«Я понимаю, как развивать сельское хозяйство»

Министр сельского хозяйства Иркутской области Илья Сумароков. Фото: Мария Чернова / «Русская планета»

Молодой глава Минсельхоза Иркутской области — о пустующих землях, рискованном земледелии, свекле и турнепсе

Мария Чернова

25 мая, 2016 11:12

8 мин

Назначение 27-летнего внука гендиректора Усольского свинокомплекса (и однопартийца главы региона Сергея Левченко) министром сельского хозяйства Иркутской области стало полгода назад второй громкой политической новостью после победы на выборах самого губернатора. Аграриев региона ждет трудный сезон: не только из-за общего финансового кризиса, но и из-за последствий прошлогодней засухи в Сибири. Корреспондент «Русской планеты» задала Илье Сумарокову вопросы, накопившиеся у иркутских фермеров и крестьян.

– Илья Павлович, сами умеете работать на земле?

– С раннего детства мы с братом знали, что такое огород, любили работать на земле. Нас не нужно было заставлять или уговаривать возиться на даче, мы с удовольствием помогали родителям и бабушкам с дедушками выращивать урожай.

– Каким достижением на прежнем месте работы — замгендиректора Усольского свинокомплекса — вы гордитесь больше всего?

– Старался улучшить условия труда, поскольку это напрямую влияет на увеличение производительности. Удалось внедрить автоматическую систему взвешивания, которая ускорила отгрузку продукции втрое.

– Как получилось, что в 27 лет вы стали областным министром?

– Должность министра сельского хозяйства мне предложил губернатор Иркутской области Сергей Левченко. Честно скажу, для меня это было неожиданно. Понимал, что это ответственный пост. Но считаю, что если ты говоришь себе: «Я это не буду делать, потому что никогда не делал», — это неправильно. Надо пробовать новое.

– Чем в принципе человека с образованием инженера и экономиста, с опытом управленца привлекла госдолжность? Что хотите оставить после своей работы на этом посту?

– Я пришел в министерство, отработав пять лет на крупном сельхозпредприятии, и у меня есть понимание, что такое сельское хозяйство и как оно должно развиваться. Мне, конечно, еще учиться и учиться, совершенствоваться, но в целом уже могу оценить ситуацию в агропромышленном комплексе области. Сегодня, на мой взгляд, важно участвовать во всех федеральных программах для того, чтобы привлечь в область федеральные деньги.

Я уже предложил новые механизмы поддержки отрасли за произведенную и реализованную продукцию. Считаю, субсидии нужны в первую очередь тем производителям, которые не только изготовили сельхозпродукцию, но и сумели ее продать.

– В какие еще госпрограммы обязательно нужно войти и почему?

– В этом году Минсельхоз Иркутской области участвует в двух госпрограммах РФ и одной федеральной целевой программе. Одна из них, кстати, касается рыбохозяйственного комплекса. Уже в следующем году мы планируем не только участвовать в уже освоенных программах, но и подать заявки на конкурсный отбор по таким направлениям, как развитие овцеводства и козоводства, северного оленеводства и табунного коневодства, а также сделать заявку на субсидии, возмещающие затраты на создание и модернизацию объектов АПК.

– Вы продвигаете поддержку сельхозпроизводителей, которые смогли реализовать свой продукт, предлагая мелким подворьям объединяться в кооперативы. Есть ли в области конкретные примеры успешных фермерских сообществ?

– Для того чтобы развивалась потребительская кооперация, прежде всего среди личных подсобных хозяйств, мы субсидируем затраты кооперативов в деле закупки молока и мяса. Уже есть много примеров такого объединения: сельхозкооперативы «Спектр» в Нукутском районе и «Шелеховское молоко» в Тайшетском, «Труженик» в Качугском районе и «Озерок» в Усть-Удинском, «Татьяна» в Заларинском районе и «Ургы» в Баяндаевском.

Также для мотивации в этом направлении министерство разработало подпрограмму, по которой кооперативы могут получить гранты на развитие своей материально-технической базы. Вот в этом году на конкурс подали 12 заявок. К конкурсу допустили 10 кооперативов, а победили и получили деньги — шесть.

– Производство зерновых в Приангарье до сих пор не оправилось от недавнего кризиса, когда себестоимость зерна стала сильно превышать закупочные цены. Как планируете вновь привлечь производителей на пустующие посевные площади?

– Пустующие поля, действительно, есть. Ведь всего по Иркутской области земли сельхозназначения занимают площади в 2885,1 тыс. га. Из них больше всего занимают пашни — это 1613,3 тыс. га или 68% всех сельхозугодий. На сегодня неиспользуемая площадь пашен достигает 703,1 тыс. га, а пригодными для ввода в оборот считаются 357,5 тыс. гектаров из них.

Но в последние пять лет в Приангарье наблюдается хоть и небольшой, но устойчивый рост освоения пустующих посевных: с 2011 года в оборот ввели 85,8 тыс. га неиспользуемой пашни. Что помогло? Думаю, субсидии областного и федерального бюджета, которые выдавались на подготовку низкопродуктивной пашни. В том году на эти цели выделили 182,7 млн рублей или 840 рублей на каждый гектар подготовленной пашни. В 2016 году на это планируется потратить 176,1 млн рублей.

Кроме того, чтобы неиспользуемые земли вновь использовали для пахоты, государство помогает оформлять их в собственность или в аренду использующим их крестьянам. Выдается субсидия на кадастровые работы.

– Многие опрошенные РП фермеры жалуются на закредитованность отрасли, причем «плохими» займами: некоторые сообщают, что уже остались без сельхозтехники, другие готовятся к банкротству по искам банков. Что может и планирует сделать область для таких заемщиков?

– Ежегодно к нам за поддержкой в этом вопросе обращаются от 500 (это было в 2011 году) до тысячи (в 2015 году) производителей сельхозтоваров. По нашим данным, кредитами пользуются примерно 15% всех участников отрасли. Но год от года объем кредитов снижается. Так, на начало 2015 года сельхозорганизации по долгосрочным кредитам должны были банкам 3,3 млрд рублей, а на начало 2016-го — уже 48 миллионов.

Это, конечно, может быть связано не столько с неактуальностью займов, сколько с их труднодоступностью. Растениеводство возвращает деньги полгода и дольше, производство молока — от 3 до 8 лет, мясо крупного рогатого скота — от 3 до 10 лет, свиное мясо — от 10 месяцев и дольше. К тому же у производителей мало ликвидного имущества, которое можно быстро продать. Банки не горят желанием брать в залог земли сельхозназначения, здания, которые часто расположены вдалеке от основных дорог. Все это приводит к повышенным ставкам для фермеров. Чтобы решить эту проблему, государство компенсирует часть процентов по кредитам на сельхозцели. Так, если кредит выдали под 17% годовых, фермеру компенсируют сегодня 11%.

А власти Иркутской области с 2016 года ввели субсидии по пролонгированным кредитам. То есть производители, которые не могут вовремя платить по кредитам, заключают с банком соглашение о продлении срока займов. К примеру, по кредиту, сроком погашения которого указан январь 2017 года, срок могут перенести на октябрь 2018 года. А проценты за пользование таким займом частично — 70% от учетной ставки Банка России — погасит бюджет области.

– Ущерб от засушливого лета 2015 года в Приангарье оценили в почти полмиллиарда рублей. Между тем, засуху прогнозировали еще годом ранее. Как можно было предупредить бедствие или минимизировать его воздействие? Что будет предпринимать область для сокращения последствий ЧС?

– Прежде всего, замечу, что наша область находится в зоне рискованного земледелия. В прошлом году мы учли низкие осенние запасы влаги и прогнозируемую весенне-летнюю засуху, разработав и доведя до каждого сельхозтоваропроизводителя рекомендации «Адаптивные технологии возделывания сельхозкультур в условиях Иркутской области». Они будут актуальны и в 2016 году, так как очаг засушливости увеличился уже до 35% всех полей региона. В основном это степи юга и центральных районов Иркутской области: здесь в метровом слое почвы содержится всего от 40 до 105 мм продуктивной влаги или 40–70% от средних многолетних значений.

– Какие обязанности, условия работы на новом посту оказались неожиданными для вас?

– Работа в министерстве сильно отличается от производства, направлений множество. В первую очередь, хочется сохранить опытный коллектив. Шашкой махать каждый может.

– В одном из недавних интервью на вопрос о различиях между сахарной свеклой и кормовой вы ответили, что кормовая свекла — это турнепс. Читатели возмутились: турнепс — это репа, а не свекла. Они правы? Как считаете, глава отрасли должен разбираться в таких деталях?

– Не считаю это фатальной ошибкой: кормовая свекла и турнепс — кормовые корнеплоды. По биологическим свойствам турнепс подобен кормовой свекле, и то, и другое идет на корм сельскохозяйственных животных.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе