Экскурсия по Замку привидений

Замок привидений. Фото: Лариса Бахмацкая

Историк-краевед Герман Беликов рассказал «Русской планете» об исторических зданиях Ставрополя

Елена Коваленко

10 декабря, 2013 16:39

5 мин

Писатель, историк и краевед Герман Беликов, издавший о городе более сорока книг, смириться с этим не может: «Сколько я ходил в мэрию, писал письма, объяснял — никто не слушает, отмахиваются, что нет денег на реконструкцию зданий. Я им примеры приводил, когда в XIX веке дома в городе строились за счет пожертвований, находились меценаты, дарители. И сегодня найдутся, надо подождать. Главная задача — не сносить, ждать меценатов. Но не слушают, варварски уничтожают».

Мы идем с Германом Алексеевичем по заснеженному центру, на проспекте Октябрьской революции он показывает на здание из крупного серого камня возле Центрального парка. Это краевой интернат для глухонемых детей. Во время Великой Отечественный войны нацисты частично взорвали здание, отступая. «Здесь находились бараки, в которых был устроен острог для мужчин, с постройкой нового здания тюрьмы в 1840-е годы позапрошлого века в бараках стали содержаться подследственные и осужденные женщины, отчего тюрьму именовали “бабьим острогом”. А уже потом это здание появилось, и гимназию назвали в честь главной жертвенницы — Ольгинской. Великая княгиня Ольга Федоровна дала на строительство 40 тысяч рублей серебром. Здесь училась писательница Ольга Форш и сестра милосердия Римма Иванова».

Единственная в России женщина, награжденная военным орденом Святого Георгия 4-й степени, смотрит с фотографии на стене. В 20 лет Римма была зачислена в Самурский полк под мужским именем, однако обман быстро раскрылся, и она продолжала службу уже под своими именем. Беликов вспоминает, что раньше на здании была памятная табличка с другой фотографией. «Она на фото была очень худая, измученная войной, и обычные горожане пришли ко мне, попросили им дать другую фотографию и сами сделали новую табличку».

Мы сворачиваем на Комсомольскую улицу. В прошлом году здесь положили новый асфальт, остальное за последние сто лет мало изменилось. Практически все строения — одноэтажные. Среди них такое, равного которому нет во всем Ставрополе как по архитектуре, так и по количеству связанных с ним легенд. Это дом под номером 100, который называют «замком привидений». По одной из сохранившихся легенд, дом построил «хлебный король» Кавказа Ага Бала Гулиев для своих любовниц. По другой — возвела его одна из грузинских княгинь, ставшая второй царицей Тамарой, и тени ее убитых любовников до сих пор не покинули дом.

Беликов с грустью объясняет, что за 35 лет поиска в архивах никаких документов по строительству он не нашел. «Известно лишь, что это место изначально принадлежало купцу 1 гильдии Игнатию Волобуеву, построившему рядом два дома с арочными воротами. Его дочь, когда вышла замуж, решила рядом с отцовской усадьбой возвести четырехэтажный особняк, напоминающий древний замок. Муж быстро умер, и дом продали. Его долго сдавали постояльцам. Верхний этаж занимали какие-то монахи из Закавказья, они всех пугали черными сутанами с капюшонами, бородатыми лицами. С того времени по городу пошли слухи, что в доме происходит нехорошее. Слышали странные звуки: то хохот, то рыдания. Во время русско-японской войны в здании был госпиталь, где лежали солдаты и офицеры из Маньчжурии. Потом, уже во время гражданской войны, горские офицеры из “Дикой дивизии” перерезали горло более 30 раненым красноармейцам, усилив дурную славу дома. И когда в 20-е годы прошлого века здесь разместился один из репрессивных аппаратов большевиков, люди стали обходить дом. Слухи о появлявшихся тут привидениях по большому счету не утихали никогда».

Сегодня дом-замок, в котором во времена СССР было общежитие медицинских работников, стремительно разрушается. Погиб сад в глубине усадьбы, обрушились уникальные балконы, окна и двери заколочены. В последнее время в здании боятся ночевать даже бездомные. Правда, не из-за привидений: замок может в любой момент рухнуть.

– Согласитесь, удивительно, что всего триста лет назад на месте Ставрополя рос так называемый Черный лес. Он был по-настоящему очень темным, и первые поселенцы боялись ходить по просекам в одиночестве: кабаны были, медведи. А сейчас вековые дубы той дубравы остались только в двух местах, — рассказывает Герман Алексеевич, пока мы идем в сторону проспекта Карла Маркса. — Часть Черного леса была пожалована Александром Первым ставропольскому генерал-губернатору Григорию Емануелю. В 1829 по нему гулял Пушкин и любовался видом гор, хотя сопровождавший солдат предупредил его, что тут опасно. В мае 1837 года эти дачи рисовал Лермонтов. Но сегодня от былого великолепия почти ничего не осталось: разрушены пешеходные тропы, вырублена большая часть деревьев. Со всех сторон лакомые участки отбирают, откусывают. Годами правозащитники судятся за каждое дерево.

5 мая 1785 года указом Екатерины II было создано Кавказское наместничество, и Ставрополь получил права одного из шести уездных центров Кавказской области. Практически первыми распоряжениями властей стало переименование трех первых улиц города, которые тянулись с запада на восток — Первой, Второй и Третьей Мещанской. Первую Мещанскую стали называть сначала Большой, а потом — Большой Тифлисской, потому что от нее начинался знаменитый Тифлисский тракт. Хотя некоторые называли ее Большой Черкасской, потому что от нее также шел тракт в город Черкасск.

– Выглядела улица не лучшим образом: глубокие ямы, ручей и камыши, окаймленные дремучим лесом, и проезжие называли ее просто жалкой, — рассказывает историк. — Все изменилось лишь в 1837 году, когда город посетил Николай I и к его приезду улицу расширили и вымостили толстыми досками, которые со временем заменили на ракушечник, разбили пешеходный бульвар. В итоге улицу переименовали в Николаевский проспект. Кстати, когда император проезжал по городу, Михаил Лермонтов и его друзья-декабристы наблюдали за ним из окон гостиницы и даже позволяли себе вольности в адрес Николая.

Беликов спрашивает, слышала ли я, что центральным улицам Ставрополя хотят вернуть старые названия. «Точнее, не вернуть, а оставить и старые и новые. Но я думаю, что советские названия надо совсем убирать, зачем они? Я сейчас пишу книгу о гражданской войне на Северном Кавказе, это очень сложно морально — читать про все пытки, убийства. Я понял, что уже опоздал — много документов большевиками фальсифицировано, утеряно, осознанно уничтожено. А красногвардейцы убивали крайне жестоко: и кожу сдирали с живых, и конечности отрубали. После этого я не могу защищать площади Ленина и улицы Дзержинского.

Проходим мимо кинотеатра «Октябрь». Историк вздыхает — вот и еще одно название прижилось и осталось. «Ставрополь в 1907 году охватила кинематографическая лихорадка. В малоприспособленных для синематографа помещениях города стали устраивать первые сеансы показа фильмов братьев Люмьер. И польский купец Карл Новотин сдал второй этаж своего дома предпринимателям под кинематограф «Биоскопъ», дело оказалось сверхприбыльным. Впрочем, со временем мало что изменилось в финансовом вопросе киноиндустрии. В советское время дом был конфискован и сначала переименован в кинотеатр “Арс”, а в 30-е годы — в “Октябрь”, сохранив это название, к сожалению, до наших дней».

Об удивительной истории аптеки Герман Беликов написал целую книгу. Она в XIX веке стала «изюминкой» Ставрополя. Апартаменты были прекрасны и снаружи, и изнутри: с мраморной мозаикой полов, отделкой ценными породами дерева.

– Удивительно, но кто и когда построил это великолепие — до последнего времени было неизвестно. Аптеку построил провизор Израиль Пейсахович, сдал ее в аренду однокурснику Иогану Байгеру. Благодаря самому современному оборудованию здесь приготавливали из местного сырья настойки, смолы, эфирные масла. В дальнейшем здание было родильным приютом, женской консультацией и фельдшерской школой. С началом Первой мировой войны российское правительство боялось нападения Турции на Закавказье и перевезло в Ставрополь из Тифлиса оружейный музей «Храм славы». Более двухсот больших ящиков с бесценными экспонатами хранились в подвалах Байгера, потом, правда, они были буквально растащены по стране, продавались за гроши в Европу. С приходом на Северный Кавказ советской власти в большом подвале особняка умирали от голода «элементы буржуазии», их туда отправляли на верную смерть. Сегодня здание частично отремонтировали.

Украшение бывшей Гимназической улицы, а ныне улицы Морозова — здание мусульманской мечети, в которой расположилась картинная галерея Гречишкина. Герман Беликов вспоминает, что разрешение на стройку мечети мусульмане требовали почти 20 лет.

– В 1896 году отставной поручик князь Давлет-Гирей Бибердов совершил дарение своего имения для устройства мечети в честь коронования императора Николая Александровича, — говорит историк. — Но Бибердов умер, не успев передать землю. Мусульманское сообщество обратилось к властям. Губернатор дал согласие, а окружной суд отказал мусульманскому сообществу, так как дарение по российским законам не носило юридической силы. В 1909 году к Николаю II обратились ставропольcкие мусульмане, мол, они лишены возможности помолиться в храме, и молитвы совершают в сараях. Городское общество неоднократно выступало против мечети в центре города, и только в 1913 году разрешение было получено. Начался сбор денег, но общество мусульман насчитывало человек 600, и все они были малообеспеченны. В итоге деньги дала сама управа, и пригласили известного архитектора Григория Кускова, который построил на Ставрополье десятки православных храмов. Само здание он успел возвести, но внутренние работы остались незаконченными из-за Первой мировой. Но службы все-таки проводились до 29 мая 1930 года, когда мечеть закрылась по просьбе сознательных мусульман.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе