Закрытый показ

Экс-депутат Мурманской областной Думы Александр Хмель Фото: Елена Коваленко

Бывший депутат из Заполярья отсудил у России право на частную жизнь

25 декабря, 2013 06:03

3 мин

Защита своих интересов

– Александр Анатольевич, расскажите, пожалуйста, свою версию. Представители правоохранительных органов говорили, что задержали вас, не зная вашего статуса, а потом были вынуждены пригласить оператора телевидения, чтобы зафиксировать, как вы нарушаете порядок.

– Не утверждаю, что я ангел, но мало кто на моем месте вел бы себя по-другому. Это было в Североморске на Пасху, и я возвращался от тещи. Представьте, что вас силой вытаскивают из машины, кидают в «стакан» и везут в отделение милиции, где связывают, хотя первое, что я сделал — показал удостоверение депутата. Причем, по моему мнению, стражи порядка действовали не сами по себе. У меня на тот момент были серьезные трения с мэром, касающиеся траты бюджетных средств. Потом правоохранительные органы утверждали, что я был пьян, хотя никаких подтверждающих документов так и не было предоставлено. Никто не вызвал на место инспекторов ДПС с алкометром, не было никаких свидетелей задержания, кроме сотрудников милиции, и это на выходных, когда на улицах полно народу. Я требовал уведомить о незаконном задержании прокурора области, согласно депутатскому статусу, как и положено по закону. В итоге появился североморский прокурор, который заявил, что меня никто в отделе не держит. О том, что меня снимали, я понятия не имел и увидел запись лишь по телевизору. Причем была сделана очень «удачная» нарезка с самыми эффектными моментами. Как выяснилось позже, оператор снимал «из-за угла». Естественно, что ГТРК «Мурман» моего согласия на демонстрацию видеозаписи не спрашивала.

– Что заставило вас обратиться в Европейский Суд?

— Решения, вынесенные российскими судами. В рамках административного дела меня оштрафовали за мелкое хулиганство и неповиновение сотрудникам милиции. А потом уже полгода спустя, с разрешения Думы, осудили по уголовным статьям за оскорбления представителей власти и применение насилия к ним. Затем, в связи с судимостью, я был лишен депутатского статуса. В Первомайском суде я пытался судиться с милицией и прокуратурой, доказывая, что появление съемки из отдела на телевидении — вмешательство в мою частную жизнь. На момент ее осуществления не было ни административного протокола, ни уголовного дела, ничего, что давало бы право милиционерам разрешать съемку. Хотя с тогдашним прокурором области в трактовки понятия «частная жизнь» мы не сошлись. В суде он заявил моему адвокату, что частная жизнь — это «когда ваш клиент в постели с женщиной, все остальное — жизнь публичная». Сейчас же у нас существует статья Гражданского кодекса, запрещающая тиражирование изображения человека, если речь идет не о фотосессии за плату или использовании в общественно значимых целях. Позиция же российских судов такова, что показывать можно все, что интересно аудитории. А жареное ее, к сожалению, волнует больше, чем будничная работа депутатов со своими избирателями — за все время моей работы в Думе я не помню случая, когда журналисты выразили бы желание осветить мою встречу с избирателями, например.

– Каково было решение Европейского суда по правам человека?

– Они посчитали подобную демонстрацию записи вопиющим нарушением национального законодательства. Более того, в ЕСПЧ уверены, что милиционеры всерьез превысили свои полномочия, предоставив видео журналистам и не поставив им никаких ограничений, если, конечно, учитывать их позицию, что запись является доказательством по уголовному делу. Кроме того, по мнению ЕСПЧ, достаточно было одного привлечения к ответственности, а не в рамах двух дел по разным кодексам. Еще в решении было подчеркнуто, что изображение человека является важнейшей составляющей понятия «частная жизнь». Суд принял решение о необходимости предоставления компенсации мне со стороны российского правительства в 5 тыс. евро и возмещении издержек в 450 евро. Эти деньги управление федерального казначейства должно выплатить в течение 3 месяцев.

В полиции не согласны с мнением Александра Хмеля.

– Что личного в том, что человек совершил преступление или правонарушение, ведь это касается общества, — заявила РП руководитель отдела информации и общественных связей УМВД по Мурманской области Людмила Рудакова. — Съемка не осуществляется в его квартире. Это делается в общественном месте. Кроме того, изображение никак не обозначено в законе о персональных данных. А информацию об имени мы не сообщаем в СМИ, только возраст и профессию.

В органах внутренних дел считают, что при задержании у человека появляется статус подозреваемого и закон о персональных данных к нему не подходит.

А вот мурманские адвокаты к вердикту Европейского суда относятся с осторожностью.

– Я приветствую решение ЕСПЧ по Александру Хмелю, но отношусь к нему с оговоркой, — прокомментировал РП известный заполярный адвокат Александр Панфилов. — Не стоит забывать, что речь идет о политике и как следствие публичном человеке. А это необычный гражданин. Недаром иностранные СМИ весьма смело пишут о проступках публичных деятелей. И нормы международного права это не нарушает. Неприкосновенность частной жизни у публичных людей, надо признать, меньше обеспечивается, потому что общество имеет право знать об их поведении.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе