«Об этом — никому!»

В Оренбургской области 12 декабря прошел всероссийский день приема граждан. В администрации и Минздраве с 8.00 до 20.00 представители власти встречались с горожанами и пытались решить их проблемы.

В администрацию города еду в такси. Водитель про день открытых дверей не слышал. Узнал от меня и очень заинтересовался. Да что говорить? Информационное сопровождение было слабым. Мне лично рассказал о предстоящем мероприятии один знакомый чиновник, накануне вечером. Еще и добавил: «Но об этом — никому».

В Дом советов вхожу без пропуска. Столпотворение только у входа, больше за счет журналистов. Ждем. Прямо передо мной сидит молодая мама с ребенком. Он проснулся и не капризничает. Мама — круглая сирота, никак не может получить гарантированное государством жилье. Все суды прошла и выиграла. А квартиры нет. Рядом женщина в розовом берете. Взгляд у нее измученный. У нее ребенок-инвалид, ему требуется лечение, которое могут предоставить лишь в областном центре да в Москве. Сама из района, вынуждена снимать угол в Оренбурге. Обе посетительницы ждут приема у вице-губернатора, зампредседателя правительства области по социальной политике, Павла Самсонова.

Молодую мать пропускают вне очереди.

– С июля месяца есть постановление судебных приставов. Но все как встало на мертвую точку, так и стоит, — рассказывает Катя вице-губернатору. — Администрация присылает бумажки, что у них нет бюджета. И все. Ждите.

По словам Екатерины, власти пытались оспорить решение суда. Девушка подавала иски в октябре и должна попасть в программу социального найма. Но на нее бюджетного финансирования больше не планируется. Павел Самсонов терпеливо объясняет:

– Оренбург ведет строительство жилья для сирот. В первом квартале 2014 года вы получите квартиру. На эти цели в областном бюджете предусмотрены средства.

Катя, накормленная обещаниями вдоволь, все же уточняет:

– Когда я звонила судебным приставам, они сначала говорили, что в декабре жилье предоставят. Потом сказали, что сроки им неизвестны. Потому что в 2013–2014 году будет расселение по решениям суда от 2012 года. А у нас решение от 2013!

– Я еще раз Вам повторяю, — спокойно отвечает Павел Самсонов. — В первом квартале 2014 года у Вас будет жилье.

– То есть, это уже точно?

– Да. Я Вам еще письменно свое подтверждение дам. Хорошо?

Следующей в кабинет заходит женщина в берете. На сером фоне стен и людей — розовое пятно. Ее зовут Надежда.

– Я живу в Оренбурге, а прописана в Илекском районе. Воспитываю ребенка-инвалида одна с 2002 года, — дрожащим голосом начинает она свой рассказ. — С мужем развелась, потому что он — пьяница. У дочери артрит всех суставов. Ей 14 лет. Много лет уже лечимся в Оренбурге, улучшений нет. С 2011 года регулярно ездят в Москву на лечение. Собственного жилья у нас нет. Но стоим в учете на получение квартиры от государства.

В ходе разговора выясняется, что бабушка, со стороны папы, оформила на внучку дарственную на половину дома. А по российским законам право на получение жилья возникает лишь в том случае, когда метраж и условия оформленного в собственность не дотягивают до установленного минимума. Даже если оно фигурирует лишь на бумаге.

– Насколько я помню, в Илеке норма —10 квадратных метров на человека, — говорит Павел Самсонов. — Вот если оно меньше, тогда возникает право на обеспечение жильем. Но это мы уточним. Вы обращались в местные органы власти, чтобы вас признали как нуждающихся?

– Да-да, обращались. Нас поставили на очередь. Последний раз я подавала документы 18 октября 2011 года.

Оказалось, что Надежда имеет право на получение жилья вне очереди, так как воспитывает ребенка-инвалида. Вице-губернатор просит помощников связать его с главой Илекского района Владимиром Карпенко.

– Давайте наберем Карпенко? Добрый день, Владимир Владимирович, — приветствует Павел Самсонов главу района. — Вам знакома фамилия Пукало? Семья эта стоит у вас на очереди на жилье?

– Да, стоит, — ответил голос в трубке.

– Ладно, хорошо, понятно, — Самсонов кладет трубку.

Владимир Карпенко подтвердил, что женщина признана как нуждающаяся в жилье и относится к льготной категории.

– Но вы-то ставите вопрос о предоставлении жилья в Оренбурге? — Уточняет вице-губернатор у посетительницы. — Чтобы получить жилье в городе Оренбурге, нужно иметь здесь прописку и встать на очередь здесь. А это разные муниципалитеты совершенно. Что касается Илека — я еще раз проверю, и письменный ответ Вам дам. А что касается Оренбурга — это надо быть жителем Оренбурга, чтобы права свои заявлять.

– Ну, вот куда мне обратиться? Ребенок с таким заболеванием…

– Вот конкретно по ребенку, что нужно? — чуть ли не выпытывает вице-губернатор.

По лечению у Надежды претензий нет.

– Мы снимаем частный дом, вода только холодная. Я ребенка купаю в тазике. В баню я ее водить не могу, потому что она сидит на таких препаратах. В Заживном дом разваливается уже…

– Мы обследуем ваши условия, посмотрим в каком состоянии дом в Заживном. Посмотрим, чем вам можно помочь.

Надежда уходит. Догнала ее на лестнице. Спросила, что она думает по поводу прошедшей встречи? Не верит, что ей помогут. Устала.

В Минздраве коридоры пусты. Говорят, что все посетители уже ушли. Но и у меня самой есть вопросы к министру.

Тамара Семивеличенко встречает нас в небольшом тесноватом кабинете.

– В нашей детской поликлинике нет участкового врача. Эта проблема может быть решена? — спрашиваю я.

– Наверное, только тогда, когда поднимется престиж врачебной профессии. Мы со своей стороны сделали, что могли. Оплату обеспечили. С детскими врачами сейчас очень трудно. В этом году из всех выпускников в педиатрию пошли работать лишь четыре человека! Еще труднее с врачами-неонатологами.

– А вообще, сколько выпускников возвращается за дипломами?

– В этом году намного лучше — порядка 60% пошли работать по специальности. По сравнению с прошлым годом, когда из всего выпуска лишь 40% стали врачами, это очень хороший результат.

Задаю больной вопрос о прививках:

– Моей дочке скоро нужно будет делать прививку от гепатита В, а я боюсь.

– Вы знаете, я вас призываю как врач, и как мама, и как бабушка — не бойтесь! Я прививаю своих внуков. Дело в том, что это страшное заболевание. Даже если и будут какие-то незначительные осложнения — это не идет в сравнение с шансом заболеть. И вопрос не в том, насколько дорого лекарство от этого заболевания, а как изнурительно проходит лечение. Вы не избежите стоматологии — это уж точно. А, к сожалению, одноразовых инструментов в стоматологии очень мало. Их просто не делают.

Еще один вопрос так и вертится на языке:

– Почему в Оренбурге только одна аптека, где можно получить бесплатное детское питание льготникам?

– Государственных же нет аптек. А частники за обслуживание берут столько, что нам бы пришлось лишить часть детей этого питания. Нам просто не хватит денег.

– А почему бы не выдавать его прямо в поликлиниках? — не унимаюсь я.

– Чем больше рассредоточено точек по городу, тем труднее отследить материальную ответственность за это, — Тамара Семивеличенко выражает опасения, что народ снова истолкует по-своему: «Они там чай пьют с детским питанием, а нам не досталось». — Может быть, аппетиты негосударственных учреждений уменьшатся. Сейчас ведется учет всех детей по компьютерной базе. И если передавать распределение детского питания в поликлиники, то надо будет создавать филиальную сеть, компьютерную программу.