«Это была болезнь — попасть на фестиваль КАИ»

Фото: vk.com/xop_kai

Геннадий Торлупа — о «золотом веке» художественной самодеятельности в Казани

Наталия Федорова

6 апреля, 2015 07:37

13 мин

Казанский авиационный институт (КАИ) в советские годы привлекал весь СССР не только как школа авиаторов, но и как крупнейший центр художественной самодеятельности. Лучшие выпускники советских школ, поступавшие туда, оказывались не только способными инженерами, но и хорошими музыкантами и актерами, на выступления которых было не достать билетов в многотысячном зале.

Геннадий Торлупа, заслуженный работник культуры Татарстана, почти 50 лет работает в КАИ. Он был сценаристом и режиссером основных мероприятий вуза, художественным руководителем студенческого клуба, до сих пор работает дирижером и хормейстером смешанного хора КАИ. Откуда взялось выражение «КАИ — пуп Земли» и что случилось со всеми коллективами после распада Союза, Торлупа рассказал «Русской планете».

– Геннадий Васильевич, расскажите, как формировались коллективы художественной самодеятельности при институте?

– Был комсомол, была партия, был очень серьезный и активный профсоюз. И все они оказывали большую помощь студенческому клубу. Был даже создан специальный факультет общественных профессий (ФОП), где внеучебной занятостью студентов занимался целый штат сотрудников под руководством декана. ФОП отслеживал, чтобы каждый студент был как-то занят в самодеятельности. Каждое полугодие руководитель самодеятельного коллектива выставлял студентам оценки за работу. Эти оценки поступали на ФОП и играли роль при подсчете баллов студента: порой от них зависело, получит ли он общежитие, стипендию.

Самым успешным в своих направлениях выдавали удостоверение, в котором говорилось, что они могут работать в своем жанре как дипломированные специалисты. Некоторые потом устраивались на работу в школы, предъявив этот документ. И вся эта система существовала вплоть до 1989 года.

– Как вы оказались в этой среде?

– Я поступил в казанскую Консерваторию им. Жиганова уже после армии и музыкального училища, поэтому имел опыт работы с хорами. КАИ в то время жил своей активной жизнью, участвовал в весенних студенческих фестивалях. И существовало тогда глупое правило: за два месяца до фестиваля каждый факультет был обязан собрать хор и выступить.

За такой короткий срок, конечно, трудно было сделать что-то достойное. В феврале 1966 года мои коллеги в консерватории, видя мой опыт, предложили мне продолжить работу с хором на третьем факультете. У нас получилось удачное выступление, нас заметили. Поэтому, когда я на каком-то совещании предложил создавать не хоры-времянки, которые не представляют высокого творческого уровня, а постоянный хор КАИ, меня поддержали. Так был создан смешанный хор, который достойно представлял институт на гала-концертах.

Видя вокальные результаты с хором, ко мне стали обращаться ребята из вокально-инструментальных ансамблей, чтобы я помог им в постановке голоса. Это была бескорыстная инициатива. Первый ансамбль, с которым я работал — «Менестрели», очень известный в те годы. Потом были коллективы «Свей», «Крылья», «Алые паруса». Я проводил с ними репетиции, делал аранжировки, выстраивал инструментальный баланс для выступлений на республиканских гала-концертах, зимних эстрадах. В 1972 году я был приглашен режиссером 40-летнего юбилея КАИ, и после успешного проведения мне предложили должность художественного руководителя студклуба.

Фото: vk.com/xop_kai

– В коллективы трудно было попасть? Система отбора была строгой?

– В сентябре мы вывешивали огромное объявление, где писали, что студенческий клуб приглашает исполнителей всех жанров. Нам нужны были все, кто есть в музыкальном мире: вокалисты, инструменталисты, танцоры, актеры, циркачи, артисты клоунады. В зале сидело жюри — я и музыканты института, в основном студенты старших курсов, которые уже в чем-то преуспели и могли оценить уровень выходящих на сцену. Тесно работали с комсомолом, профсоюзом. Каждый староста обязан был привести всю свою группу в актовый зал, где мы рассказывали о студклубе, мероприятиях. После этого всех «прогоняли» через рояль. И так мы сразу во все коллективы набирали людей.

Кроме того, в приемной комиссии на каждом факультете сидела группа студентов, которые вели собеседование и заполняли бланки довузовской жизни абитуриентов, откуда можно было узнать об их талантах. Я забирал себе огромную кипу этих анкет с каждого факультета, сидел, изучал и пытался понять, наш это человек или нет. Поиск был тщательным.

– Какие еще коллективы были в студклубе?

– В студклубе было не меньше 20 коллективов. У ансамбля скрипачей был шикарный руководитель — Петр Каплуновский. Ансамбль баянистов-аккордеонистов создавал ныне известный российский дирижер Анатолий Шутиков. Студия эстрадного танца «Палас» под управлением балетмейстера Люции Гайсиной была самой сильной в Поволжье. Студия «Куклы и люди», театр-студия пантомимы «Блики», ансамбль чтецов «Баллада» под руководством актеров Театра им. Качалова. Народная хореография, бард-группа «Уленшпигель». В КАИ была создана первая рок-группа Казани «Зеркало». На каждом факультете было по два ВИА, свои танцколлективы. Самым популярным в городе был наш Студенческий театр эстрадных миниатюр (СТЭМ). Развито было такое направление, как культпоходы — наши студенты и преподаватели постоянно ходили в музеи, театры.

Мы запустили проект «Клуб по интересам». В его рамках развивалось очень сильное бардовское направление, благодаря которому идея обрела всесоюзный масштаб. В СССР не было ни одного барда, который не побывал хотя бы раз в КАИ. Были и Татьяна и Сергей Никитины, и Вахнюк, и Визбор, и Александр Дольский. К нам приезжал Боярский перед выходом на экраны фильма «Д’Артаньян и три мушкетера», были также гениальный джазовый пианист Леонид Чижик, Елена Камбурова.

В рамках этого проекта позднее мы создали очень популярный в городе джаз-блюз-рок-клуб. Мероприятия этого клуба проходили при переполненных залах, казанцы впервые могли познакомиться с музыкой западного мира, причем в том числе в форме лекций.

– Расскажите о концертах, которые устраивал сам институт и в которых он принимал участие.

– Весенние студенческие фестивали КАИ — это глубокая историческая традиция, из которой выросли известные профессиональные артисты России, режиссеры, певцы. Многие «каисты» после вуза либо параллельно работали по специальности и выступали, либо полностью уходили в искусство.

Наши мероприятия всегда привлекали все руководство вуза, профсоюза, обкома комсомола. Неудивительно, что не хватало билетов. Это была болезнь — попасть на фестиваль КАИ!

Один из наших интересных проектов — «Праздник песни и юмора». Это ежегодные пять концертов в декабре в Молодежном центре Казани. Они вызывали ошеломляющий успех у казанцев. За два месяца билеты было не достать. Участие в концертах принимали не только студенты КАИ, но и ведущие коллективы других вузов, и даже иностранцы, которые не могли попасть в институт, так как наш вуз тогда был закрытый. Потом эти праздники мы стали проводить в Казанском цирке. Представляете, две тысячи мест — и ни одного пустующего.

Вообще, КАИ в то время проводил много мероприятий: комсомольские, партийные съезды, слеты боевых комсомольских дружин. Мы формировали агитбригады в студенческих строительных отрядах, концертные бригады ездили по путевкам ЦК комсомола — по Казахстану, на кораблях по маршруту «Красноярск — Дудинка» и даже несколько раз на атомоходах «Арктика» и «Ленин». Мы посещали все фестивали СТЭМов в Ижевске, Харькове, Донецке, Москве. Не будет преувеличением сказать, что это был золотой век КАИ.

– Почему именно авиационный институт стал эпицентром художественной самодеятельности Казани?

– Время работало на КАИ. С начала 1930-х годов авиация в нашей стране была одной из самых перспективных областей. Но авиационных вузов в СССР было мало — всего пять, и поступить в них могли только самые сильные выпускники школ. Профессия летчика, авиатора, конструктора давала уважение общества, хорошую зарплату. 1930–50-е годы снабдили институт студентами высокого уровня, которые впоследствии стали крупными учеными. Эта плеяда крепких абитуриентов создала авторитет КАИ. При этом на авиацию выделялись хорошие средства. В Казани работают Казанский авиационный завод, вертолетный завод, аэроклубы. В городе зрел интеллектуальный, технический и культурный потенциал. В нашем институте работали Сергей Королев, Туполев. Создателем КАИ был сильный советский ученый Николай Четаев. Это были интеллигентные люди, которые владели и спортом, и музыкой, и литературой, были прекрасными ораторами.

Большое влияние на развитие творческой направленности студентов в 1960-е годы оказал знаменитейший СТЭМ КАИ под руководством Семена Каминского. Тогда это была творческая вершина Казани, которая задала городу высокую планку. Наши СТЭМовцы выступали на первом Всесоюзном фестивале СТЭМов в Москве, и Аркадий Райкин стоя аплодировал нашему коллективу. На их программы, которые проводились в зданиях вуза, невозможно было попасть. Весь город скандировал: «КАИ — пуп земли!» СТЭМ представлял собой многожанровый театр из 100 человек. Это — биг-бэнд, джаз-оркестр, женский квартет, пять певцов, группа миниатюристов, конферансье, профессиональные фотографы и осветители. Именно эти СТЭМовцы влюбили в самодеятельность студентов, которые потом стали доцентами и профессорами КАИ и всячески поддерживали это направление.

– В 1982 году студклуб КАИ запустил известный фестиваль студенческих театров малых форм «Икариада», который проходит до сих пор. Расскажите, как это было.

– Это была мечта наших СТЭМовцев-«шестидесятников». Мы нашли описание их идеи среди старых пыльных документов, в год 50-летия КАИ решили ее осуществить и открыли первый фестиваль «Икариада». Сначала это был фестиваль театральных миниатюр авиационных вузов страны. Выступили коллективы со всех пяти вузов: помимо Казани, из Харькова, Самары, Москвы, Уфы. Потом мы расширили этот фестиваль до авиационных и политических вузов страны, а в конце концов, он стал фестивалем театров вузов страны и СНГ. То есть география сумасшедшая: Хабаровск, Красноярск, Иркутск, Тюмень, Томск, Ижевск, Екатеринбург, Сургут, Таганрог, Рига, Киев... Сотни городов. В состав жюри мы каждый раз приглашаем какого-то известного человека из Москвы. Были Роман Карцев, Аркадий Арканов. В последние годы республика взяла на себя проведение этого фестиваля, а раньше мы проводили его в складчину. КАИсты были влюблены в этот фестиваль, и мы собирали на это деньги внутри вуза, а деньги немалые — 1,5–2 млн рублей.

Фото: vk.com/xop_kai

– Кстати, как оплачивался труд участников художественной самодеятельности?

– По итогам года, крупных мероприятий, были приказы по линии профсоюза, обкома комсомола, ректората, награждали грамотами, сувенирами, почетными значками. В основном все было от души и бескорыстно.

– Партия вмешивалась в дела студклуба?

– Проблемы были, но мы их решали. В КАИ не было вседозволенности, но кое-что нам разрешали. Два направления находились под особым контролем — СТЭМы и джаз-рок-клуб. Цензура была внутренняя и внешняя. Наши внутренние цензурные органы за нас вступались, воевали.

– Как повлиял на художественную самодеятельность распад СССР?

– В 90-е годы из-за неразберихи все растерялись — и государство, и вузы, и студенты. В советское время все студклубы были на балансе профсоюзов. В 90-е профсоюзы сняли клубы со своих балансов. Не знаю, как это пережили в других вузах, но наш институт сразу взял клуб под себя, поэтому работа как-то продолжалась. Марку КАИ в самодеятельности в те годы держал СТЭМ «От винта» — им руководил Дима Платонов. Потом он перерос в СТЭМ «Добролет», они ставили прекрасные буффонады. В других вузах, благодаря энтузиастам, тоже оставалось достаточно коллективов.

Но если прежде самодеятельность имела финансовую, моральную поддержку со стороны комсомола, партии, профсоюзов, то сейчас, к сожалению, помощи меньше. Конечно, ежегодно проводится очень много мероприятий, на которые приглашаются руководители вуза. Конечно, главные межвузовские фестивали проводит городской комитет Министерства по делам молодежи, и там присутствуют и мэрия города, и ректорат. Но масштаб самодеятельности сегодня, конечно, уже не тот, как был в советские годы.

Понимаете, раньше наши фестивали привлекали разные поколения. Воспитанные на наших СТЭМах преподаватели вузов водили на концерты своих детей. Но сейчас все студенческие мероприятия в основном молодежные. Я думаю, что сегодня нельзя вернуться к прежним стандартам. Всему свое время. В наши дни Казань стала привлекательным городом для туристов. Но мне бы хотелось, чтобы она оставалась таковой и для преподавателей и студентов, для взращивания интеллектуального поколения, чтобы казанцы чаще улыбались друг другу, больше читали и ходили в театры.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе