Сибирская кость

Фото: Сергей Бурлаку.

Что нашли археологи на Афонтовой горе в Красноярске

Сергей Бурлаку

26 июня, 2014 16:08

13 мин

Место это известно археологам давно: Афонтова гора — первый памятник эпохи палеолита на Енисее. Он был открыт в 1884 году Иваном Савенковым, преподавателем Красноярской гимназии, подвижником, который организовал первый в городе археологический кружок. Еще в конце XIX века во время полевых экскурсий здесь были обнаружены фаунистические останки, относящиеся к эпохе плейстоцена. Нашли и артефакты — каменный орудийный набор, сделанный человеком. Узнав о находках, в Красноярск приехал тогдашний гуру археологии палеолита барон Жорж де Бай из Франции, научная звезда европейского масштаба. Часть коллекции он увез во Францию, она до сих пор хранится в Лувре. Позже, уже в 20-30 годах прошлого века, здесь вели раскопки ученые Громов, Ауэрбах. В новейшее время Афонтову гору более 10 лет изучал и продолжает изучать красноярский археолог Евгений Артемьев.

Удивительно, что сейчас к месту работы археологической экспедиции можно доехать на городском автобусе. Афонтова гора находится в исторической черте Красноярска, на берегу Енисея, на краю Николаевской слободы. Это частный сектор. Рядом Транссибирская магистраль, за ней железнодорожный вокзал, вокруг новые многоэтажные микрорайоны. Здесь, посреди миллионного города, ландшафты совершенно деревенские — заросшие лопухами грунтовые улочки, огороды, сараи. Слобода Николаевка возникла в Красноярске в конце позапрошлого века во время строительства Транссиба — в ней селились рабочие, ехавшие на стройку со всей России.

Этому «шанхаю» жить осталось недолго — согласно генплану Красноярска, большую часть слободы в ближайшие годы снесут, освободив место для многоэтажек. А часть уже снесли — через бывшую Николаевку пролягут подходы и развязки к четвертому в городской черте автомобильному мосту через Енисей. Это сегодня одна из главных строек Красноярска. Но развязки строить нельзя, пока не будут проведены археологические раскопки. Они сейчас в самом разгаре. Памятник археологии Афонтова гора как раз попадает в створ будущего моста.

Переходишь Транссиб, и через какую-то сотню метров — раскопы, прямо на склоне горы. Несколько огромных прямоугольных ям с аккуратно отшлифованными стенками. Самая глубокая — уже 13 метров. На дне раскопов трудится множество людей. Кто-то вовсю машет лопатой, выбрасывая наружу отработанный грунт, кто кто-то аккуратно работает совочком и кисточкой. Вот человек с тахеометром (это прибор, позволяющий с помощью спутников определить координаты находок с точностью до миллиметров), вот девушка с планшетом, в котором колонки цифр и названий — весь ход раскопок, каждый найденный артефакт тут же фиксируются. Художник зарисовывает находки, фотограф снимает. Судя по размаху, здесь делается грандиозная археологическая работа.

– Действительно, грандиозная, — говорит Юрий Гревцов, научный сотрудник ООО «Красноярская геоархеология», компании, работающей на субподряде у новосибирского Института археологии и этнографии СО РАН, который выиграл конкурс на проведение раскопок. Их стоимость более 89 миллионов рублей.

– В Сибири, а возможно и во всей России, таких масштабных палеолитических раскопок еще не было, — утверждает Юрий Гревцов. — Это первый опыт вскрытия столь значимого палеолитического объекта на таких больших площадях. Строительство моста предоставило нам эту возможность. Здесь царит полное взаимопонимание между государственными органами, строителями и учеными, а такое в археологии бывает нечасто. Нам оказывается любая необходимая помощь, нас никто не торопит, мы спокойно занимаемся своим делом: раскопки являются частью проекта строительства моста. Работаем как одна команда, все исполняется в намеченные сроки. Нынешние раскопки — яркий пример того, что археологи, при правильной организации, при содействии властей, не тормозят стройку и не мешают ей.

Тут же, рядом с раскопами и вагончиками археологов, лежат штабеля металлоконструкций будущего моста, рабочие красят их перед монтажом.

Сегодня на проекте — в раскопах и в камеральной лаборатории — трудится 80 человек со всех концов страны.

– Специфика археологии такова, — объясняет Гревцов, — что на небольшой отряд достаточно одного специалиста. Остальные — сезонные рабочие. Но не кто попало, а в основном молодые люди, которые увлекаются археологией, ездят в экспедиции. В стране сформировалась целая прослойка таких археологов-любителей. У них разные профессии — учитель, инженер — но летом они становятся археологами, осваивают смежные специальности — геодезиста, планшетиста, чертежника. Многие имеют высшее образование, мы отбирали по интернету лучших из лучших. Желающих работать в этой экспедиции было много. Здесь у нас представлены Казань, Сахалин, Брянск, Урал, Тюменская область, Санкт-Петербург, Иркутск, Абакан… Причем у каждого человека за плечами минимум два-три года полевых работ.

К раскопкам археологи приступили в начале марта. В это время в Красноярске еще стояла, как они говорят, «климатическая зима».

– А если по-простому, то лежал снег, холод был собачий, — смеется иркутянка Алиса Герих. Она историк, в этом году защитила диплом по палеопатологии в Иркутском госуниверситете, это у нее не первая экспедиция. — Но холодно было только снаружи. На раскопе — тепло. Над ним установили огромную металлоконструкцию, покрытую прозрачным пластиком, похожую на теплицу. Внутри — тепловые пушки. Так что работали мы в комфорте.

Главные вопросы, интересующие всех любопытных, которые приезжают в гости к археологам — что ищете? Что нашли? Как выглядели люди, жившие на берегах Енисея в каменном веке?

– Современная археология — это научно-индустриальная отрасль, мы не работаем наобум, — рассказали ученые корреспонденту «Русской планеты». — Мы точно знаем границы памятника в результате разведки, которая была здесь в прошлом году — рыли разведочные шурфы. Точно знаем послойную, стратиграфическую ситуацию. И предполагаем, что и в каком слое можем найти. Самые яркие находки этого сезона — предметы прикладного искусства, так называемая мелкая пластика: например, орнаментированная пластина из бивня мамонта. Это была большая для нас радость и законное вознаграждение за труды. Собрана интересная коллекция бусин из камня — предполагается, что они использовались для украшения одежды. Надеялись найти антропологический материал, и он обнаружился: фрагменты скелета человека — зубы, нижняя челюсть, шейный позвонок, причем это кости двух людей, взрослого и подростка. Для палеолита очень свойственно перемещение находок в связи с формированием рельефа и водотока. Поэтому инситум-слои, т.е. непотревоженные — достаточно большая редкость. А на Афонтовой горе такие слои были зафиксированы на большой площади — обнаружился целый стояночный комплекс древнего человека. С кострищами, площадками забоя северного оленя.

– До сегодняшнего дня в истории палеолитических раскопок на территории Сибири было найдено всего две человеческих челюсти, — рассказывает Юрий Гревцов. — Первая — в 30-х годах прошлого века на Ангаре, на стоянке МальтА, там был ребенок совсем. Второй фрагмент челюсти, тоже детской, нашли в 80–90-х годах на реке Лиственке под Дивногорском, недалеко от Красноярской ГЭС. А нынешняя, третья, — впервые найденная нижняя челюсть взрослого человека, она оказалась в самой лучшей сохранности. Изучаемые слои на Афонтовой горе относятся к палеолиту, древнему каменному веку. Верхний слой — предположительно 10–12 тыс. лет назад. И более древний — 14–16,5 тыс. лет назад. Более точно исторический период можно будет определить после изучения проб с помощью физико-химических, палеоботанических анализов. Как выглядел человек верхнего палеолита? Здесь сенсаций не будет. Он был такого же облика как и мы — гомо сапиенс европеоидной расы, с таким же объемом головного мозга, с физиологически развитыми навыками.

12–15 тысяч лет назад на месте нынешних раскопок была тундра. Заканчивалась эпоха оледенения, понемногу оттаивала вечная мерзлота, формировались современные водотоки, Енисей и его притоки входили в те русла, в которых они текут сегодня. Так же, как и сейчас на крайнем Севере, человек знал сезонность передвижения больших масс северного оленя. И шел вслед за его стадами, как волк. Караулил его, организовывал засады. Оленя добывалось много. Хотя, признаются ученые, на этом объекте они стали свидетелями «сытых» сезонов. Например, оленьи кости не раздроблены, как на других стоянках, значит, человек не извлекал костный мозг, ему хватало мяса.

Шел в пищу и лемминг — тундровая мышка, много ее костей найдено в раскопах. Разоряли птичьи гнезда. А рыбу почти не ели — в ледниковый период поймать ее было трудно, реки покрыты льдом.

– Мы, современные люди, сильно занижаем человека эпохи палеолита, — считает Гревцов. — Выдергиваем его из контекста эволюции, он нам кажется каким-то диким чудовищем в шкурах, заросшим волосами. Но это не так. Человеку каменного века ничто человеческое было не чуждо. Ни эмоции, ни любовь, ни чувство прекрасного. Иначе зачем бы он делал украшения — те же бусы, которые мы нашли? Значит, людям уже хотелось как-то выделиться. Может быть женщине — перед мужчиной, — предполагает ученый. — А это уже человеческие отношения, желание понравиться. Ну и социальная дифференциация, видимо, уже была. У кого-то одежда побогаче, у кого-то победней. Но больше всего нас поразил фрагмент костяной пластины с орнаментом — явное украшение с аккуратно насверленными точками. Хочешь не хочешь, а мы должны признать, что этим людям уже были известны основы счета. Эта пластина — носитель информациию

Рядом со «штабным» вагончиком — еще один, камеральный. Здесь находки, даже самые мельчайшие осколки камешков и косточки, фотографируются, описываются, заносятся в археологические реестры, на каждой рисуются цифры, специальный шифр. Ученые сидят за компьютерами, оцифровывают и систематизируют артефакты.

Научный сотрудник Красноярского педуниверситета им. В.П. Астафьева Иван Стасюк выкладывает передо мной находки: те самые каменные бусы — невзрачные круглые камешки с дырочками, костяные иглы и шила: до сих пор острые, уколоться можно, хотя им 12 тысяч лет. А вот знаменитая пластинка из мамонтовой кости с орнаментом. Костяная рукоятка для каменного инструмента. Отбойник, которым обрабатывали камень.

Найдены очень характерные для той эпохи костяные пазовые орудия. Наконечники копий. Такая узкая костяная пластина, в которой с обеих сторон пропилены пазы. В них вставлялись острые каменные микропластинки. Луков тогда еще человек не знал. Керамики тоже не было, все это появилось гораздо позже.

Иван показывает рубящие орудия и скребки из камня алеворита:

– Смотрите, здесь видна ретушь — следы обработки. Такими скребками люди обрабатывали шкуры не менее эффективно, чем мы сегодня — ножами. А это нуклеус — кусок, от которого скалывались отщепы для изготовления каменных орудий. Причем сырье это, мы определили, с реки Большой Кемчуг, что в сотне километров от места раскопок. Значит, древний человек кочевал по окрестностям. Консервов-то у него не было, за ними приходилось бегать, — шутит Иван.

Когда находки будут тщательно изучены, они отправятся в музеи страны, в том числе и в Красноярский краеведческий.

Пока мы беседовали с Иваном, археолог Маша из Екатеринбурга нашла в раскопе сразу несколько костей какого-то животного. Спускаемся вниз. Она аккуратно вычищает находки из грунта кисточкой и рассказывает о себе:

– Вообще-то я по профессии парикмахер. Археология — мое хобби, у меня в активе уже несколько экспедиций. Работала в Абхазии, в Казани… Сейчас вот в Красноярске, мне здесь очень нравится, такие масштабы! Археология — наука не скучная. Постоянное ожидание открытий — разве это не интересно? Ну вот, сейчас мы наши косточки зарисуем, и понесем их камеральщикам, пусть изучают.

Она снимает видавшую виды пилотку, утирает пот со лба. Над раскопом Афонтовой горы нещадно жарит солнце. Наверное, как и 12 тысяч лет назад, когда оно растопило здешние ледники.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе