Новости – Люди
Люди
«Побьем Гитлера, тогда домой»
Стойка с письмами Анатолия Татарникова на выставке, посвященной 70-летию Победы в Государственном архиве Оренбургской области. Фото: Наталья Русинова/ "Русская планета"
О чем писал молодой офицер Анатолий Татарников в годы Великой Отечественной своим родным
6 апреля, 2015 10:26
15 мин
«Русская планета» совместно с Государственным архивом Оренбургской области восстановила военную биографию молодого офицера Анатолия Татарникова по его письмам родным и друзьям. Анатолий Татарников погиб в 1944 году.
Анатолий Татарников родился 12 октября 1925 года в селе Покровка Покровского района Чкаловской области. Чуть позже семья переехала в город Чкалов. В мае 1942 года Анатолий с отличием закончил железнодорожную школу № 4 на станции Оренбург (г. Чкалов), получив право на поступление в высшие учебные заведения без вступительных экзаменов. В октябре отметил свое 17-летие. Дома, в кругу семьи, встретил новый 1943 год. А 4 февраля был призван армию.
Прошел обучение в военном училище в Уральске, являвшимся тогда прифронтовой зоной и пунктом противовоздушной обороны страны. 12 августа 1943 их выпуск был отправлен на Украину.
3/VIII-43 г. «Здравствуй, дорогой друг, Ваня… В Горький тебе я писал три письма, а ты писем не получал ни одного, а последнее из них довольно интересное, я описал в нем свое первое боевое Крещение… Было довольно жарко, и я чудом просто уцелел. За это я со своими бойцами получил благодарность от командира части. Ну а теперь опять учусь. Вечера провожу хорошо. В субботу и в воскресенье беру увольнительную в город на танцы или в театр. У нас тоже в эти дни и танцы, и театр, и кино. Ну и кручу сейчас с одной девочкой, хоть и не часто встречаемся. Когда кончим учебу, неизвестно. Может быть, сегодня ночью по тревоге, а может быть через год»
Учеба закончилась через неделю. По дороге на передовую парень старался использовать каждую свободную минуту, чтобы чиркнуть на небольших листочках весточку близким, заканчивая словами: «Звание Чкаловца оправдаю».
Еще не доехав до передовой, эшелон с новобранцами дважды попадал под обстрел.
«Два раза отражали фашистских стервятников, причем погиб Степа Варганов. Ты не представляешь себе, как изменяются душевно и наружно люди, побывав в хороших переделках и чувствуя приближение чего-то великого, — писал Анатолий своему другу Ване. — В вагоне предаемся воспоминаниям о гражданке. Да это все прошло, не знаю, вернется ли. Буду писать с дороги еще, а сейчас пойду на перевязку: немного царапнуло зажигательной со стервятника… г. Лиски».
Анатолия зачислили в 112 гвардейский стрелковый полк, входивший в состав 39 гвардейской мотострелковой дивизии. 18 августа их полк был переброшен на передовую.
39 мотострелковая дивизия 28 стрелкового корпуса, в составе 8 гвардейской армии, принимала участие в Донбасской стратегической операции с 13 августа по 22 сентября. Эти войска форсировали правый берег Северского Донца. 112 полк располагался в эти дни в лесополосе рядом со Святогорском, под Славянском.
19/VIII-43 г. «Здравствуйте, дорогие родные мама, отец, бабушка, дедушка, Тамара и Юрик. Вчера прибыли на передовую. Сейчас идем в бой, это будет мой второй бой. Если бы вы знали, что я посмотрел, проезжая по районам, бывшим у немцев, как тяжело смотреть на эту разруху…
… Вот сейчас прочистил автомат и лежу, пишу, а сам все смотрю в лесок — там немцы и прочая сволочь вроде румын, итальянцев. Вот уже ползут зеленые махины, а за ними идут и идут цепи. Ну, до свидания. Привет всем. Отдам письмо связному, он бежит в тыл».
22 августа Анатолий был ранен. Потеряв сознание, парень лежал на земле с залитым кровью лицом. Однополчане подумали, что он убит и отправили имевшиеся при нем документы и фотографии, вместе с простреленной пилоткой и похоронкой, родителям. К счастью, эта страшная «посылка» не дошла до адресата.
«Здравствуйте, дорогие родные мама, отец, бабушка, дедушка, Тамара и Юрик. Сообщаю, что я жив, но не совсем здоров. Вчера во время наступления я был ранен в голову. Рана не опасная и через несколько дней пойду догонять свою часть. Ранил меня некий Петр Янсен, ефрейтор. Но он не ушел от расплаты: падая, я успел выпустить ему полдиска из автомата. Видимо хорошая была сволочь этот ефрейтор — в его сумке было 23 золотых зуба и четверо часов… Четверо было нас друзей — Ваня Клименко, Петр Ершов (тоже из Чкалова — Примеч. авт.), Саша Гуляев и я. А вот теперь двое убиты и двое ранены».
Своему другу Ване Анатолий в тот же день тоже сообщил о прошедшем бое: «…Ох же мы и дали им жару — гнали, гнали, хоть и крепко огрызались они. Хорошо действовали танкисты: на броне их танков ворвались к окопам, ну и здесь понеслась карусель — сначала с танков гранатами, а потом в окопы. На вторую линию в атаку — выбили, на третью то же самое, а потом преследовали в лесу. Здесь я и схлестнулся с ефрейтором».
9 сентября 1943 года молодой офицер вернулся в строй. Вскоре Анатолий был переведен в 29-й отдельный разведывательный батальон при 5-й гвардейской танковой армии.
30/IX-43 г. «Здравствуйте, дорогие родные мама, отец, бабушка, дедушка, Тамара и Юрик. Выдался тихий свободный час, и я спешу написать вам. Сообщаю, что я жив и здоров, и живу ничего. Вот сейчас сижу в воронке от снаряда, а в 150 метрах лопочат что-то немцы. Просидим весь день, ночью уйдем. А утром по нашим сведениям и данным будут бить и артиллерия, и минометы, и утром же подаст голос Катерина Ивановна, пойдет пехота и фрицы обратно бегут несколько километров, хотя и крепко огрызаясь. Вот это и есть наши фронтовые будни. Вот и все, что можно написать про мою жизнь. Я теперь разведчик, частенько забредаем к немцу в гости с его тылу. Если вернусь, есть что вспомнить и рассказать».
12 октября Анатолий справил 18-летие в боях. Но не это омрачило парню его маленький праздник — вестей из дома он не получал уже несколько месяцев. Не было писем и через неделю и позже.
5 ноября крупные бои прошли в районе между Днепровским лиманом и побережьем Черного моря. В излучине Днепра, юго-западнее Днепропетровска, наши войска отбивали контратаки противника и вели бои местного значения. Анатолий был тяжело ранен и снова отправился в госпиталь. В этот раз надолго.
Находясь в тылу, Анатолий стал скучать по своим фронтовым друзьям, по передовой.
«Где сейчас мои ребята (эх и орлы же) — наверное, бьются за какой-нибудь город, и я уверен, что не подкачают. А я вот прикован здесь. Здесь есть новенькие и вот им рассказываю, как оно все получается, а они право как птенцы рот разинут и не дыша слушают, и даже смешно думать, что и я был таким же».
Страна готовилась к зиме: тыл работал днем и ночью, чтобы армия ни в чем не нуждалась. К концу ноября бойцов уже одели в зимнее обмундирование. Новое. «Только подумать, как работают в тылу, чтобы нас так хорошо снабжать, — удивлялся Анатолий. — Правда погода здесь солнечная, теплая, немного грязно, так что теплое обмундирование немного обременяет». Он надеялся и верил, что не сегодня, так завтра снова вернется в строй. Но на передовую, после полученной контузии отправлять Анатолия не спешили.
23 декабря парень получил наконец-то долгожданную весточку из дома. «Сегодня большая радость — получил сразу два письма от вас. А что меня нет дома, то это ничего: жив останусь — побуду дома. А что касается того, что Тамара пишет: может меня скоро ждать домой; но нет. Побьем Гитлера, тогда. А я еще в силах воевать».
31 декабря и почти каждый последующий день Анатолий писал родным. И ждал, ждал писем от близких, от матери.
7/I-44 г. «Здравствуйте дорогие родные мама, отец, бабушка, дедушка, Тамара и Юрик. Выдалось хорошее освещение, ручка, чернила и вдобавок бессонница, вот и вздумал написать вам письмо, внеплановое так сказать, потому что писал лишь вчера. На фронте идут успешные наступательные бои и будьте уверены, что в этом году разгромим немцев. Я жду не дождусь, когда снова встану в строй...
Во фронтовой жизни есть свои прелести, хоть жизнь твоя всегда на карте, но о ней не думаешь, когда посмотришь на то, что переносили мирные жители у немца. В нашем городе жизнь в 1942 году можно считать раем по сравнению с жизнью мирных жителей на оккупированной территории. И один человек в этой всей войне является таким маленьким, ничтожным, что о его жизни речи быть не может. А в глубине души все же думается: помирать-то ведь никому не хочется, вот и борешься за свою жизнь и цепляешься за нее… Вот подерешься здесь за свою жизнь, и так она после этого становится дорога. Но если это требуется для счастья других, без колебаний ее отдам. Вот на гражданке у меня не было таких мыслей, а сейчас задумываюсь над этим…
Сейчас я уже привык спать нормально, а первые дни как-то неудобно было спать раздетым и особенно, хоть это и покажется смешным, спать без шапки, так уже кажется, что не расстался бы с ней».
В феврале 1944 года Анатолия направили на курсы младших лейтенантов — готовить новых командиров Красной армии. 23 февраля отметил с товарищами 26-ю годовщину РККА. «Вчера замечательно провел вечер в офицерском клубе. За этот короткий период моей работы я получил благодарность командования и денежную награду. Готовлю офицеров, боевых офицеров, для нашей армии и уверяю вас, что подготовлю хорошо. С такими ребятами не то что немцу, и самому черту рога сломим. Вы вероятно удивляетесь. как я вырос духовно, да и действительно война многому научила. И меня не узнать уже. Эх, посмотрели бы вы на меня теперь».
В своих письмах Анатолий заверял всех, что с ним все хорошо и просил не беспокоиться за него — ведь он солдат.
7/III-44 г. «Сегодня получил 2 письма. Одно от тебя, мама, а другое от дедушки (опять так называю, но ведь так кто называл… маленький Толя, а я сейчас 18-летний офицер). Вы вероятно смеетесь, и я тоже. Тебя, мама, благодарю за хорошую работу, ведь часть ее идет и на меня. Поздравляю с праздником 8 марта».
В этот же день Анатолий написал письмо и своему младшему брату Юрию. «Здравствуй, Юрочка! Нашел подходящий конвертик и пишу тебе. Во-первых, передаю пламенный привет, а во-вторых, видишь картинку — мальчик учится на отлично, а его двоюродный брат дырявит каски и черепа немцев. Так делал и буду делать я, а тебе приказываю учиться так же. Прямо приказываю, это нужно. И расскажи об этом своим товарищам в школе, где учился и я. И учителям письмо покажи. А я постараюсь скоро тоже оправдать еще и звание воспитанника 4-й железнодорожной школы. Понятно? Вот так видишь, как твой брат о тебе помнит. До свидания, Юра».
10 апреля 1944 года Анатолий сообщим родным, что по вине своих подопечных был понижен в звании до младшего лейтенанта и лишен ордена. О том, что произошло, он в письме рассказывать не стал. «…Это дело наживное. А перед Родиной и вами я невиновен, все знают, что на поле битвы не всегда бывает успех. А двое подлецов, одного из которых я пристрелил, чуть было не угробили всех, в том числе и меня. В общем все хорошо и воюю, и учу, и сам учусь».
Войсковые части, в которых находился Анатолий, готовились к переброске в Румынию. Анатолий рвался в бой, однако командование придерживало его и к большим операциям пока не допускало.
13/V-44 г. «Ты утешаешь меня, мама, — не нужно. Я настолько крепок, что меня, очевидно, теперь ничем не смутишь. Сейчас живу замечательно. Но “себя не берегу”, меня другие берегут и не отпускают, хоть иногда денька на три я вырываюсь».
24 августа 1944 года: «Еду бить захватчиков в самой Румынии. Побываю там, где был отец. Сколько пройдено и сколько впереди: Харьков – Аккерман – Севастополь – Бендеры – Румыния. Адрес скоро сообщу».
В конце сентября 1944 года Анатолий, теперь уже командир взвода автоматчиков, был зачислен в 78 стрелковый Белградский полк в составе 74 стрелковой Киевско-Дунайской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого дивизии (2 формирования). Принимал участие в Белградской наступательной операции с 28 сентября до 20 октября, а затем — в Будапештской наступательной операции.
12/X-44 г. «Сегодня праздную день своего рождения. Я думаю, что вы не будете меня порицать за то, что я его праздную так, как еще не приходилось. А именно: пригласил около полусотни друзей и девушек, возможности для этого есть. В общем отмечу день своего девятнадцатилетия как положено. Письма получаю только от своих фронтовых друзей, да еще от одной девушки из города Одесса (такую девушку я встретил первую за все время и вряд ли ее забуду). Погода здесь стоит прекрасная. Лист на деревьях весь зеленый, кругом зелень. Начался сбор винограда, скоро будем пить новое вино. А в Бессарабии его уже в сентябре пили».
Советские войска продвигались все дальше в Европу. Будто предчувствуя что-то, некоторые свои письма Анатолий заканчивал словами «Ну до свидания, а может быть, прощайте».
К концу осени 78 стрелковый Белградский полк был на территории Венгрии. 5 декабря, по сводкам с фронта, наши войска между озером Балатон (Платтен) и рекой Драва продолжали наступление. Овладели городом и железнодорожным узлом Сигетвар, а также с боями заняли более 120 других населенных пунктов. Немцы отчаянно отбивались, пытаясь сохранить свои позиции.
5/XII-44 г. «По-прежнему нахожусь в боях. Хоть и неблагоприятные условия: дожди, грязь. Нет метра, чтоб не был заминирован или не простреливался. Но все идем вперед и сейчас долбим приличную группировку немцев, которая затянута в русском мешке. В общем все хорошо, хоть и лежим днями в грязи и воде, но это ничего. Один англичанин здесь был и так удивился. Говорит: «Вот теперь я увидел, что распутица мешает всем армиям, но только не русской, ей же она помогает». Действительно, никто, наверное, не вынесет такого, что выносят наши солдаты. Вот так обстоят у нас дела. С этими покончим и примемся за Германию».
Мать, получив последнее письмо от сына, спешила ответить. Коротко описав их жизнь дома, пожаловалась на перебои в работе почты. Да только винить в этом кого-либо нельзя — времена такие. «Одно прошу, — писала мать. — По возможности пиши. Это есть одна наша отрада, которую мы очень ждем. Каждый день. Жду с победой домой. Мама».
Это письмо Анатолий так и не прочитал. Ответом на него матери стала похоронка. 15 декабря в Венгрии, в одном из боев, ее сын был тяжело ранен — накрыло снарядом, осколками повредило правую руку, раздробило кости. И 19 декабря командир взвода автоматчиков, гвардии младший лейтенант Анатолий Татарников умер от ран в госпитале в селе Камледин (Комлогит). Был похоронен в братской могиле № 7, второй слева направо.
Письма сына Александра Татарникова сохранила и передала на хранение в Государственный архив Оренбургской области.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
