Новости – Люди
Люди
Страх и труд
Фото: Галина Санько / ТАСС
Малолетние «узники фашизма» рассказали «Русской планете» о детстве, в котором игрушками были патроны и отцовские медали
11 апреля, 2015 07:11
11 мин
Людям, поделившимся этими историями, уже за восемьдесят. Но и сегодня, спустя целую жизнь, они с волнением и слезами вспоминают о детстве. Вместо учебы и игр они прятались от бомб. У них брали кровь, предназначенную фашистским молодчикам. С первых шагов эти мальчишки и девчонки понимали: на каждую шалость высокие дяди в серых кителях могут ответить автоматной очередью.
Корреспондент «Русской планеты» побеседовал с малолетними «узниками фашизма» — вместе с матерями они оказались на оккупированной территории и были угнаны на обязательные работы. Взрывы, голод, чувствующие себя хозяевами нацисты и стали главными воспоминаниями детства.
– Мы жили в Витебской области. В семье трое детей — две сестры и я. Когда началась война, мне исполнилось четыре года. Отец — майор советской армии, командовал польской дивизией. Тогда была отдельная дивизия из поляков, но они отказывались от советских офицеров, послали туда отца, который тоже поляк и свободно говорил по-польски, его слушались. Вся дивизия погибла в 1943 году под Оршей, — рассказывает Рудольф Лехович.
Когда родной город заняли немцы, детей с матерью погрузили в «теплушки» и повезли в Западную Германию.
– Попали к хозяевам — был такой фриц Менцель, мать работала у него по хозяйству, нас с сестрой гоняли работать на поле. Без дела никто не сидел. Одежду хозяева дали — помню, мне по малолетству просто холщовый мешок какой-то с дырками для рук и головы, — говорит Рудольф Бронеславович. — Немцы тоже разные были, среди них и тайные коммунисты попадались: кто-то вырежет деревянную игрушку и подарит. А другой подзатыльник даст. Очень лютовала мать этого Менцеля, она была заядлой фашисткой, многие тогда были идеологически обработаны. В начале войны нас, детей возили, примерно раз в неделю, сдавать кровь раненным на фронте. Когда немцы отступать стали, им не до того было, перестали кровь брать.
Лехович признается, что немцы очень боялись прихода советской армии, ждали от нее мести за разрушенную страну и убитых жителей. Поэтому очень радовались, когда первыми вошли американцы. Освободившихся пленных они не обижали, примерно полгода Лехович вместе с другими прожил в американском фильтрационном лагере. Союзники несколько раз угощали малышей тушенкой и шоколадом.
Мария Святобог. Фото: Андрей Кошик/ «Русская планета»
Мария Святобог достает из папки с фотографиями вчетверо сложенный желтый листок с рыжими от времени пятнами. На сгибах, чтобы не порвался от ветхости, лист проклеен бумагой. Сверху красный профиль Сталина, внизу картинка с танками и винтовками, лента с надписью «Наше дело правое. Мы победили!».
«Вам, доблестному воину Красной Армии, участнику боев с немецко-фашистскими захватчиками…вручается благодарственное письмо как память о Великой Отечественной войне, — читаем типографский текст, подписанный командующим Вторым Белорусским фронтом маршалом Рокоссовским. — Желаем Вам доброго здоровья и новых успехов в Вашей дальнейшей трудовой жизни на благо нашей Великой Социалистической Родины. 5 августа 1945 года».
Это единственное, что осталось от отца. Когда тот вернулся с войны, боевыми медалями играли младшие братья. Тогда награды в каждом доме были, ими не дорожили. Так где-то и затерялись.
– Когда немцы наступали, сильно бомбили нашу деревню, потому что рядом железная дорога из Москвы в Киев проходит. Запомнила первую бомбу: сидела у окна, смотрела на самолет в небе. Вдруг что-то блестящее посыпалось. Кричу маме: «Ой, шарики летят!». Как эти «шарики» взрываться начали, я с окна слетела… С тех пор боялись самолетов. Немцы зашли в деревню, мать была в поле, — вспоминает Мария Федоровна. — Забежал в хату фриц, мы, дети, в угол забились. Он нам ничего не сделал, взял крынку с молоком, выпил и ушел. Спустя время стали на работы забирать — старшую сестру Тоню угнали в Германию, у немецкого фермера всю войну пробылав месте с югославом и датчанином. К ней хорошо относились, когда вернулась, даже одежду и гостинцы привезла. Но до самой смерти про плен ничего никому не рассказывала, сколько раз расспрашивали — молчит. Тогда строго с этим было, боялась.
В лесу собрались партизаны, из-за них немцы всю деревню сожгли, одни печные трубы остались. Оставшиеся семьи переселились к окраине леса — выкопали землянки. Партизаны помогали, у них большое соединение было, даже свой аэродром.
– Затем немцы прочесали лес, шли с автоматами и овчарками. Нас с матерью и младшими определили в пересыльный лагерь города Локоть. Помню, колонна шла под бомбежкой — ночь, вокруг все гудит и бомбы сыплются. Немцы подгоняют. Все пригнулись и гуськом шагали. Оттуда отправили в Польшу работать в семью фермеров. В хозпостройках поселить хотели, но потом сжалились, пустили в каморку в доме. Они очень религиозными были – ходили в костел, по книжечкам молитвы читали. Мы тоже в костел ходили: там еду давали.
Мария Святобог в молодости. Фото из личного архива
На ферме копали картошку, собирали рожь и лен. Дочка хозяев выучила вязать шапки и свитера. К хозяевам тоже партизаны приходили, потребовали — детям молоко давайте, а то корову заберем.
После освобождения вернулись в землянку на окраине леса.
– Как выжили, сейчас даже объяснить не могу: еще война идет, продуктов нет, кормились кто как мог. Летом лес выручал — собирали чернику, носили на станцию продавать, картошку копали. Поначалу с братьями ходили собирать колоски и оставшуюся после уборки картошку — бывало, весь день провозишься, чтобы ведерко клубней насобирать, — женщина не сдерживает слезы. — Один раз такой зеленой картошкой отравились, чуть не умерли. В землянке только ручная мельница осталась — в ней рожь мололи, для веса добавляли желуди, но они очень горькие, их много не съешь. На поле и о Победе узнали — не то что радио, света в деревне не было! Собираем с матерью картошку, а в небе самолет. По всему полю разбросал листовки, поднимаю — написано, что конец войне. Побросали лопаты и картошку, бегом в деревню.
– Отец в армии служил еще с финской (советско-финская война 1939-1940 годов. — Примеч. авт.), а мы с мамой и двумя братьями жили в деревне Колосовшина в Белоруссии. Я родился 6 января 1941 года, поэтому большинство воспоминаний – с рассказов старших братьев и матери, - рассказывает Михаил Тюсенков. С ним беседуем на небольшой светлой кухне. Сидящая рядом супруга подсказывает, когда муж от волнения запинается. — Когда немцы только пришли, терпимо было. Но когда им под Москвой хорошенечко дали, начали нас выгонять из домов — не всех, но десять семей выселили. На подводы посадили и повезли в Могилев. Оттуда в лагерь. Сначала жили в ремонтном депо узловой железнодорожной станции — поставили там печку-буржуйку, сколотили нары. Потом пленные красноармейцы построили бараки. Мать каждый день увозили на работы, дети оставались под надзором полицаев. Кормили два раза в день похлебкой и черным хлебом, в который для веса добавляли глину.
– Запомнил такой эпизод: мне уже года два было, и я нашел патрон. Начал с ним играть, а потом в рот засунул. Охранник-полицай как шлепнет меня и отобрал его, я еще ревел — мол, игрушку забрали, — с улыбкой делится пенсионер.
Красная Армия пришла в их лагерь в марте 1944 года. Был воздушный бой — детвора из окон следила, как в небе самолеты сражались. Уже не боялись немцев, что есть мочи «болели» за «нашего». Когда зашли в барак красноармейцы, один угостил Мишу большим, со взрослый кулак, куском сахара — он тогда горками продавался, его кололи на куски. Так впервые попробовал сладкое.
Михаил Тюсенков. Фото: Андрей Кошик/ «Русская планета»
– Вернулись домой, а на хате табличка — «заминировано». Когда нас выгнали, немцы в ней конюшню устроили, в бревна вбили кольца для коновязи. При отступлении заминировали. Пришлось рядом землянку рыть, в ней и жили несколько месяцев. Пришло лето, не так голодно стало — в лесу ягоды и грибы собирали. После Победы вернулся отец. Он тоже был в плену и рассказал такую историю: их построили в колонну и по списку вызывали на расстрел. Рядом оказался знакомый из нашей же деревни. Когда назвали фамилию отца, шепотом сказал — у тебя трое детей, если выживешь, их поставишь на ноги, а я холостой. И вышел вместо отца.
– В 41-м году я перешел в шестой класс, окончил его уже в окопах и под бомбежками. На всю жизнь запомнил первый обстрел: Стояла летняя ночь, как вдруг все озарилось красным, и земля затряслась. Выскочили из дома, ночь провели на улице — боялись, что бомба в дом попадет, — говорит Александр Бойко. — Немцы заняли часть Новороссийска, фронт проходил между заводами «Октябрь» и «Пролетарий». Налеты наших самолетов каждую ночь были —осветительные ракеты на трассу бросали, потом бомбы, чтобы немцы не могли по дороге на Краснодар спокойно ехать.
Сестру Саши сразу забрали на работы в Германию. 12-летнего Сашу со старшим братом погнали строить «Голубую линию» — систему немецких укреплений в районе Крымска. С ними работали и пленные красноармейцы. Жили там же, в блиндажах, подстелив на ночлег сушеную траву. Кормили раз в день из солдатской полевой кухни, куда созывали в полдень. Тяжело было первой зимой – стояли страшные морозы, а рабочие топили кто чем мог. «Гражданских» охраняли не так тщательно, как пленных, и братья смогли убежать. Но дома были недолго — вновь забрали немцы. Когда попытались убежать второй раз, солдаты догнали. Фриц со всей силы ударил прикладом по голове, отметина на всю жизнь осталась.
– В пересыльный пункт в Анапе отвезли. Там жили в разрушенном трехэтажном здании — в уцелевшей части разместилась охрана и мы. Предупредили, что если без разрешения попытаемся выйти, сразу «капут». Потом отвезли на косу Чушка, где Керченский пролив. Полторы недели ждали баржу, воды набрать было негде. Первые два дня вообще без питья сидели, потом цистерну по железной дороге подвезли — набирали воду кто во что мог, так измучились за это время. В Крыму мы копали землю, укрепляли окопы. Летом 44-го пришла Красная Армия, это был настоящий праздник — все радовались, что немцу конец.
Правда, братьев домой не отпустили — почти два года они находились под присмотром уже советских органов, пока вернувшийся с фронта дядя не вызволил их домой.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
