Пятеро на шести койках

Фото ИТАР-ТАСС/ Сергей Карпов

Врачи Новосибирска недовольны уровнем своих зарплат, а пациенты — качеством оказываемой медицинской помощи

26 августа, 2013 10:44

6 мин

В начале года Новосибирск взволновали сразу две новости из области медицины: во-первых, одновременно четыре педиатра городской поликлиники № 2 подали заявление об увольнении, во-вторых, был вынесен приговор недовольному лечением пациенту, который «заказал» врача.

Результатом, направленным на разрешение первой проблемы, стало Постановление № 315-п от 22 июля, в котором губернатор НСО Василий Юрченко назначил единовременную выплату в размере 300 тыс. рублей врачам, устроившимся на работу в государственное медучреждение НСО с 1 сентября 2013 года по 1 октября 2017 года. Выплаты назначаются врачам, окончившим в 2010-2017 годах клиническую интернатуру или ординатуру по специальностям «терапия», «педиатрия», «акушерство и гинекология», «скорая медицинская помощь», не имеющим опыта работы в государственных или муниципальных клиниках. Это еще одна мера, направленная на привлечение специалистов в непопулярные места в государственных медучреждениях НСО. До этого были разработаны и реализованы программы, в соответствии с которыми предусматривалось частичное или полное, в зависимости от срока контракта специалиста, погашение ипотечного кредита, денежные выплаты и компенсации, предоставление служебного жилья и иные льготы молодым специалистам.

Однако, несмотря на все предпринимаемые правительством меры, большинство специалистов, работающих на «тяжелых» специальностях, остаются недовольными.

Что касается дела о «заказавшем» врача пациенте, то оно окончилось условным наказанием на срок 7 лет 11 месяцев и обязанностью выплатить денежную компенсацию пострадавшей в размере 500 тыс. рублей. Такой легкий приговор связан не только с тем, что жертва, которую пытались взорвать гранатой в собственном автомобиле, случайно осталась жива, но и с невозможностью пенитенциарной системы обеспечить нахождение виновного — диализного больного — в условиях реального лишения свободы.

Заходим в 26-ю поликлинику Новосибирска. Добротный ремонт, в холлах мягкие диванчики. Прием у невролога задерживается на полтора часа, хотя время приема каждого человека расписано по минутам. Для ряда пациентов ожидание было мучительным. В кабинет невролога то и дело входят врачи, медсестры. Наконец, выясняется причина задержки. Очередь перешептывается: «Девочке где-то неправильно назначили лекарство, у нее противопоказания». Сопровождающие выводят едва передвигающуюся пациентку, мышечной силы молодой женщине не хватает даже для того чтобы сомкнуть рот, мутный, блуждающий взгляд — зрелище не для слабонервных. Врачи неотложки уже ждут ее, чтобы забрать в стационар.

- Куда повезете? — спрашивает взволнованная мать.

Ответили тихо.

- Ой, нет, нас же там не приняли вчера! Нас нигде не принимали…

Еще раз выходит обеспокоенный невролог — дает последние рекомендации. Все очередники готовы подождать, «лишь бы человеку помогли».

- Сейчас искренняя забота и желание помочь пациенту — это такая редкость. У врачей маленькие зарплаты, их не хватает, они не заинтересованы, — говорят в очереди.

Действительно, подававшие заявление об увольнении педиатры одной из причин называли маленькие зарплаты и такую загруженность, которая просто не позволяет оказать качественную помощь. 90 человек за 3 часа — такова статистика приема одного из врачей поликлиники № 2.

По данным Министерства здравоохранения НСО, кадровая проблема ярко выражена в первичном звене государственного здравоохранения: не хватает участковых терапевтов, акушеров-гинекологов, педиатров. Однако это общероссийская беда.

В Новосибирске врачей готовит НГМУ и медицинский факультет НГУ. Согласно отчетам вступительных компаний за последние несколько лет, именно на медицинские специальности в городе самый высокий проходной бал по ЕГЭ. Где же выпускники, почему они не хотят идти в государственные больницы и поликлиники и как разрешить кадровый вопрос в государственном здравоохранении? С этими вопросами наш корреспондент обратился к ректору НГМУ — доктору медицинских наук профессору Игорю Маринкину.

- Игорь Олегович, в чем вы видите причину нежелания выпускников НГМУ поступать на работу в государственные больницы и поликлиники?

- У нас нет недостатка врачей, у нас есть перекос, студенты не хотят идти на определенные специальности, именно они и стали дефицитными для здравоохранения. У нас сверх нормы народ рвется в стоматологи, дерматовенерологи и не идут в анестезиологи и реаниматологи, не идут в участковые хирурги общего профиля. Неверно говорить об их нежелании идти только в государственные учреждения — вообще не хотят.

- Эффективны ли меры, направленные на решение кадровой проблемы в государственной медицине, применяемые правительством НСО?

- В НСО достаточно большой соцпакет, предлагаемый молодым специалистам, тем не менее закрыть места не можем. «Земский врач» (программа правительства НСО, направленная на привлечение врачей на работу в сельскую местность. — Примеч. авт.) с его миллионом не сыграл намеченную роль.

- Видите ли вы иные пути решения кадровой проблемы в государственной медицине?

- По большому счету вопрос можно решить подготовкой специалистов по целевому набору. Сейчас студенты набираются по направлению здравоохранения территории, но они берутся на бюджетные места, и их образование финансируется из федерального бюджета, а потому нет обязанности обучающихся по целевому набору по отработке в районах области. Формально областной бюджет не перечисляет денег медицинскому вузу, и поэтому привлечь человека к финансовой ответственности невозможно. В одно время был целевой набор, когда правительство НСО финансировало это обучение, тогда действительно была конкретная сумма, перечисляемая по договору, и с человека, который закончил медуниверситет, но не поехал по распределению, можно было в судебном порядке взыскать стоимость обучения. Сейчас благодаря целевому набору человек может поступить в университет в обход большого конкурса, учиться на бюджете, получать стипендию, а потом просто не поехать работать в тот район области, под который его принимали. Второе: для того чтобы решить вообще кадровую проблему в здравоохранении, надо оценивать заработную плату с учетом 8-часового рабочего дня. А не среднюю по здравоохранению, потому что такая средняя зарплата — где-то она 30, а где-то 50 тысяч, складывается из 1,5 или 1,75 ставки, это когда врач не только каждый день ходит на работу, но еще имеет от 8 до 12 ночных или суточных дежурств. Но тогда он не имеет возможности расти профессионально, потому что при такой загруженности не остается времени ни на какую литературу или журналы, самообразование вообще, а порой даже и на семью.

Следующее — это необходимо разделить лечебные учреждения по категории интенсивности и поставить заработную плату в зависимость от категории лечебного учреждения. И заработная плата, которая поставлена в зависимость от категории медицинского учреждения, должна отличаться не менее чем в 2 раза. Допустим, в отделении реанимации интенсивной терапии на каждые 6 коек дежурит 1 врач, при этом в некоторых отделениях реанимации: горбольница, областная больница, первая и вторая больницы скорой помощи — на 6 койках могут находиться 5-6 больных на искусственной вентиляции легких. Интенсивность такого ночного дежурства для врача не сравнится с отделением реанимации интенсивной терапии, например, в сорановской (СО РАН. — Примеч. авт.) больнице, где на 6 койках может находиться 2 человека в послеоперационном периоде, которым просто провели операцию, но они не на искусственной вентиляции легких. И врач, и медсестра, которые обслуживают такое отделение реанимации, значительно меньше напрягаются. Или есть отделения в родильных домах, где 2 дежурных врача за сутки проводят 20-25 родов, а в других родильных домах, ну, так уж сложилась ситуация, принимают 4-5 родов за сутки, а стоимость оплаты труда во всех отделениях одинакова, по тарифной сетке. Когда медицинские учреждения разделят по категории интенсивности, тогда выпускник бы знал, что если он попадет, например, в больницу второй скорой медицинской помощи, где интенсивность реанимации, а не в обычную больницу, где нет тяжелых послеоперационных больных и нет аппарата искусственной вентиляции легких, он, отработав лет 10, наберется опыта и заработает денег. А потом он сможет сказать: «Все, я измотался! Пойду-ка я выберу себе место полегче, да, зарплата будет меньше». Тогда приток кадров в реанимацию, вообще в хирургию, был бы больше. А сейчас хирурги, работающие в больницах интенсивной помощи, проводят 300-500 операций в год, а другие в отделениях плановой хирургии — 30-50. При этом зарплата одинаковая.

У нас идет перекос именно по выбору специальности. В этом году ни одного бюджетного места в косметологию в интернатуре не было, и 30 человек пошли в платную, а в анестезиологию на 30 бюджетных мест мы кое-как набрали 17. Никто не хочет работать анестезиологом, поэтому необходимо, чтобы заработная плата зависела от интенсивности. Кроме того, когда СМИ то и дело рассказывают, как привлекают к ответственности врачей-хирургов, анестезиологов, акушеров-гинекологов, все боятся идти в эту заведомо подударную специальность. Человек лучше пойдет в дерматовенерологи, сядет на частный прием, и если даже он будет получать такую же зарплату, как активно работающий хирург или акушер-гинеколог, он будет доволен тем, что никто у него не умрет, ни с какими родственниками он не будет судиться. И такая же тенденция наблюдается на Западе: если посмотреть университетский состав клиники, то есть больших клинических госпиталей в Англии, то там на должностях хирургов, анестезиологов, акушеров-гинекологов англичане-то не работают! Там выходцы из других стран Европы или индусы, потому что это самая дешевая работа, стоимость ее не выше, чем работа психотерапевта или простого терапевта на приеме.

Еще для того чтобы решить кадровый вопрос, конечно, необходимо, чтобы профориентационная работа строилась с младших курсов, это обязательно. Надо содействовать трудоустройству в должности средних медработников студентов медвузов, сейчас это уже решено, и у нас появилась законодательная база, на основании которой студенты старших курсов могут работать в качестве среднего медицинского персонала в больницах и поликлиниках. В свое время мы все проходили через это, 20-30-50 лет назад, а потом был введен законодательный запрет: если нет сертификата медсестры, студент не имеет права работать. А профориентация, особенно людей, которые выбирают себе анестезиологию, общую хирургию, она как раз и строилась на том, что сначала молодой студент или студентка приходили в отделение хирургии, в операционную, в качестве среднего медицинского персонала. А потом, по окончании 6-го курса, выбирали себе специальность — либо анестезиологию, либо хирургию. Мое поколение, большинство людей, которые пошли в анестезиологию и реанимацию, пришли туда после того, как, будучи студентами, поработали в отделении реанимации и интенсивной терапии. Они поработали там, многое узнали и загорелись этим делом. А сейчас, так как у нас несколько лет был такой пробел, что студентам было очень сложно работать, главные врачи редко шли на нарушение законодательства, привлекая студента на должность медицинской сестры, у нас и получилось, что сегодня анестезиологию и реанимацию вообще не можем закрыть по всей России.

После 2017 года у нас будет введена аккредитация врачей, и это тоже послужит решению кадрового вопроса. Сегодня же лицензируются больницы, а когда именно врач должен будет получать разрешение на новый вид операций или вообще подтверждать сертификатом допуска к работе любой переход на новый уровень, молодым людям станет невыгодно сразу после интернатуры и ординатуры идти в небольшие частные структуры, потому что получить широкую аккредитацию можно будет, только работая в большой клинической больнице. И тогда у нас станет все, как на Западе. Там же молодого специалиста никогда не возьмут в частную структуру, он должен поработать 3-5 лет в университетской клинике, и только тогда, когда он будет иметь группу допусков, например к широкому спектру оперативных вмешательств, если это хирургическая специальность, он может быть привлечен в частную структуру. А сегодня у нас аккредитации врачей нет, и можно врача после ординатуры посадить на частную структуру хирургом, как уж он будет там оперировать — это другой вопрос. Когда же мы придем к аккредитации, то без этапа работы в большом государственном клиническом учреждении врачу будет очень сложно получить аккредитацию для работы по оказанию стационарной помощи. Особенно это касается специальностей хирургического профиля.

И последнее. Кадровая проблема нашего здравоохранения кроется не в том, что у нас врачей не хватает, а в том, что у нас каких-то врачей много, а каких-то мало. Так вот, тем, которых мало: педиатрам, участковым терапевтам, хирургам общего профиля, анестезиологам-реаниматологам, — необходимо существенно повысить заработную плату, чтобы она была больше, чем у врачей, которые идут в другую специальность, в 2-3 раза.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе