Новости – Общество
Общество
Почему Владивосток не Сан-Франциско
Владимир Кузнецов говорит, что не представляет себя на месте губернатора сегодня. Фото Татьяны Дубко
Экс-губернатор Приморья Владимир Кузнецов — о приморском шовинизме, российской феодальности и инертных студентах
10 сентября, 2014 15:48
17 мин
14 сентября приморцы впервые за 13 лет выберут губернатора. Накануне выборов корреспондент «Русской планеты» встретилась с первым избранным главой региона Владимиром Кузнецовым, руководителем края в эпоху больших реформ 1990–1993 годов. Именно он «открыл» прежде закрытый город Владивосток для россиян, придумал проект особой экономической зоны в Находке, пригласил в край азиатские компании. Сейчас Владимир Кузнецов преподает в ДВФУ — возглавляет Школу региональных и международных исследований.
– «Открытый Владивосток», город, готовый к диалогу и международному сотрудничеству, как я понимаю, был вашей мечтой. На нее вы потратили много сил и во время губернаторства, и после отставки. Как вам кажется, сегодня она воплощается?
– Во-первых, нам удалось еще в 1990-е заложить фундамент для реализации этой мечты. Тогда было время больших ожиданий, надежд, вдохновения. Все это стимулировало творчески подходить к работе. И многое удалось сделать.
Сегодня мало кто знает, но мы создали здесь, в Приморье, фондовую биржу (она потом переместилась в Москву). Мы начали международные полеты, построили международный терминал, была достигнута договоренность о строительстве бизнес-центра «Hyundai». Впервые в России здесь появилась современная международная телефонная связь. Мы это делали вместе с партнерами из Японии и Австралии. Инициировали открытие консульств основных стран АТР. Во Владивостоке появились офисы и представительства крупных международных компаний. Тогда же стали работать первые частные банки. Хотели внедрить так называемую систему Торренса (систему регистрации земель и имущества с государственной защитой участников сделок — Примеч. РП.), которая успешно работает в Австралии.
Мы создали план «Большой Владивосток» и представили его. Но условия тогда были сложные. Достаточно сказать, что у нас в принципе не было бюджета. Финансовое положение Российской Федерации, и Приморского края в частности, не позволяло рассчитывать на реализацию многих проектов. Мы практически работали с колес, старались просто поддержать жизнедеятельность. И все, что сделано для будущего, для создания новых инфраструктурных условий — по сути, результат энтузиазма тех людей, с которыми мы работали.
Сегодня, конечно, пройден большой путь. И во многом — благодаря последней акции по подготовке к саммиту АТЭС: построены мосты (о чем в 90-х мечтали, но считали нереальным по финансовым соображениям), современный аэропорт, студенческий город ДВФУ. И сложно представить, что в те годы некоторые депутаты на полном серьезе обсуждали вопрос: «Нужен ли вообще Владивостоку университет?» Многие считали это лишним.
Одним словом, произошли значительные изменения. Та же ликвидация свалки, строительство очистных сооружений, реконструкция канализации. Это все тоже значимо. А вот дорог по-прежнему маловато. Как была одна «серьезная» трасса, так и осталась. Но, конечно, условия для реализации сегодня несопоставимы с теми, которые были в 90-х.
– С момента вашей отставки прошло практически 20 лет. За этот период Владивосток и Приморье максимально использовали тот импульс, который был задан в самом начале? Или можно было бы больше и лучше?
– Нет, все возможности, конечно, не использованы. Не зря я сказал, что заметным шагом стала именно подготовка форума АТЭС. До этого, к сожалению, заданным направлением развития занимались мало. У краевых властей тогда интереса не было. Или желания. Владивосток развивался как обычный уездный город.
– Говоря о больших перспективах, которые сегодня обещают и Приморью, и краевой столице…
– Вот не люблю я, когда Владивосток краевой столицей называют.
– Почему?
– Это бюрократия. Зачем столица? Пусть город развивается в естественном качестве. Как Нью-Йорк. Не столица, но какой!
– И все же возвращаясь к вопросу. Правительство РФ сделало ставки на юг Дальнего Востока. Разрабатывается огромное число программ, стратегий, проектов: ОЭЗ, территории опережающего развития, игорная зона, ВКАД, газификация. Часть предложений пока только на словах, максимум на бумаге. Не слишком ли много грандиозных планов?
– Я, наоборот, считаю, что мало больших планов. Можно больше… Гораздо. Учитывая, что сегодня сюда направляют финансовые потоки. И такая возможность накоплений появилась в последние 14 лет. Когда росли цены на энергоносители, на сырье, появился Фонд национального достояния. Это значительный валютный резерв, и этим можно и нужно распоряжаться.
– Как думаете, приморцы верят в тот край, который им обещают?
– Думаю, не совсем. Сами приморцы — люди скептичные. И есть еще одна черта, которая была всегда. Жители края, как в целом и россияне, привыкли к патерналистской модели: верят, что кто-то сделает, кто-то организует за них. Желания самим делать и веры в то, что они это могут, увы, нет. Обратите внимание, как до последнего времени жил средний класс: накопили денег, поехали потратить на Сайпан, Хайнань, приехали, снова заработали и опять улетели. И такому человеку не приходит в голову, что можно и нужно менять свою среду. Ну, построили красивые объекты к саммиту, но на самом деле Владивосток не является городом, приятным для жизни, есть много негативных факторов, которые не позволяют говорить о комфортной среде. Здесь непочатый край работы, поле для самореализации. Хорошо, если бы этим занимались. Безверие все губит.
– А вы верите?
– Я по натуре оптимист, правда, в чудеса не верю. Но абсолютно точно верю в то, что у молодого поколения появится уверенность в себе, появится понимание: они — хозяева своей жизни, они, заканчивая ВУЗ, будут приходить в бизнес, в органы власти, заниматься культурой; и они будут менять эту среду!
– В прошлом году вы возглавили Экспертный совет по привлечению инвестиций в Приморский край. Возвращаясь к теме ОЭЗ и вспоминая недавний плачевный опыт так и не реализованной за 4,5 года туристической зоны на Русском, хочется узнать ваше мнение: почему инвесторы не захотели вкладываться в приморский туризм?
– Чтобы реализовать любой проект в туризме, нужно для начала провести колоссальную работу. И это как раз плохо осознается. Просто провозгласить что-то недостаточно. Я приведу вам давний пример, как мы работали с инвесторами, когда затеяли сделать гольф-клуб в Шмаковке. Сначала мы привезли архитектора, известного во всем мире — Роберта Трент Джонса, который построил огромное количество гольф-полей. Каждая его работа — произведение искусства. После начали искать людей, готовых вложить деньги в проект. Мы подготовили исследования, как эта модель будет работать. Естественно, понимая, что в России еще лет сто в гольф играть не будут, основной расчет сделали на приезжих из стран-соседей. Мы рассчитывали на приезд туристов на короткий период времени. Соответственно, параллельно начали заниматься вопросом доставки. Все планы сорвал кризис, ничего в итоге не получилось. Но на этом примере я хотел вам показать сам подход к проекту. Это серьезная работа, которую сегодня никто не делает.
– Неужели опыт неоткуда взять?
– Опыта нет, не удивляйтесь. Ведь это должно происходить не по велению административной палочки, а с подачи бизнеса. Но за последние годы, начиная с 90-х, в крае не появилось ни одной солидной туристической компании, которая бы занималась въездным туризмом. Все существующие фирмы зарабатывают легким путем, отправляя людей в другие страны. Отсюда и отсутствие опыта.
– А вы бы с чего начали развивать туризм на острове Русский?
– Сложно сказать. В этих условиях пока не представляю.
– Но мы в принципе интересны инвесторам?
– Знаете, тут так: есть дело — есть интерес. Нет проекта — не о чем говорить. Абстрактно инвестор не рассуждает. Вот мы любим про туризм говорить. Вещь красивая, в крае есть чем похвастать, есть что показать. Если речь о Владивостоке, то это комплекс «Владивостокская крепость», если о природе, то Сихотэ-Алинский заповедник. Много привлекательных вещей, но это нужно умело организовать. Когда я работал Генконсулом (в Сан-Франциско в 1993-1997 гг. — Примеч. РП.), часто бывал в разных клубах, выступал с лекциями. Я рассказывал о возможностях Приморья и видел: интерес есть. Но чтобы интерес был реализован, нужны конкретные предложения. Например, маршрут по тому же заповеднику. Чтобы потенциальный турист мог найти сайт, заказать гостиницу, сопровождение. Это к слову о детальной разработке проекта.
– То есть бизнесу не хватает инициативы?
– Раньше, когда приоритеты были другие, бизнес развивался и шел туда, где просто, понятно и выгодно. Это нормальная логика. Но сегодня изменились условия, появились возможности. И если во всем мире бизнес ищет эти возможности, то российский бизнес предпочитает идти стандартным путем. От этого страдали сильно. Я помню, когда мы в давние годы с Ельциным поехали в порт Восточный, начальство с гордостью рассказывало, что они начали шить костюмы «Адидас». Нелепость больше этой придумать трудно: у нас под боком Китай, который не то, что край, мир завалит «Адидасом». Или еще пример, когда наш оборонный завод начал делать термосы, и они тоже думали, что это магистральное направление развития.
– Вы говорили ранее, что Владивосток не совсем комфортен для жизни. Поэтому приморцы уезжают из «субъекта с большими перспективами»?
– Качество жизни — емкое понятие. В него входят не только уровень дохода, но и общественный транспорт, здравоохранение, образование, взаимодействие органов власти между собой и с населением, чистый воздух, вода, доступность товаров для людей и так далее. Возьмем тему транспорта. Владивостокцы гордятся тем, что в Приморье машин больше, чем везде на душу населения. Ну и хорошо, ну и стойте в пробках. В то время как крупные города мира эту проблему уже решили с помощью общественного транспорта. В Нью-Йорке только сумасшедшему придет в голову мысль ездить на своей машине. Они выбирают метро и такси. И лишь в редких случаях — автомобили. Город Нью-Йорк — удобный для жизни. Сан-Франциско — удобный для жизни. Владивосток — нет. У нас огромное количество автомобилей, нужно заниматься парковками. Возьмем другой вопрос: уровень цен. В Приморье он — будь здоров. Высокие доходы зачастую серые и черные. Если просто устроиться на работу, то оклады ниже, чем в Москве, при том, что цены в два раза выше. Это побуждает уезжать отсюда.
– Еще один больной вопрос — дорогостоящее жилье. Почему эту проблему не можем до сих пор решить?
– Потому что мало строим. Я всегда в таком случае привожу в пример очень маленькую Республику Чувашию. Населения в два раза меньше, чем в Приморье, а строят в два раза больше уже на протяжении 10 лет. Такая арифметика. Важен и подход к строительству. Владивосток чрезвычайно сжат. Точечная застройка уже не актуальна, давно пора привыкнуть, что город разрастается. Надо стройку вести дальше, в пригород заходить. Это создавало бы новую среду с меньшими издержками. Земля в центре объективно дороже. А что касается коммуникаций, то современные технические средства позволяют делать все это дешевле, чем когда-либо. Это решается только массовым жилищным строительством и никак по-другому. Кстати, Владимир Миклушевский (врио губернатора Приморского края – Примеч. РП.) такую программу провозгласил и уже над ней работает. Насколько я знаю, объявили цель: сделать метр за 30 тысяч рублей.
– Что бы вы в первую очередь сделали для края, если бы были губернатором сегодня?
– Сегодня я не представляю себя губернатором. Условия не располагают к таким размышлениям. Но политику нынешней власти края разделяю. Я искренний сторонник Миклушевского. По моим представлениям, он делает все, что необходимо в данный момент. Он приложил немало усилий для создания инвестиционного климата. Уже в прошлом году были приняты новые краевые законы, приняты меры по организации «гринфилдов» и «браунфилдов» для привлечения инвесторов (гринфилд — инвестиционный проект, предполагающий строительство предприятия на свободной площадке с нуля; браунфилд — готовые цеха, где могут размещаться новые производства или модернизироваться старые — Примеч. РП.).
Единственное, я бы сделал акцент на Владивостоке, правда, это не совсем «епархия» губернатора в чистом виде. Этот город должен стать локомотивом устойчивого развития, должен задавать тон, быть современным, динамичным, удобным для жизни. Основные приоритеты — развитие жилищного строительства за пределами города, решение транспортной проблемы. Особенно это касается связи острова Русского с материком.
Сегодня, кстати, появилась еще одна серьезная задача. Учитывая обилие автомобилей на дорогах Владивостока, необходимо внедрять стандарты для бензина. Сейчас качество топлива оставляет желать лучшего. А это сильно сказывается на чистоте воздуха. Считаю, что об этом нужно задумываться уже сегодня, тем более что в крае будет строиться нефтеперерабатывающий завод.
– К слову о производстве. Сегодня жители сетуют на то, что в Приморье, несмотря на обилие планов и проектов, не хватает реальных производственных площадок. Экономические «гиганты советских времен» простаивают. «Дальзавод», к примеру, на грани банкротства. Почему создаем с нуля? И не используем ресурсы, которые уже есть?
– Возвращаться в прошлое — вообще плохая тенденция. Нужно развивать, создавать новое, соответствующее новой экономике, и мировой в том числе. А не просто ностальгировать о том, что было. Эти сладостные мечты о советском прошлом…. Послушаешь, и, кажется, как все было здорово и замечательно! Только вопрос остается: почему же все рухнуло? Хотя, не спорю, было много и хороших вещей.
– За последние пару лет край взял ориентир на местного производителя. Однако, по факту, представители приморского бизнеса открыто говорят о том, что сегодня «слишком много Москвы» в регионе. Это пугающий перекос? Или неумение работать при условиях конкуренции?
– Это традиционный приморский шовинизм. Какая разница, какая компания: будь она из Парижа, Берлина или Москвы — если она реально работает, создает рабочие места, обеспечивает хороший заработок? Неужели в Приморье такое обилие бизнесменов, готовых выстроиться по первому кличу? Было бы замечательно, если бы сюда, наоборот, еще больше приходило компаний из Москвы, Сеула, Токио, которые бы могли работать в современных условиях, обеспечивать экономический рост. Уверяю, при таком раскладе, никто бы не пострадал, а наоборот, люди бы зарабатывали деньги, платили налоги. Если опять вернуться к теме туризма, то совершенно очевидно, что нам как раз и не хватает серьезной компании извне, которая покажет, как можно и нужно профессионально работать.
– Приморье впервые за 13 лет будет выбирать главу края. И выборы получаются совсем без интриги... Как вы оцениваете «квартет» кандидатов на пост губернатора?
– Я остальных кандидатов (кроме В. Миклушевского — Примеч. РП.) не знаю вообще и никак к ним не отношусь. Если бы это были серьезные фигуры, можно было бы о чем-то говорить. А так... Нет смысла.
– Почему сегодня политические круги, экономическая элита Приморья не генерируют своих серьезных конкурентов?
– Это вопрос не ко мне, а к политическим кругам. На мой взгляд, печальная тенденция. Плохо, что нет конкурентного поля. Ведь люди могли бы расти, проявлять, показывать себя.
– Сегодня вы директор Школы региональных и международных исследований ДВФУ. В беседах со СМИ не раз говорили, что комфортно себя чувствуете в роли педагога. Что именно нравится в работе?
– Во-первых, мне интересно работать в университете. Хотя скажу без лукавства, изначально таких планов не было. Но когда возможность представилась, я ее с радостью воспринял, поскольку нигде в мире ничего подобного нет. Это фактически равноценно участию в инновационном проекте, у которого огромное будущее. Во-вторых, я всегда был склонен к преподаванию, к работе с молодежью. И, в-третьих, я вижу эту работу как некую миссию. В данных условиях мы будем делать все от нас зависящее, чтобы дать молодым людям хорошее образование, воспитание, привить навыки самостоятельности, независимости, свободы. Важно, чтобы они чувствовали себя не людьми с протянутой рукой, не теми, кто ждет «царя-батюшку», а чтобы понимали и создавали новую среду, уходили от феодализма вперед.
– Ну и как, есть заинтересованность? А то молодое поколение любят обвинять в инертности…
– Меня, конечно, настораживает изрядная доля конформизма. В любом учебном заведении мира лишь 5–10% студентов — активисты, остальные 90 процентов не особо стараются. Но это просто данность, которая есть. С этим надо работать.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости