Новости – Люди
Люди
«Такая теплая весна…»
Фото из семейного архива Ивана Львова
Ветеран из Волгограда Иван Львов — о победном мае 1945 года
10 апреля, 2015 11:31
7 мин
Свой победный май Иван Львов встретил в 10 км от Берлина. 21-летний младший сержант получил ранение в спину, осколок снаряда врачам извлечь так и не удалось. О беспощадных фашистах, гибели друзей и потерянных письмах из дома в воспоминаниях фронтовика из Волгограда.
Иван Тимофеевич Львов живет в Волгоградской области. Сегодня о его героическом прошлом напоминает металлическая звезда, которую больше 15 лет назад на дом установили местные власти. В Дубовском и в других районах Волгоградской области кое-где сохранились подобные символы, указывающие, что в доме проживает участник Великой Отечественной войны.
Иван Львов о войне вспоминать не любит. Сетует, что за послевоенные годы «историю переврали», и сами фронтовики стареют, многое забывают. Да и незачем рассказывать, каким трудом доставалась Победа, считает ветеран. Но поделиться воспоминаниями все-таки соглашается.
Войну Львов начал под Сталинградом. Говорит, что сразу стал проситься на фронт, но 16-летнего парня не брали, — молод еще. Тогда он отправился в другой военкомат, заявил, что потерял документы и что ему уже 18 лет. В составе воинской части его отправили в июле 1942 года к левому берегу Дона.
– Помню, было жарко, с непривычки болели ноги, потому что днем приходилось пешком преодолевать по 60 километров, — рассказывает Иван Тимофеевич. — Снимал сапоги, шел пешком. Но еще жарче стало через несколько недель, когда началась форсированная бомбардировка. Первые немецкие самолеты я увидел утром 23 августа. Черной тучей они надвигались со стороны нынешнего села Самофаловка. Все растерялись. Это сейчас в кино показывают, как командир кричит: «В бой!» и погибает как герой. На самом деле было все иначе: такие же мальчишки, как и я, бросились врассыпную, потому что фашисты градом стали сыпать на нас бомбы. В первые же минуты погибли десятки людей. Мы прятались в воронках, ожидая смерти...
Фото из семейного архива Ивана Львова
Фронтовик рассказывает, что первый день войны ему запомнился адским огнем и множеством смертей. Развороченные осколками человеческие тела убирать было некогда. Со стороны села Россошки через несколько часов показались немецкие танки. Полку Львова была дана команда занять оборону.
– В этом бою я потерял двух своих друзей — Саню Шапошникова и Федора, — вспоминает ветеран. — Их сразил станковый пулемет противника. Несколько раз в тот день я слышал, как над моей головой свистели пули и осколки снарядов, и в тот момент я понял, что потерять жизнь очень легко.
На передовой Иван Львов провел девять суток. В день, когда ему исполнилось 17, солдаты пробрались ночью на нейтральную территорию, где в вещмешках убитых фашистов искали съестное. Нашли консервы, шоколад и съели за здоровье Львова и за скорейшую победу. Иван Тимофеевич рассказывает, что после девяти дней голода о принципах не думали, страшно хотелось есть, а еду доставить было невозможно.
– А на следующий день я получил ранение в ногу, — рассказывает Львов. — Раздробило кость. С поля боя выносила медсестра. Она такая была миниатюрная, что называла меня «полтора Ивана» и все плакала и говорила, что я такой тяжелый.
Ранение было серьезным, и почти три месяца солдат пробыл в госпитале под Сталинградом. А после лечения Львова направили на курсы, окончив которые, в начале 1943 года он стал младшим сержантом. Война для фронтовика продолжилась на Курской дуге.
– Фашисты были беспощадными, — рассказывает Иван Тимофеевич. — Как и в Сталинграде, атака была беспрерывной, из окопа выбраться было нельзя. На моих глазах старшего лейтенанта нашей роты Капустина сразило осколком снаряда — у парня срезало голову. Только что он сидел рядом с нами, и вот уже был мертв.
И в этой битве Львов получил ранение в бедро. Говорит, что стыдно было писать родным, в какую часть тела угодила пуля. Но пришлось еще месяц пролежать в госпитале.
– Письма из дома — самое ценное, что у нас было, — говорит ветеран. — Мы бережно хранили каждый треугольник, зная наизусть все строчки, перечитывали снова и снова. Я беспокоился о судьбе мамы и двух младших братьев. Мама писала, что у них все хорошо и они не бедствуют. И только после войны я узнал, что они голодали, а младший брат, которому было девять, сбежал в партизанский отряд и затем погиб, расстрелянный немцами. Но письмами из дома нас, бойцов, поддерживали. Мы знали, что нас ждут и любят и что важен каждый шаг, приближающий нас к победе. Часто письма терялись в пути. Бывало и такое, что поздравление с днем рождения, который у меня в конце лета, приходило зимой.
Очень важным для поднятия боевого духа было и слово командира. Самоотверженная речь старшего по званию вселяла оптимизм и веру в победу. Недалеко от Берлина полк Ивана Львова готовился к очередному бою. Иван Тимофеевич вспоминает, что перед этим пришлось преодолеть на грузовиках и пешком почти 300 км, чтобы добраться до небольшого городка Тегель. Начиналось большое наступление, и командиры поднимали боевой дух солдат.
– Каким бы сильным не был человек, он имеет предел возможностей, — рассказывает Львов. — Все понимали, что Победа близка, но каждый был настолько истощен и измучен, что просто невероятно — откуда брались силы у людей, победивших фашистскую Германию. Мы шли и знали, что наши солдаты со дня на день водрузят знамя Победы над Рейхстагом.
В первых числах мая, когда счет до победы шел на дни, Львов в составе полка должен был выдвигаться в направлении Праги Иван Тимофеевич вспоминает, что день не заладился с самого утра: командование заставило перетаскивать орудия на другое место и в какой-то момент Львов обнаружил, что из нагрудного кармана выпали письма из дома.
– Помню, что присел на корточки, чтобы посмотреть их на земле, и почувствовал боль в спине, — говорит ветеран, — успел подумать: это радикулит, он и у молодых бывает. А потом потерял сознание.
Очнулся младший сержант в санитарной палатке. Ему объяснили: осколок снаряда угодил в спину и его должны отвезти в госпиталь.
– В палатке было темно, пахло сыростью, человеческими нечистотами, — вспоминает Иван Тимофеевич. — Но боль заглушала все. Узнав о ранении, я пытался пошевелить ногами и не мог. Боялся, что осколок перебил позвоночник, и я не смогу ходить. Думал об этом и плакал, как мальчишка. Вход в палатку загораживали какие-то доски, но через них пробивался солнечный луч. Я смотрел на него и плакал от жалости к себе и от сильной боли. Вспоминал своих родных и думал: вот закончится война, а я —калека, кому такой нужен? Про себя решил, что лучше не возвращаться к матери, пускай считает, что ее сын погиб героем. В какой-то момент понял, что в палатку вошел Вова Сибиряк, мой сослуживец с Дальнего Востока. Он встал у входа и тихо-тихо произнес «Победа!». И хотя другие раненые стонали, и на улице было шумно, мы все его услышали, и в палатке наступила на миг тишина. А я лежал в полубессознательном состоянии и думал: «Такая теплая весна, такое теплое окончание войны...»
Ивана Яковлевича доставили в госпиталь и сделали сложную операцию. Но удалить осколок врачам так и не удалось. После выздоровления он вернулся в Сталинградскую область, к матери. Поступил в училище, стал работать монтажником, помогал восстанавливать разрушенный Сталинград. Женился на вдове из соседнего села. Приближающийся юбилейный День Победы будет встречать в кругу своих родных и близких — двоих сыновей, пятерых внуков и внучек, трех правнуков.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
