Новости – Люди
Люди
Бизнес во дворе
Фото: Юлия Лещинская
Как живут омские селяне, зарабатывающие на личных подсобных хозяйствах
12 ноября, 2014 06:31
13 мин
Деревенское давно стало синонимом экологичного и безопасного. И пока крупные производители сельхозпродукции ищут способы увеличить объемы производства, приписывают приставки «эко» к своим продуктам, деревенские жители продолжают доить вручную коров и протирать носы поросятам. Корреспондент «Русской планеты» поговорила с людьми, которые живут на селе и зарабатывают на жизнь, продавая продукцию со своего подворья.
За большой вывеской «Вино — Водка» на магазине, что напротив вокзала райцентра Марьяновка, маленькая вывеска «Все к столу» незаметна. Продавщица, заметив мою растерянность при виде пустых прилавков, с вдохом объясняет:
– Вечером завоз. Потерпите. Мясо купите свежее, только-только с забоя. Теперь редкость в нашем магазине.
Магазин Татьяна Воробьева открыла для того, чтобы продавать мясо со своей фермы. Начинали они с мужем когда-то с трех поросят, обмененных у родственницы на цветной телевизор.
– Жить-то надо, а где в Марьяновке работать? — говорит Татьяна. — На железнодорожной станции все вакансии заняты — самое денежное место. В племзаводе можно за овцами ухаживать, да только как проживешь на минимальную зарплату? А тетка, видать, с добрым сердцем отдавала: подрастив, 28 новорожденных поросят получили почти одновременно.
Ухаживать — осматривать свиноматку по несколько раз днем и ночью, чтоб не пропустить опорос, протирать носы и бока малышам, сажать их под лампу, следить, чтоб родительница сама же их не придавила, кормить по часам — Татьяна и ее муж умеют с детства. Оба в деревне выросли. Татьяна — медсестра, легко переквалифицировалась в зоотехника-ветеринара. За чистоту и порядок на ферме отвечает Геннадий. Поначалу муж, бывало, сутками не выходил из сарая.
Вскоре поголовье свиней выросло почти в 10 раз. Приобрели 6 дойных коров, 30 телят, 150 баранов. Появился в хозяйстве и трактор — государство помогло.
– Купили, взяв кредит в банке под 14 процентов годовых, — рассказывает Татьяна. — Собрали кучу справок и рекомендаций и вернули часть выплаченных процентов. Это, конечно, нам тогда помогло. Хотя я мало верила в удачу. Помню, в самом начале, когда только решили заниматься большим хозяйством, просила у них кредит — 100 тысяч. Больше мне дать не могли, не в доверии была, а в залог только себя да ребятишек предложить могла. Что на такие деньги купишь? Две коровы, а их же еще поить, кормить надо, пока начнут приносить хоть какую-то прибыль. Так и обошлись тогда без кредита.
.JPG)
До начала 2014 года в магазине предпринимателя Воробьевой всегда было мясо всех сортов и на любой вкус. А сейчас круглый год торгуют рыбой, закупая ее на рынке в городе: селедкой и скумбрией по «смешной» цене:
– Специфика деревни, — говорит Татьяна. — Если цену подниму до городской, кто же брать у меня будет: работы нет, зарплата в 5 тыс. рублей — уже спасибо, 10 — вообще мечта. Прибыли, конечно, мало, но я ж на коне.
Сами фермеры Воробьевы теперь держат только 40 лошадей и 15 свиней.
– Коня, оказалось, держать выгоднее всего. Круглый год табун пасется в поле, добывая себе еду и под снегом. Частично, конечно, но все легче. Когда неурожайные года были, еле выживали — корм очень дорогой, — рассказывает Татьяна. — Тогда избавились от коров. И не только мы, вся Марьяновка. Когда-то было в поселке три стада рогатого скота, теперь нет вовсе — покупать молочную продукцию дешевле.
Фермерам рентабельнее увезти скотину на бойню Исилькульского мясокомбината, в соседний район. Там мясо принимают по выросшей благодаря введенному мораторию цене. Колоть самим свиней и лошадей, думая об утилизации отходов, перевозке и прочем, невыгодно.
– Не жалуемся, — вздыхает Татьяна. — Но не жируем. Нынче вот в отпуск первый раз за десять лет съездила, времени не хватает. Наемную силу не привлекаем, не получается. Приняла как-то в магазин одинокую мать шести детей. Думала, она мне поможет, я — ей. Но деньги получила и пропала навсегда, прихватив кассу магазина. А уж уход за скотиной доверить и вовсе не каждому можно. Потому отдыхать не может, да и средств на отдых маловато. Чтоб на море съездить, оформилась на досрочную пенсию, год деньги не снимала, берегла. Мужа с собой не взяла, он-то пенсию не заработал — трудового стажа в России, кроме личного подсобного хозяйства, не имеет. Хорошо еще, родня на юге нашлась, денег хватило на две недели.
Андрей Старков разводит птиц уже 10 лет. В хозяйстве: цесарки, утки, перепела, фазаны и павлины. Говорит Андрей негромко, но уверенно.
– Мы же работать когда начинаем? Когда жить становиться невмоготу. Я хозяйством начинал всерьез заниматься, когда вчетвером на материну зарплату жили. Менталитет у нас такой: нужда — двигатель прогресса. Узбеки, вон, к нам нанимаются, работают всегда, как заведенные, с 6 утра до 11 вечера. Живут бедно, о социальных программах и не слышали, никто им ничего не должен. Имея личное подсобное хозяйство, зная, что помощи ждать неоткуда, да еще и желая развиваться, не забалуешь. Работать приходится с зари до зари. Я сам труда не боюсь и детей своих этому учу, считая, что лень — самая большая болезнь на свете, — рассказывает Андрей Старков, хозяйственник пригородного поселка Ленинский.
Сын Павел всегда рядом с отцом. С 12 лет стал зоотехником и ветеринаром, правда, пока недипломированным — учится на третьем курсе Аграрной академии. На время летних каникул становится птичником. 9-летняя дочь Тамара тоже занята семейным бизнесом.
.jpg)
Хозяйство Старковых — «нетрадиционное птицеводство». Традиционное, в понимании Андрея — с использованием стероидов и витаминов, которые позволяют птице расти быстро, практически не двигаясь. И экономический эффект, который приносит мясо и яйцо, поднимается стремительно. Но Старков считает, что это неправиотно. Его птица вольная, на всем своем, деревенском, думать обязана исключительно о продолжении рода.
Прежде чем приобретать новую птичку, Старков читает горы специальной литературы. Мясо павлина, например, излечивает расстройство зрения, перепелиные яйца восстанавливают иммунитет. Говорит — испытано на себе и жене, которая тоже работает на семейной ферме.
– Имея личное подсобное хозяйство, приходится разные профессии осваивать, — говорит Андрей Петрович. — Любая отрасль сельского хозяйства — сезонная. Так что я и ученый, и слесарь, и скотник. Потому к возмещению областным правительством сельхозпроизводителям части затрат, связанных с повышением квалификации, отношусь исключительно положительно. Правда, не знаю, как это работает на практике. А то у нас все так: идея есть, дела нет. Куда ни кинь — всюду клин. Дабы контролировать рынок, упразднили крестьянский забой — создали теневой рынок: как продавали, так и торгуют по знакомым, друзьям, по объявлению и телефону. А ведь мясо крестьянского забоя лучшее! Его применяют в качестве улучшителя вкуса, в среднем до 30 процентов. Теперь в условиях крупных предприятий применяться не будет. Кто проиграл? Потребитель. А выиграл производитель: и так не поймешь, из чего колбаса была, а теперь и подавно. Наверное, власть такое состояние дел устраивает.
– А вам, мелкому производителю, выход на большой рынок не планирующему, зачем власть устраивать? — спрашиваю я.
– Поддержка власти важна. Всем: и крупным холдингам, и личному подсобному хозяйству размером в одну корову. Пока мы ее ощущаем слабо, хотя задумки есть. Но если власть хочет поднять сельское хозяйство, должна думать не о своих интересах, а о народных. Программа льготного кредитования предназначена для поддержки сельхозпроизводителя — прекрасно. В декабре 2013 года взял кредит, а обещанной компенсации по процентам еще не было ни разу. Грант в 200 тысяч на развитие бизнеса — красиво, но из заявленной суммы сразу отнимай 30 процентов за налог на прибыль. Банки, где присутствует государственный капитал, берут 800 рублей за обслуживание счета. Перевод денег, их получение, сдача налички и прочие сборы оплачиваются дополнительно, в среднем 100 тысяч в год. Еще пенсионный фонд, хотя, конечно, выплаты туда для личного подсобного хозяйства по желанию. Но если о пенсии думаешь, будешь платить сейчас. Так что предпринимателем быть не хочу, и гранта мне не надо. Хотя, при хорошем раскладе, наверное, мог бы открыть мини-зоопарк пернатых.
Манушак Аллямова в течение последних 15 лет зарабатывает только благодаря подсобному хозяйству. Хрупкая блондинка на каблуках с ярко-красным маникюром ежедневно следит за тремя коровами, отарой овец, поросятами и целым птичником кур, уток, гусей и индюков.
В Андреевку Таврического района Омской области Манушак переехала в 1984 году из Грузии с родителями. Отец — потомственный строитель, мать — помощник воспитателя в детском саду, с развалом СССР остались без работы. Потому сельхозпроизводство — единственная возможность выжить в Андреевке и по сей день. Тем более что, выйдя замуж, Манушак получила в подарок необходимое: корову, нетель (тоже корову, только еще не телившуюся), трех овец и почти пять десятков самой разной птицы. В ее сельхозпроизводстве труд только ручной.
– Даже на доильный аппарат еще не заработала, зато руки натренировала, — смеется хозяйка.
Пытаясь выбраться из нищеты, муж поехал на север, где задержался на 5 лет. Отработав в Нижневартовске около месяца, возвращается на две недели, чтобы помочь супруге: сам ухаживает за скотиной, доит, перерабатывает молоко в сметану, масло. Даже ощипывать птицу пробовал, но, по словам жены, получается плохо.
– Без привычки можно и без рук остаться, — жалея его, говорит Манушак. — Сама-то за день запросто трем десяткам кур придаю товарный вид. Только когда муж приезжает, вспоминаю, что женщина — делаю прическу, маникюр, платье надеваю, детьми занимаюсь.
Детей в семье трое. Но повторения своей судьбы для них мать не хочет, потому тщательно следит за успеваемостью в школе, которая находится в 10 км от деревни. Правда, бывает, признается Манушак, все же пропускают занятия, но только по уважительной причине — дорогу перемело или размыло, техника не двигается. Тогда с ребятишками занимается сама — читает, рисует, учит стихи. Для души Манушак читает романы о другой жизни: о любви и красоте, о девушках в шелковых нарядах с грациозными прическами и юношах, поющих им серенады. Бывает, зачитается до полуночи, но в 5:30 как штык, надев фуфайку и калоши, бежит в сарай: убирать навоз, доить коров. На рынке тоже торгует сама, как все, под открытым небом около главного магазина райцентра, разложив продукты на самодельном раскладном столике. На своем обшарпаном «жигуленке» ездит за полсотни километров, чтобы продать 20 литров молока, 5 литров сметаны, 6 килограммов творога, несколько уток и бройлеров. Муж, говорит, не всегда справляется: то цену занизит, то товар представить не умеет.
Манушак тоже не сразу научилась торговать, но за 10 лет приобрела постоянных клиентов, которые в течение двух часов скупают все ее недельные заготовки.
– Все бы ничего, но тяжелым становится подсобное хозяйство для личников, — говорит Манушак. — Земля перестала быть народной, стала частной. Косить негде, покупать сено дорого. Приходится все лето заготавливать разнотравье всей семьей, где придется: вдоль дорог, на лесных опушках впрок и на прокорм тоже. Ведь выгонять скотину в стадо под присмотр к пастуху дорого: 500 рублей в месяц за голову, выгода от продаж «молочки» делается ничтожной. Настоящего рынка сбыта в райцентре нет: сдавать скупщикам за бесценок — не вариант, приходится торговать. Племенного хозяйства по разведению мясной птицы в районе нет, покупаю у случайных продавцов. А там птица всякая: и больная, недорощенная, слабая. Нынче, по весне, был в хозяйстве падеж — 150 голов бройлера за два дня. Обращалась в Роспотребнадзор, в сельхозуправлени, возила больную птицу на экспертизу — компенсации не выхлопотала: времени не хватило, скотина-то ждать не будет.
Личное подсобное хозяйство Манушак в этом году признано лучшим в районе, за что представлено к премии в 2 тысячи рублей. Те же деньги Манушак Саркисовна будет получать ежемесячно, устроившись в местный клуб библиотекарем на время декретного отпуска основного работника.
– Заработок небольшой, но стабильный, — говорит победитель. — Одним сельским хозяйством жив не будешь.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
