Новости – Факт
Факт
В XVI веке Великий Новгород экспортировал по 500 тысяч беличьих шкур в год
Репродукция картины Сергея Иванова «Баскаки» (сбор налога для монголо-татарского хана), конец XIX — начало XX века. Фото: РИА Новости, архив
Беличьи шкуры были вытеснены с рынка соболиными, что породило массовую коррупцию и ресурсозависимость страны
5 ноября, 2013 05:01
2 мин
В средневековой Европе пушнина была конвертируемой валютой северных стран. Основным европейским экспортером этого ценного ресурса, служившего для создания вещей престижного потребления, были русские земли. Показательно, что первым словом у восточных славян, обозначавшим денежную единицу, было «куна» (его происхождение связывают с куницей).
После монголо-татарского нашествия центр добычи ценных мехов сосредоточился в Новгородской республике. Несколько столетий основным предметом внешней торговли для новгородских купцов была белка. Тогда ее мех официально входил в оброк, собираемый с населения. По мере истощения «беличьего» ресурса и увеличения объемов экспорта из Великого Новгорода активизировались поиски новых «месторождений ценного сырья» — стали посылать экспедиции на восток.
К XVI веку, когда Новгородская республика уже была включена в Московское государство, объемы поставки беличьих шкур в Европу достигли грандиозных масштабов. Только одна партия, вывозимая на ганзейские рынки, составляла 100 тысяч шкурок. В год экспортировалось в среднем полмиллиона единиц этого товара.
Шкуры пользовались большой популярностью — возникал даже их дефицит. Например, еще в XIV веке, в 1391 году, потребность только Лондона в беличьих шкурах составила 350 тысяч единиц. На один костюм английского короля Генриха IV ушло 12 тысяч белок. Чуть меньше шкур (по 10 тысяч) в тот же период использовалось для пошива парадных мантий французских герцогов.
Постепенно белка дешевела за счет распространения дешевой овечьей шерсти. К середине XVI века большинство московских добытчиков меха переключились на соболя. После взятия Казани и покорения Сибирского ханства они получили свободный доступ к неистощимым запасам меха в Сибири. Еще Ермак во время своего похода за Урал успел отправить Ивану IV Грозному в Москву 24 тысячи соболиных, 2 тысячи бобровых шкур и 800 шкур черно-бурой лисы.
Большинство историков связывают сам факт освоения и колонизации Сибири в XVII веке с наращиванием экспорта в Европу ценного меха сибирских животных. Когда истощался один регион, то добытчики меха двигались дальше на восток, пока наконец не достигли Тихого океана. Таким же образом были колонизированы и земли Канады.
Но ключевым отличием России от Канады было средоточие меховой монополии в руках государства. В Сибири в XVII—XVIII веках возникла следующая модель добычи меха: сначала вооруженные отряды отнимали уже выделанные меха; затем русские пришельцы накладывали на туземцев дань в виде определенного количества шкур, а после служивые люди создавали в городах и на крупных трактах таможенные посты, на которых брали пошлину также мехами. Промысел очень быстро приобрел коррупционный характер, для борьбы с которым в Сибирь посылалось еще больше людей. В свою очередь, последние могли там найти средства пропитания, только становясь добытчиками меха.
Со всей Сибири меховой ясак поступал в Тобольский кремль, где тщательно сортировался и оценивался, а затем уже отправлялся в Московский кремль. Постепенно московское государство впадало в ресурсозависимость от экспорта ценной пушнины в Европу. Годовой доход от этой торговли составлял гигантскую сумму в 100 тысяч рублей. До самого конца XVIII века сибирские меха массово шли на экспорт, пока их постепенно не вытеснило с первой позиции зерно.
Источник: А. Эткинд. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России — М.: Новое литературное обозрение, 2013
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
