородское, которое называли Александровкой. Колемас в переводе с мордовского означает «место, богатое торфом».
В этом году на День села съехались около 100 человек. В следующем году Колемасу исполнится 225 лет. Терентьевы хотят, чтобы приехало больше народу.
– Я мечтаю, чтобы в нашу школу ходили дети, — говорит с надеждой Терентьев. — Не хочу, чтобы ее закрыли. Иначе Колемас попросту превратится в производство и прежним селом уже не будет. В лучшем случае в нем будут работать бригадным методом: приехали, поработали и уехали.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
