Новости – Люди
Люди
Постановка истории болезни
Фото: Марина Меркулова
Корреспондент «Русской планеты» побывала на предпремьерной репетиции спектакля, в котором играют дети, перенесшие лейкоз
10 октября, 2014 10:47
13 мин
12 октября на сцене первого независимого театра Ростова-на-Дону «18+» покажут премьеру документального благотворительного спектакля «Все еще впереди», главные роли в котором — роли самих себя — играют дети, которым диагностировали лейкоз. Каждый ребенок продолжает наблюдаться у врача, но самая страшная стадия болезни уже позади. В течение года драматурги, режиссеры и актеры театра проводили для детей занятия по актерскому мастерству, сценической речи, пластике, драматургии, пытаясь таким образом вернуть детям желание и способность полноценно жить. Корреспондент «Русской планеты» побывала на репетиции спектакля.
– Вот когда мы первый период прошли, когда нам сказали, что угроза жизни отступила, я взяла ее домой, ну, чтобы мама отоспалась немного, там же все 24 часа не спишь. Ей было четыре годика. И вот я укладываю ее спать, а она меня спрашивает: «Бабуль, а я не умеру?». Я сцепила зубы, прижала ее к себе, глажу по головке: «Нет, солнышко. Мы все силы положим, этого не случится». А она говорит: «Я так не хочу, чтобы вы за мной скучали».
– Бабушка, у меня на глазах слезы!
Актриса переводит дыхание и продолжает дальше читать монолог. Маленькая Вероничка вместе с другими детьми стоит у нее за спиной. Сказав свою фразу, она продолжает тихонько и почти незаметно баловаться. Другим ребятам становится смешно, хотя по сценарию сейчас они должны стоять ровно, не выражая никаких эмоций. Режиссер делает им замечание.
В черных кирпичных стенах театра «18+» почти пусто. Освещена сцена. На ней пять детей и три актера. Рядом режиссер. В небольшом затемненном зале сидит только та самая бабушка, чье письмо-монолог на сцене продолжает читать актриса. У нее на глазах, кажется, тоже слезы, но не те, которые должны быть у Веронички. Бабушка смотрит на детей гордо и с искренним восхищением.
Этот спектакль назван «Все еще впереди» — случайная фраза из детского письма, которое было написано специально для постановки. Он документальный — для его подготовки были использованы те самые письма с яркими впечатлениями детей. Спектакль ставят дети, которые сами перенесли лейкемию, и те, кто видел, как эту болезнь переносят их родные братья и сестры. Несколько месяцев профессиональные педагоги обучали их актерскому мастерству. Уставшие, зажатые дети за это время научились держать себя так, что в них теперь и детей не видно. Они смотрят со сцены взрослым пронзительным взглядом и им незачем играть. Режиссер их поддерживает:
– Запомните: вы испытываете чувство величайшего вдохновения. Вы-то проходили все, о чем говорите, вы знаете, что это и как, а другие — нет. Вы перенесли это, в этом ваша сила. Расскажите о ней по-настоящему!
Закулисье. Фонд
Благотворительный фонд помощи детям с онкогематологическими заболеваниями «Дарина». По светло-зеленому офису разброшены игрушки и расклеены детские рисунки. На этом фоне резко выделяется рабочий стол с большими папками и документами. За ним сидит директор фонда Татьяна Авдеева — красивая темноволосая женщина с большими лучистыми глазами. Спектакль ставят подопечные ее фонда, которых она называет своими детьми.
– Вы знаете, когда только начались репетиции, я разговаривала с актрисой Ольгой Белинской, которая приехала из Санкт-Петербурга и давала уроки нашим детям. Было интересно ее мнение. Она мне тогда призналась, что ее поразила одна деталь: среди детей никто себя не выпячивал, не было заметного лидера, которые обычно образовываются в таких группах. Они сразу стали единым целым коллективом, в котором могли друг друга только дополнять, но не затмевать. Да, до спектакля они как-то пересекались на общих мероприятиях фонда, но не больше. Они не работали вместе. Только на занятиях в «18+» они как будто нашли друг друга и поняли, что друг для друга важны.
Татьяна рассказывает, что раньше дети были тихими и даже безэмоциональными. После какого-нибудь мероприятия было сложно определить, что оно дало им. Как именно произошел перелом, она не заметила. Но точно помнит момент, когда поняла, что дети изменились.
– Мы с детьми стояли на остановке, ждали автобус. И если раньше бы они просто стояли, то теперь я увидела, как они стали играть. Начались какие-то импровизации, одни что-то показывают, другие отгадывают, смеются. Я сразу поняла, что это от театральных занятий. Они начали примерять на себя самые разные образы, и я поразилась. До этого мы в фонде ставили у себя кукольный спектакль. Тяжело было распределять роли — они все воспринимали лично на себя. Никто не хотел быть Бабкой-Ежкой, все хотели быть принцессами. А уже после занятий они начали понимать, что это игра, и перестали ее бояться. Они вообще стали смелее. Мне кажется, это главная заслуга постановки.
– В чем вы еще видите эту смелость?
– Мне показалось, что теперь дети не боятся заявить о себе и о том, что перенесли. Ведь раньше они старались не говорить о своей болезни. В школу приходили — скрывали. Это почему-то воспринималось как нечто постыдное. Не было осознания, что это не их вина, что это с каждым может произойти. А сейчас они ставят документальный спектакль, где честно собираются рассказать о себе и об историях своих болезней людям. Они побороли чуть ли не главный свой внутренний страх.
– Вы же общались с родителями детей фонда, как они вообще относятся к идеям вовлекать детей во все эти мероприятия? Понимают ли они, почему это важно?
– Есть несколько групп родителей. Первые ленивы и не совсем понимают, что и почему важно ребенку. Думают, что вот мы закончили лечение, и все стало хорошо. Мы пытаемся объяснить, что занятия фонда «Дарина», постановка спектакля «18+» — это не наши прихоти, что это детям нужно в первую очередь. Но относятся все равно скептически. То, что дается бесплатно, плохо ценится. Вторая группа родителей сначала приходят к нам, начинают участвовать, дети вроде начинает раскрепощаться. А потом говорят: «Знаете, нам сложно здесь находиться. Мы встречаем тех, кто был рядом с нами в больнице, вспоминаем то время. Это сложно». И уходят, не думая, что в этот момент происходит с ребенком, у которого, по сути, отнимают общение. Третья группа родителей — самая замечательная. С ними легко работать. Они все понимают и их дети совсем другие. Мы же почему решили создать клуб, где будут собираться дети? Понимаете, пока дети в больнице лежат, они не одни. Там есть такие же дети, а, значит, есть и общение. А когда их выписывают, еще год они ходят в дневной стационар и все основное время проводят дома. Обучение проходят дистанционно. Образуется вакуум. То, что делает наш фонд, а сейчас еще и совместно с театром «18+», его заполняет. Нам только нужно, чтобы родители это тоже понимали.
Закулисье. Театр
Главный режиссер театра «18+» Ольга Калашникова рассказывает, что хорошо знакома с Татьяной Авдеевой и давно хотела поработать с детьми «Дарины». Они решили подать грант на программу поддержки частных театров минкульта «Театр + общество» и выиграли.
– В работе над этим проектом есть своя специфика. Некоторые дети продолжали проходить лечение и наши мастер-классы не должны были их утомлять. К тому же, кто-то уже во время обучения отказывался играть. Надо было выбрать такую форму спектакля, чтобы любого участника можно было легко заменить, и суть его не изменилась.
Занятия начались еще в марте и длились с небольшими перерывами на летние каникулы. За это время актерскому мастерству детей обучали педагоги и актеры Виталий Щанников из Москвы, Ольга Белинская из Санкт-Петербурга, Жанна Турчина из Ростова-на-Дону.
– Детей обучали самым разным приемам, из которых мы потом собрали спектакль. Были мастер-классы по контактным импровизациям, которые раскрепощают тело. То, что вы услышите в начале — это теллинг — умение рассказывать истории. Дальше будут письма, в которых сами ребята рассказали о самых ярких воспоминаниях из их жизни. Из них будет видно, что их жизнь — это не одна только болезнь. Кто-то вспоминает первые уроки танцев, кто-то путешествия. Через все эти и «другие» события больница прошла как вспышка.
– С чем именно вам было работать сложнее всего?
– Сложность была в том, что дети по-своему избалованны. В больнице все делали для них, и они несколько разучились общаться с обычными людьми. Еще же и на гормонах сидели. Были случаи, когда после какого-нибудь мелкого замечания кто-нибудь мог буквально взорваться, уйти. Мы все время искали эту грань. И, конечно, относились к этому с пониманием. У нас в спектакле не только дети, которые сами перенесли болезнь. Есть две девочки, у которых болели брат и сестра. Они, во-первых, все это близко видели и тоже очень переживали. А во-вторых, почти не получали внимания и родительской любви, так как родители все силы направляли на лечение больного ребенка. Девочки пришли замкнутыми, и с ними тоже необходимо было работать.
– Как вы собирали материал для спектакля?
– Сам спектакль собрался за три недели. Я брала интервью у всех, кто связан с историей болезни: родителей, родных, врачей. И чем больше занималась этой темой, тем больше поражалась. Знаете, если бы я делала спектакль без детей, он бы получился очень жестким. Это заставило бы сделать то, что я узнала, собирая информацию. Это разные факты: где-то отношение отдельных врачей, где-то уход из семьи отца после выявления диагноза, в целом коррупция системы. Для меня большой вопрос, почему детская медицина в нашей стране платная. Я не хотела, чтобы обо всем этом в спектакле говорили сами дети. В то же время, важно было не скатиться в соплепоток, а сделать искреннюю постановку.
– Что вы хотели дать детям во время работы над спектаклем понятно, а как постановка должна работать со зрителями? Вы хотели привлечь их внимание?
– Главная мысль, которую я хотела донести — это тот факт, что лейкоз лечится. Дети рассказывали мне на интервью, как родители, узнав о диагнозе, падали в обморок прямо в больнице. Кто-то впадал в панику, опускал руки, но это напрасно. Лейкоз лечится, надо это знать и бороться. Эту тему нельзя замалчивать. Спектакль «Все еще впереди» — это такая форма общения между теми, кто знает, что такое лейкоз и всеми остальными. Мне хочется, чтобы люди так учились понимать друг друга. Если раньше на больных детей смотрели с сожалением, то теперь им передают другую энергетику. Именно поэтому мы ставим жизнеутверждающий спектакль.
Сцена
Перерыв между репетициями. Я сижу на краю сцены в окружении взрослых детей и говорю, как восхищаюсь ими. Маленькая Вероничка слышит это и, сидя на шпагате, тоже подтягивается к нам.
– А знаешь, я еще гимнастикой занимаюсь и могу вот так, — весело говорит она и показывает элементы.
– Я вижу, ты большая молодец. Так только профессионалы же умеют.
Вероничка хитро улыбается и вкрадчиво продолжает рассказ.
– А еще… я плаваю! Я на соревнованиях заняла пе-е-ервое место!
Бабушка из зала подсказывает:
– Это в Москве, скажи, было. На международных соревнованиях.
– Ба-буш-ка! — нетерпеливо одергивает ее Вероничка. Она не скромничает, просто хочется как совсем взрослой — все рассказать самой.
– Когда начались занятия, я думала, что мы будем просто обучаться актерскому мастерству. Не ставить спектакль перед зрителями, — смущенно рассказывает Лиза. Другие дети кивают и так же улыбаются.
– Вы волнуетесь?
– Немного, — спокойно отвечает Лиза.
– У нас тут просто, видимо, будет настоящий аншлаг, — объясняет Дима. — Мне уже многие сказали, что хотят прийти. Вот нам и волнительно.
Начинается репетиция. Я ухожу со сцены, дети поднимаются и занимают свои места. Вероничка подкрадывается и тихо шепчет:
– А можно я тебя обниму?
Актриса читает со сцены монолог бабушки Веронички.
– …и я привела ее на тренировку и говорю тренеру: «Вы будьте внимательнее к ней, осторожнее». А тренер говорит: «Вы знаете, я в жизни не поверю, что она так болела».
Вероничка звонко смеется и обнимает меня так крепко, что и я не могу поверить в это.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
