Новости – Люди
Люди
«Там мы москали, а здесь хохлы»
Фото: Евгений Горностаев
Украинские переселенцы рассказали РП, что их вынуждает уехать из Ивановской области обратно на родину
15 октября, 2014 18:57
12 мин
Временно живущие в городе Комсомольск Ивановской области вынужденные переселенцы с юго-востока Украины разместили в Интернете видеообращение с призывом о помощи. Они обратились к властям «перспективных» регионов с просьбой помочь им найти работу и жилье. Видеозапись произвела неожиданный для авторов эффект, сделав их в глазах многих антигероями, ищущими легкие пути. Корреспондент «Русской планеты» отправилась в Комсомольск для встречи с авторами видеоролика и выяснила, что с серьезными проблемами столкнулись не только переселенцы, но и сами сотрудники пункта временного размещения граждан Украины.
Четыре месяца назад коррекционная школа-интернат в Комсомольске превратилась в пункт временного размещения граждан Украины. Детей разместили по другим интернатам, а сама школа стала убежищем для бегущих от войны людей. Многие задерживались здесь не более чем на месяц: люди находили дальних родственников и знакомых в других регионах и уезжали к ним. Кто-то без связей в России искал работу и жилье самостоятельно. Кто-то и не собирался оставаться в России и, переждав какое-то время, возвращался домой, на Украину. Всего через комсомольский ПВР прошло более 600 человек, как говорят сами переселенцы — четыре волны, четыре массовых заезда. Первая и вторая волны прошли быстро и спокойно, а вот с третьей начались проблемы. Переселенцы столкнулись с серьезными сложностями в поисках работы, после двух месяцев неудачных попыток найти себе место, они обратились за помощью к интернет-сообществу, но эффект получился обратный: то ли формулировки были некорректные, то ли поняли их неправильно, но найти работу им стало еще труднее.
– Эта видеозапись превратила нас в «искателей халявы». Мы теперь вообще толком никуда устроиться не можем, — говорит Николай Святухин, один из авторов видеоролика.
– Чего хотят и ищут — сами не понимают. Им предлагают варианты, но они от всего отказываются, — говорят сотрудники интерната.
Дорога от Иванова до Комсомольска занимает один час. Интернат найти несложно, достаточно спросить любого местного жителя о том, где живут беженцы, и вам подробно объяснят: как и куда пройти.
Меня встречает один из сотрудников интерната — Виталий Волонин, завхоз. Суховатый мужчина с острым взглядом и пышными усами предлагает мне чай и начинает рассказывать.
– Разные люди здесь сейчас живут, очень непохожие друг на друга. Большинству от всей души хочется помочь, ведь в такой страшной ситуации оказались. Но встречаются и другие. Вот буквально на днях один приехал, практически сразу нашел себе собутыльника, и начали они крушить в интернате мебель, разбили раковину. Полиция пришла, их угомонили, конечно, но осадок остался.
– Это разовый случай или нечто подобное случается регулярно?
– Иногда случается. Ну, вот месяц назад случай был. Пошли несколько человек в местное кафе, выпили, стали оскорблять посетителей и бармена. Тоже полиция разбиралась. А ведь по таким единицам судят обо всех приезжих. Сейчас полицейские к нам дважды в день приходят, проверяют, все ли в порядке.
– А местные жители как относятся к переселенцам?
– Сначала практически все пытались им помочь, сочувствовали. Но такие ситуации, вроде этого конфликта в кафе, несколько меняют отношение. Есть и другие мелочи. Понятно, что люди приехали совсем налегке, кто-то даже без смены одежды. В Комсомольске стали собирать одежду, приносить в интернат, чтобы люди могли хоть осень и зиму нормально провести. Кто-то воспринимал такую помощь с большой благодарностью, а кто-то выбирал исключительно новые вещи с этикетками. В общем, далеко не всем нужна помощь, нужен выход. Кого-то все и так устраивает.
Виталий провожает меня к авторам видеоролика. В комнате, рассчитанной минимум на десять жильцов, находится две семьи: супруги Людмила и Николай Святухины и супруги Сергей и Ольга Зеленюк с взрослым сыном Игорем.
Когда я вхожу, Людмила лежит на кровати, а ее муж Николай сидит рядом за ноутбуком. Узнав, что я журналист, они отказываются разговаривать.
– Уже хватило нам гласности. После той видеозаписи нас и на работу брать отказываются, выставили нас журналисты непонятно кем, а нам теперь расхлебывать, — поясняет отказ от общения Николай, но нам все-таки удается найти общий язык. Поближе подсаживаются супруги Зеленюк и начинают рассказывать.
Обе семьи приехали из Луганска, в пункте временного размещения живут уже третий месяц. Видеозапись была криком о помощи, попыткой выхода из тупика, но она только усугубила ситуацию.
– Мы приехали к работодателю, он позвонил в администрацию с просьбой помочь нам с жильем, а в администрации уже знали, кто мы и откуда, такие-сякие, что-то требующие и снимающие фильмы. В жилье нам отказали. Наше видео задумывалось об одном, а получилось, что нас вообще не услышали, — говорит Николай.
Сергей Зеленюк всю жизнь проработал на шахте. Попытки найти в России работу по профессии не увенчались успехом.
– Был вариант в Коми, вроде связались с работодателями, все хорошо. Но потом узнали, что я с Украины и брать отказались, пояснив, что платить за меня 30% налогов не выгодно, и проще нанять гастарбайтера, — с горечью рассказывает Сергей. — Получается, что в России я как шахтер и специалист с 22–летним стажем не нужен, меня ни на одну шахту не берут! С 10 августа я рассылаю резюме по всем шахтам, но либо ответов нет, либо получаю отказы. Мне предлагают работу дояром! Но я ведь специалист, я и молодых могу научить многому, а меня — к коровам! К тому же, боюсь я их.
Супруга Сергея Ольга работала продавцом, но сейчас также не может трудоустроиться, как и супруга Николая Людмила.
– С нашими справками переселенцев нас далеко не во все магазины брать соглашаются. Еще нам говорят, что наши дипломы не котируются. Я по профессии экономист, а теперь выходит, что у меня будто бы вообще образования нет, — говорит Людмила. — Мне говорят, чтобы я шла работать швеей. Но если я не швея? А все равно — иди, строчи!
Сейчас обе семьи ищут способы переехать в любой регион, в котором действует программа по переселению.
– Мы очень хотим выбраться из Ивановской области, уехать отсюда. Наш фильм был сделан, чтобы привлечь внимание к работе УФМС, которое нами не занимается. Нам даже не могут ответить на вопрос, когда точно мы получим паспорт. Говорят, что от трех до пяти лет. Со справкой переселенца на работу не берут, поскольку работодателю придется платить повышенный налог. Без регистрации на работу вообще не берут. А паспорта ждать несколько лет, а на что и как жить все это время? — объясняет Сергей.
– Мы хотим попасть в регион, в котором действует программа по переселению, а нас маринуют здесь. В ПВР мы можем находиться не более трех месяцев, потом как угодно, но нам нужно найти работу и съехать отсюда, но если ни возможностей нет, ни вариантов? Мы рассылаем резюме, но 90% работодателей вообще ничего не отвечают: нужен ты, не нужен. Мы с женой хотели уехать в Читу, был подходящий вариант, но местное УФМС три недели решало, кто будет нам брать билет — само УФМС или директор интерната. Решали, пока место в Чите не ушло, — рассказывает Николай.
По словам переселенцев, властям выгодно держать людей в пунктах временного содержания все три месяца. На ежедневное содержание каждого человека из бюджета выделяется определенная сумма. Эти деньги не выдаются людям на руки, они проходят по бумагам и тратятся на питание, проживание и т.д.
– Если бы нам эти деньги выдавались, мы бы уже давно скопили себе на переезд и проживание в любом регионе. Хватило бы и на проезд, и за квартиру заплатить за первый месяц. Но эти деньги нам не выдают, часть их действительно тратится на наше питание и проживание, а большая часть оседает в карманах чиновников. Естественно, этим чиновникам невыгодно, чтобы мы быстро уезжали из этих пунктов, они ведь тогда эти деньги потеряют, — считают переселенцы.
Вариант возвращения домой, в Луганск, эти две семьи не рассматривают.
– А что там делать? Там же не осталось ничего. У нас есть там родственники, но нужно думать, как их самих сюда перевезти, а не к ним назад вернуться. Если бы мы знали, что нам здесь работы, кроме как доярами не найдется, мы бы и не приезжали, может, остались бы в Симферополе. Но мы поверили, когда нам стали говорить, что в России мы нужны, что нам дадут документы, отправят в короткие сроки куда надо, устроят нас за три дня. Но ничего не решается и за три месяца! — говорит Николай. — В России сейчас остаются те, у кого есть здесь родственники или друзья. Но большинство возвращается назад. Жилищный вопрос тут не решается, нам говорят, что нам никто ничего не должен. Там мы москали, а здесь — хохлы. Мы это понимаем, но зачем нас вообще сюда привезли? Я приехал сюда работать, купить дом, жить, семью перевезти, но то, что нам предлагают, это не вариант совсем. Получаются, что нас вынуждают вернуться.
– В другой ПВР нас не переводят, заявления мы еще месяц назад написали на такой перевод, но нам сказали, что все пункты переполнены, нам приходится оставаться здесь. В Ивановской области нам предлагают работу только доярками да швеями, мы не хотим здесь оставаться, мы хотим в другой регион! — говорит Людмила.
– Нас превращают в таких отрицательных персонажей, требующих вкусной еды, чистого белья, бесплатного жилья и высокооплачиваемой работы и отказывающихся от хороших вариантов. Но вот сами посудите, мы приехали без всего. У нас нет возможности за первый месяц заплатить за квартиру, нам предлагают работу не по специальности и за копеечные зарплаты. Нас специально здесь держат, специально не дают возможности переехать в другой регион. Мы хотим построить свою жизнь заново, если нужно, мы можем и переучиться на другую профессию, но только дайте нам такую возможность! — продолжает Николай.
– Вы рассматриваете вариант первое время поработать пусть и дояром, а потом скопить деньги и переехать в другой регион, параллельно не оставляя поиски работы по специальности?
– Мы ездили по колхозам, разговаривали с работодателями. Но ведь и колхозы самые отсталые, одно название! Последний раз предложили должности чуть ли не начальников на одной из таких ферм. Говорили, что даже жилье подобрали, только бомжей оттуда надо выгнать. Вы себе представляете эту картину? Я уже согласен пусть и дояром поработать первое время.
В дальнем углу комнаты за ноутбуком сидит молодой человек — сын Сергея и Ольги Зеленюк. Игорю 26 лет, по профессии он системный администратор.
– Системный администратор — крайне востребованная профессия. Вы тоже не можете найти работу по специальности?
– Вы настолько уверены, что она востребованная?
– Я могу дать вам телефон ивановской компании, которой как раз сейчас требуется системный администратор.
– А на какие деньги я буду ездить в это Иваново? Хотя бы даже на собеседование?
– Но ведь и на переезд в другой регион денег нет, а Иваново — гораздо ближе.
– Мы не хотим оставаться в Иванове! К тому же пока сын будет работать в Иванове, пусть даже и по профессии, мы здесь кем будем работать? На птицефабрике? — отвечает за сына Ольга.
Когда я, попрощавшись с переселенцами, ухожу из ПВР, меня догоняет одна из сотрудниц.
– Знаете, люди разные бывают. Иногда им пытаешься помочь, пытаешься, а им все плохо, как ни крути. Слухи ходят, что нас сокращают скоро. Часть персонала останется, но те люди, которые работали с детьми, попадают под это сокращение. Значит, дети в интернат уже не вернутся.
– Вам объявили это официально?
– Пока что это только слухи, но дыма без огня ведь не бывает. Скорее всего, так и будет. Я не жалуюсь, просто обидно бывает. Тут одна из беженок как-то жаловалась, что здесь кормят плохо, а когда уезжала, сказала: «Хорошо, наконец-то из этой дыры уезжаю». А мы в «этой дыре» живем, работаем. Так, как здесь кормят переселенцев, не питается и половина Комсомольска.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
