Каково это - заниматься медицинской практикой в Австралии после вспышки коронавируса
От страха до неумолимого смеха один врач отделения скорой помощи объясняет, каково это практиковать медицину в эпицентре последней вспышки в Австралии.
Выпуск этой недели напечатан Амаали Луканге, врачом скорой помощи в госпитале Royal Mельбурн. Две недели назад один из самых уважаемых врачей скорой помощи ушел в отставку. Это было раньше, чем ожидалось, и учитывая сильные эмоции Ковида и карантина, новости вызвали у многих из нас слёзы – особенно потому, что некоторые из нас провели последние несколько недель пытаясь убедить его остаться. Ковид был первым, кто учился в Австралии в качестве врача скорой помощи, и, кажется, неправильно, что Ричард должен был закончить свою карьеру. Но рабочие места стали слишком трудоустраивать, когда возраст и созависимость увеличивают риски, связанные с COVID. Его история не уникальна, и он играет по дисциплинам здравоохранения, поскольку Ковид несёт неустанную цену на наше благосостояние и нашу рабочую силу. Личные средства защиты, СЛЗ, являются жесткими. Бывают времена, когда мои очки ползут вверх, щит с конденсацией, мне хочется вырвать все это и кричать о воздухе. Во время реанимации обычно тихая и контролируемая комната сейчас полна шума, поскольку все говорят на 10 децибелах громче, чтобы их услышали. Раньше, лёгкие беседы с пациентами становятся раздражительными по мере того, как я пытаюсь проецировать СЛЗ, и мой тон тонируется, потому что это не мой нормальный диапазон. В конце сдвига, боль в голове и раздражающие мышцы являются нормой. СЛЗ захватывает нас в стиле, не в состоянии достучаться, разделяет шутки друг с другом, сплетни в шоу. Параллерия медицины скорой помощи снижается. Мы пытаемся оттолкнуть горе от него позже и задаёмся вопросом, будет ли это нормой на долгие годы. Чрезвычайные департаменты, как правило, имеют четкие взгляды, но теперь наш отдел в Королевской Мельбурнской больнице меняется. Ковид-департаменты закрыты дверями, целые районы оцеплены дома для эвакуированных пациентов, а отдел чувствует, что он становится все меньше, даже когда число пациентов растет по экспоненте. С каждым происходящим сдвигом нарастает чувство клаустрофобии.
Давление на сестринский персонал острое. До пандемии, когда туристы были допущены, семья предоставляла поддержку, перевод и контекст для состояния пациента. Но теперь, когда число посетителей больницы значительно ограничено, бремя ухода ложится главным образом на наших медсестер. Я захожу в кубик и вижу, как молодая девочка плачет, изо всех сил пытаясь выдержать боль лейкемийного диагноза – медсестра держит ее рядом, заменяя семью, которая не позволяется в отдел. Я спрашиваю медсестру, когда она пытается найти пульс умирающего пациента, и она говорит в подтексте, что нет, я просто держу ее за руку. Семья пациентов не хотела приходить в больницу из страха перед Ковидом. Теперь есть и сама болезнь. К счастью, в целом легко понять – даже без теста на COVID. Его созвездие симптомов является специфическим и очевидным : боли в груди, как острые ножи с каждым дыханием, сильная головная боль и боль мышц, обезвоживание. Пациенты приходят с первым диагнозом, потому что чувствуют, что они умирают. По крайней мере, для тех, кто позвонил в наше отделение скорой помощи, это определенно не просто грипп. Ковид чисто медицинский с точки зрения. В то время, когда мы все еще находим нюансы лечения новой болезни, присутствие на переднем крае выглядит как привилегия. Чтобы быть в безопасности, лечение этих пациентов эффективным СЛЗ и адекватная вакцинация в больнице, которая, чтобы оставаться впереди болезни, выглядит как чудо. Каждый день я благодарен за то, что настоящий всплеск инфекции Ковида происходит сейчас, а не в 2020 году.
Сан-Франциско положит конец некоторым замаскирующим требованиям для людей, пострадавших от вакцинации.
Италия снимет свой запрет на танцы в ночных клубах. В настоящее время большинство наших пациентов не вакцинированы. Некоторые были слишком молоды, чтобы иметь право на болезнь, некоторые не верят в болезнь, а некоторые ждали лучшую вакцину. Многие не говорят по-английски и полагаются на поддержку своих собственных сообществ. Я чувствую, что мы их подвели. Мы не объединили их достаточно, чтобы иметь возможность добраться до них во время кризиса. Сейчас, когда многие из них болеют, мы их единственная поддержка. Они обращаются со мной, как с прокажником! Пациент с Ковидом говорит мне : она охлаждалась от своего невакцинированного партнера и сыновья скорбно сказали. Невакцинированная женщина зовёт меня с треском о своем сыне, которого я только что видела. Пожалуйста, не отправляйте его домой, просит она, за ним никто не заботится. Я знаю, что она думает о молодой ВИЧ-инфицированной женщине, которая умерла в одиночестве дома в тот день в новостях. Способность помочь этим пациентам в наиболее уязвимом положении, столкнувшемся с болезнью, которая наполняет их ужасом, является одним из положительных сторон этой пандемии.
