Новости – Титульная страница
Титульная страница
«Большинство не знает, как ребенка прокормить»
Фото: ИТАР-ТАСС, Артем Геодакян.
Что изменит новый закон об образовании, разбиралась корреспондент «Русской планеты» в Вологде
24 октября, 2013 16:06
5 мин
Если спросить простого учителя, что принес новый закон об образовании, он скажет о ФГОСах, федеральных государственных образовательных стандартах. Хотя внедрять их начали много раньше, еще в 2009 году, новый закон окончательно и бесповоротно зафиксировал их обязательность.
Закон гарантирует общедоступность и бесплатность образования в рамках стандартов (статья 5 пункт 3), а сами стандарты расписывают его объем и качество. На первый взгляд, о каком-то «выталкивании» дисциплин в платность речи не идет, так как платными могут быть лишь дополнительные предметы, которые не входят в учебный план.
Но для пересмотра образовательных стандартов не нужно менять закон — достаточно приказа Министерства образования и науки. Именно так в 2009 году ведомство и начало вводить в школу ФГОСы. Сейчас их содержание не тревожит педагогов, так как общее образование остается бесплатным.
– Стандарты называют новыми, но мы не застрахованы от того, что через три-четыре года не появятся супер-новые стандарты, — рассказал «Русской планете» учитель истории, обществознания и права вологодского лицея №32 Иван Перебинос.
Начальник областного департамента образования Елена Рябова, напротив, таких опасений не разделяет.
– Действительно, приказом Министерства можно внести изменения в стандарты. Но государство через них определяет идеологию и политику в области образования, ставит определенные цели. Менять стандарты через три-четыре года сложно даже идеологически. Для этого нужны очень веские основания и понимание, для чего это вообще делается. Поэтому я считаю, что рисков нет, — заявила «Русской планете» Елена Рябова. — Школьное образование должно быть бесплатным, здесь позиция однозначная. Гарантом общедоступности, бесплатности, качества образования является 43 статья Конституции Российской Федерации.
Однако платные образовательные услуги будут, и их станет больше. В случае если у родителей возникнут сомнения по поводу обоснованности взимания платы, нужно будет разбираться: ставить перед директором вопросы, знакомиться с нормативными документами. Елена Рябова напомнила, что в стране много контролирующих структур, которые реагируют на нарушения моментально. Делать это должна и общественность.
Председатель областной организации профсоюза работников народного образования и науки Светлана Павлушкова пояснила, как общественность может влиять на ситуацию: в нынешний закон на стадии его разработки вошла масса предложений, и любые изменения стандартов должны выноситься на обсуждение. Но контакты сами по себе еще ничего не гарантируют: власть не раз игнорировала мнение общественности, если хотела поступить вопреки нему — достаточно вспомнить ЕГЭ.
Отсюда и скептицизм педагогов: многие не доверяют новшествам, хотя не представляют, как все сложится на практике. На Вологодчине образовательные стандарты введены пока лишь в начальной школе. ФГОСы для основных классов обкатываются в пилотных школах, и будут внедряться повсеместно лишь через два года. И только потом придет очередь старших классов.
Самый больной вопрос для педагогов — оплата труда — тоже непрост. Светлана Павлушкова объяснила корреспонденту «Русской планеты», что в законе нет четких критериев по уровню зарплат. С одной стороны, он обязывает регионы предусматривать затраты на оплату труда в таком объеме, чтобы зарплаты достигли среднего значения по экономике. С другой стороны, эта норма касается лишь общего образования (то есть школ), но не дошкольного и профессионального образования.
По статистике, в Вологодской области средняя зарплата школьного учителя составляет 95 процентов от среднего показателя по экономике региона, а зарплата преподавателя профобразования — лишь 69 процентов. В результате преподаватели массово переходят в школы, и профобразование оказалось на грани кадрового коллапса.
Суть проблемы Светлана Павлушкова видит в том, что задачи перед образованием ставятся на федеральном уровне, а обеспечить их выполнение предстоит регионам, и деньги на это они должны найти сами.
– Искать деньги внутри себя — бесконечно оптимизировать и сокращать уже невозможно. Иначе придется заставлять людей работать за десятерых, но тогда это будет повышение не оплаты труда, а эксплуатации, — заявила «Русской планете» Светлана Павлушкова. — Нельзя все время оценивать труд так низко, чтобы отбивать у человека желание работать.
Елена Рябова, со своей стороны, признала, что дифференциация в оплате труда внутри отрасли стала самой серьезной проблемой. Педагоги искусственно разделены на «приоритетную» и «менее значимую» группы, попавшие под разные правила установления зарплат. Область пытается найти пути решения — под личным контролем губернатора Олега Кувшинникова, говорит начальник департамента. Однако перемен пока нет. На выравнивание ситуации нужны дополнительные деньги, а заместитель министра финансов Леонид Горнин уже поместил регион в «группу риска» по уровню государственного долга.
По логике, новый закон должен обеспечить хорошее образование детям. Но педагоги считают, что большинство школьников не смогут взять поставленную перед ними планку.
– Стандарты побуждают детей работать творчески и самостоятельно. Посыл хороший — научить учиться самому, но сами-то дети к этому не готовы, и родители тоже, — считает Иван Перебинос.
– Многие родители вообще не задумываются над тем, что изучают их дети. И только когда ребенок говорит, что мы больше не будем учить вот это — тогда только родитель замечает, что что-то поменялось. И вдруг оказывается, что поменялось давно, уже несколько лет, — говорит Светлана Павлушкова. — Равнодушие большинства — это наша беда. Большинство занято хлебом насущным — не знает, как своего ребенка прокормить, и просто не успевает осознать некоторые вещи.
Впрочем, у равнодушия есть и другая причина: и дети, и взрослые смотрят на жизнь потребительски. Не любят прилагать усилия и тратить время, поэтому всерьез заниматься проектами и учебно-исследовательскими работами, на которые настраивают стандарты, могут лишь единицы.
– Я считаю, что эта реформа должна была проходить раньше. Десять лет назад у детей было выше стремление стать образованными — им легче все это давалось. И родители были восприимчивы, — говорит Перебинос. — Может наше руководство считает, что учителя у нас великие — изобретут какой-нибудь велосипед, который все это вывезет? Я не совсем в этом уверен.
В чем педагоги уверены, так это в предположении, что главная цель всех нововведений — экономия. Из школ уходят учителя старой закалки — с большим стажем работы и высокой квалификацией, которые получают наиболее высокие зарплаты, могут многому научить детей, но не хотят работать по новым стандартам. На их место приходят молодые учителя, которые при той же нагрузке получают не больше 12–14 тысяч рублей, зато принимают новые правила. Экономия налицо, равно как и достижение цели. Какое образование при этом получат дети — вопрос риторический.
– Из своей практики могу сказать, что в школе останутся единицы, — уверен Иван Перебинос.
По сути, в том же ряду стоит и вопрос сохранения льгот для сельских педагогов по оплате коммунальных платежей, которые остались в новом законе от старого. Дело в том, что соответствующие полномочия переданы региону, бюджет которого трещит по швам, и педагоги постоянно опасаются за судьбу «сельских» льгот.
Среди педагогов идут разговоры о том, что школы будут поставлены по ранжиру: появятся учебные заведения старшего звена, в которых останутся 10–11 классы, а в остальных обучение ограничится основным образованием. Как сказали бы в советское время — неполным. Так общедоступное, как гласит закон, образование может оказаться ограниченно доступным, зато менее обременительным для бюджета.
Впрочем, главный педагог области Елена Рябова смотрит на ситуацию совершенно иначе и связывает изменение сети учреждений не с экономией, а с необходимостью устранения перекосов в подготовке специалистов высшего звена.
– Родители думают, что их ребенок обязательно будет лучшим юристом или экономистом, что его сразу возьмут на достойное место работы, и он сразу начнет хорошо зарабатывать. Чаще все оказывается по-другому: и юрист он неважный, и учился кое-как, и просто не находит работы или работает не по специальности.
Бывает и хуже: в этом году порядка трехсот выпускников вологодских школ не смогли сдать ЕГЭ, оставшись лишь со справкой об окончании 9 классов. Фактически два года они учились впустую. Изменение сети учреждений, в том числе сокращение количества 10–11 классов, должно переориентировать школьников на получение профессий среднего звена, более востребованных на рынке труда.
– Учителя — люди конкретные. Конкретики, нужной для реальных действий, в этом законе нет. Мы не знаем, чем он нам поможет, поэтому не радуемся. Год проработаем — может, станет понятно, — говорит Иван Перебинос.
В ходе разговора учитель истории вспомнил один конкретный момент, четко прописанный в новом законе — введение семейного образования и самообразования вместо прежнего экстерната. Это новшество расширяет права граждан, чьи дети учатся за границей. И тут как раз все прописано четко и ясно.
Но в новом законе об образовании нет конкретных шагов, которые бы повышали авторитет учителя, считают педагоги. Ведь даже статус педагогического работника, впервые прописанный в законе, по сути ничего ему не дает.
– Я понимаю, что работать как раньше, в информационном обществе наверно нельзя. Но нужна мудрость, чтобы понимать, что ценно, а что нет. А ценным по сей день остается взаимодействие людей: у школьника должен быть старший товарищ, который умеет наставить, поддержать, научить, — говорит Светлана Павлушкова. — О того, что учитель стал заполнять электронный журнал и электронные дневники, ему легче не стало. От того, что родитель может посмотреть их в интернете, взаимодействие не улучшилось. Требования к школе, образованию и учителю возрастают все время: цели ставят высокие, а оценить по достоинству труд всех работников не хотят.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
