Война и водка

Один из экспонатов уникальной коллекции водочных бутылок Василия Огольцова. Фото: ТАСС / Юлия Рубцова

Как 100 лет назад в Орловской губернии отреагировали на сухой закон

Евгений Бугров

3 декабря, 2014 13:41

7 мин

В июле 1914 года Николай II дал право местным органам самоуправления закрывать алкогольную торговлю. В течение трех дней она была закрыта по всей стране. «Русская планета» изучила, как население Орловской губернии восприняло эту вынужденную, на период Первой мировой войны, меру.

Пили до упора

Император помнил про печальный опыт мобилизации на предыдущую войну — русско-японскую: тогда из-за пьянства резервистов страна не смогла в нужные сроки отмобилизовать армию. Пили, особенно в деревнях, действительно много.

«К пьянству отношение снисходительное. Осуждаются только те, кто за водку закладывает домашний скот или одежду. В престольный праздник, Успение, пьянство начинается сразу же после обедни и продолжается 2-3 дня. Крестьяне небольшими группами ходят друг к другу и везде выпивают водку. Часто в нее для крепости подмешивают нюхательный табак. Многие пьют до тех пор, пока не свалятся», — приводит отношение к пьянству жителя села Подзовалово Болховского уезда Орловской губернии Николая Григорьева Владимир Безгин в книге «Крестьянская повседневность (традиции конца XIX — начала ХХ века)».

Особый ритуал пития существовал на проводах в армию. Крестьяне к выходкам «годных» относились снисходительно, считая, что новобранцы имеют право хорошо погулять в последние дни перед службой.

«Пьют сначала на свои деньги, бывая сегодня у одного, завтра у другого, заходят гостевать к родным и близким, знакомым, которые тоже угощают. На последних днях дают общественные деньги по 3 рубля на брата, почему пьянство и веселье “гожих” в последние дни доходит до своего максимума. В городе во все время пребывания пьют и ходят с гармошкой в руках по улице. “Хожалый (то есть городовой) не зымай, а не то в морду, царю идем служить!”», — описывал гуляния рекрутов в Карачаевском уезде Орловской губернии информатор Морозов в упомянутой книге Владимира Безгина.

Новые порядки

Армию отмобилизовали без эксцессов. Первые, как их назвали, «пьяные бунты» прокатились по стране в августе. Светлана Букалова отмечает в своей работе «”Сухой закон” и “пьяные бунты” августа 1914 года: реализация политики трезвости в контексте культурной антропологии», что в Орловской губернии наиболее заметные волнения мобилизованных случились в западных уездах. Их зачинщиками стали неместные шахтеры. «С одной стороны, они были более привычны к разгульной жизни, а с другой — шахтеры становились лидерами беспорядков потому, что испытывали меньший трепет перед местными представителями закона, будучи, по существу, посторонними в уезде людьми и обладая более богатым жизненным опытом, делавшим их более независимыми».

Букалова настаивает на том, что беспорядки среди мобилизованных были реакцией не на новую политику властей, не на войну как таковую, а на факт массового призыва в армию в сочетании с невозможностью сопроводить его ритуалом проводов новобранца в армию.

Беспорядки быстро закончились, а ритуал обновился.

«Мобилизация была в полном ходу. Запасные и ратники с небольшими узелками спешили на станцию. И что особенно было приятно — это мобилизация без водки. Мужики трезвые прощались и трезвые уезжали. Мне пришлось быть в одной крестьянской избе при проводах сына. Пообедали… Лошадей запрягли... Старик-отец положил на стол хлеб-соль, поставил тут же икону, и все стали молиться. Проста и трогательна была эта крестьянская молитва, я видел в этой молитве всю грозную, могущественную Россию, которая благословляла теперь сынов своих умирать за Родину», — так описал проводы в армию воспитанник 4 класса Орловской духовной семинарии Владимир Полянский на страницах «Орловских Епархиальных ведомостей», № 36 от 7 сентября 1914 года.

На трезвую голову

Уже через месяц после введения сухого закона в стране значительно сократилась преступность. Современников поражали не только сами факты существенного снижения преступности, а то и вовсе исчезновения некоторых видов преступлений из криминальных сводок тех лет, но и конкретные цифры ее снижения в процентном выражении.

«В Петрограде, в августе, преступность сократилась на 20%, в Москве на 47%, в Тамбове на 43%, в Одессе на 50%, в Уфе на 64%, в Туле на 75%, в Орле и Ростове на 80%», — писал в своей брошюре «Опыт принудительной трезвости» выдающийся русский врач-психиатр и исследователь Иван Введенский.

«По сведениям газет, министр юстиции Щегловитов сказал на днях известному поборнику трезвости Челышеву: “из донесений, которые я получил с мест от чинов судебного ведомства, можно усмотреть, что их деятельность сократилась более, чем на половину. Число преступлений и уголовно наказуемых проступков доведено до минимума и, в связи с этим, мною уже отдано распоряжение о приостановлении всех работ, связанным с устройством новых тюрем», — дополняет картину инспектор Орловской духовной семинарии Петр Ансеров на страницах № 48 «Орловских Епархиальных ведомостей» от 30 ноября 1914 года.

Отныне и навсегда

Всего два месяца сухого закона так благотворно повлияли на деревню, что с мест пошли предложения продлить его отныне на веки вечные. «Орловские Епархиальные ведомости» в № 39 от 28 сентября 1914 года приводят постановление Совета церковно-приходского попечительства при Введенской церкви села Березуя Кривцово-Болховского уезда:

«Признавая важным и желательным, для борьбы с пьянством, учреждения Обществ трезвости, нельзя вместе с тем не обратить внимания и на всю пользу закрытия винных лавок: в деревне сделалась тишина и спокойствие, нет ни дебоширства, ни сквернословия, уменьшилось воровство, народ стал трезвее и трудоспособнее; можно сказать, что Россия переродилась. (…) Совет с тревогой взирает на будущее, когда опять будет разрешена торговля вином и беспробудное пьянство охватит нашу мать-Родину. В этих видах, Совет находит не только полезным, но необходимо нужным, ходатайствовать перед высшим начальством, а главнее всего пред Его Императорским Величеством о совершенном уничтожении винокурения и продажи спиртных напитков».

Мы пойдем другим путем

Но когда борьба со злом ведется путем одних запретов, на место одного изгнанного зла является другое.

«Священник села Т. в письме в редакцию жалуется, что население, поставленное в невозможность пить водку, бросилось в картежную игру. Многие дома в деревне стали в собственном смысле игорными домами: играют днем, играют целыми ночами. Особенно эта страсть разыгралась с того времени, как кончили полевые работы», — говорится в заметке «Орловских Епархиальных ведомостей», № 40 от 5 октября 1914 года.

В целом же, по итогам действия сухого закона в первые полгода на территории Орловской губернии, наблюдалась благоприятная картина. Не менялась она и в последующие годы. Так, если в 1913 году, по данным Большой советской энциклопедии, душевое потребление алкогольных изделий в стране составляло 3,4 литра, то в 1915 году этот параметр составлял лишь 0,2 литра.

После февральских событий 1917 года Временное правительство формально оставило в силе все ограничения, действующие в рамках сухого закона. Практически так же поступила и советская власть. Страна оставалась трезвой до 26 августа 1923 года. В этот день тогдашнее советское руководство полностью сняло запрет на употребление алкоголя.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе