Новости – Пресса

Пресса

«Русские Ведомости»: волна беженства и паники захватила и Львов

Русские солдаты отдыхают в захваченных австро-венгерских окопах. Фото: Imperial War Museums

«Москву ожидает кризис в таком размере, в каком она еще не испытывала»

Елена Коваленко

10 ноября, 2014 14:38

6 мин

Вторник 26 июля (8 августа по новому стилю) 1916 года, Москва № 172

Восточный театр войны

Петроград, 25 июля. (От штаба Верховного Главнокомандующего) Эскадра из семи неприятельских аэропланов бомбардировала и обстреливала несколько пунктов в районе восточнее реки Стоход (протекает в пределах нынешней Волынской области Украины — РП), производя незначительные повреждения.

На реке Стоход противник местами переходил в наступление, всюду отбитое. Наше продвижение в районе реки Граберки и Серета продолжается. <…>

Кавказский фронт

Петроград, 25 июля. (От штаба Верховного Главнокомандующего) В районе Кялькит-Чифтлика и Эрзинджана наши войска вновь продвинулись на несколько верст вперед. К северу от реки Мурад-Чая турки весь день вели наступление, отбиваемое нашими войсками. В Мушском районе турки продолжали вести упорные атаки и вынудили нас несколько отойти к северу. <…>

Беженцы

Екатеринослав (от нашего корреспондента): Прибывшим сенатором Нейдгартом осматриваются беженские учреждения. В заседании местного Татьянинского комитета сенатор Нейдгарт произнес речь, в которой между прочим сказал: «Сотни верст шли беженцы, потеряв родных, гонимые ужасом пожаров и немецких зверств, пришли к нам глубоко потрясенными физически и морально. Продолжайте любить беженца. О нем говорят: «Лентяй, не хочет работать». Всмотритесь в суть дела и убедитесь, что это лишь слова. 60% беженцев нетрудоспособны, среди других 40% трудоспособных — много таких, которые не могут оставить без призора детей и родных. Однако, беженцы работают. Есть лентяи, — в семье не без урода, — но нельзя обобщать».

Опыты перевозки охлажденного мяса в Ригу

Произведенные на днях опыты охлаждения мяса на Митьковском холодильнике, Казанской ж.-д. и перевозки его в Ригу дали хорошие результаты. Охлажденное мясо из Москвы с холодильника было отправлено в ночь на 16 июля. В Ригу оно прибыло 20 июля. Мясо оказалось в превосходном состоянии: на ощупь туши были холодны и сухи, постороннего запаха никакого не ощущалось. Внешним видом мясо производило впечатление свежебитого. Комиссия, производившая осмотр, признала, что мясо удовлетворяет всем санитарным требованиям и высказалась за то, что новый способ перевозки мяса весьма желателен.

Масло

Вчера товарищ городского головы В.Д. Брянский получил от А.В. Чичкина докладную записку о положении дела с продажей масла в Москве. В этой записке указывается, что московские масляные торговцы не в состоянии образовать запасы коровьего масла, что обычно делается летом, так как Москва питается исключительно маслом вологодского района, которого хватает только для удовлетворения текущих потребностей. Запаса на осенние и зимние месяцы сделать невозможно. Для этих запасов необходимо получить масло из Сибири. Между тем вопрос о вывозе масла из Сибири до сих пор не получил разрешения. Москву без таких запасов ожидает масляный кризис в таком размере, в каком она еще не испытывала.

Цена на сливочное масло в Вологодском районе возросла до 40 рублей за пуд, а на русское топленое в Костромской, Нижегородской и Вятской губернии до 41 рубля. <…>

Усиление потребления суррогатов вина

На состоявшемся собрании правления профессионального Общества рабочих и работниц по производству обуви докладчиками с предприятий было отмечено усиление потребления суррогатов вина. На собрании по этому поводу указывали на почти открытую продажу суррогатов вина. На собрании по этому поводу указывали на почти открытую продажу в трактирах и чайных, в особенности на окраинах (Спасская Застава, Марьина Роща и др.) и на отсутствие здоровых и разумных развлечений для народа.

Реквизиция вагонов с рыбой

Сегодня, 26 июля, по распоряжению градоначальника на товарной станции Рязанско-Уральской железной дороги состоится реквизиция 45 вагонов рыбных товаров (вяленая и сушеная рыба, сельдь, вобла, лещ, судак, окунь, щука, сазан, сом и другая частиковая рыба). Реквизиция состоится по ценам, установленным экспертной комиссией. Предпочтение в получении реквизированного груза будет отдано представителям общественных организаций, которые должны прибыть на станцию.

В родных местах

Итак, я дома. После многих месяцев скитаний по лазаретам, — да до этого еще несколько месяцев военно-походной жизни, — особенно приятно очутиться среди своих близких и кровных. Душа отдыхает. «Свое солнышко светит ласковее, чем много других солнц», — как выразился один казак. Наш городок представляет собой как бы воинский стан. По всем улицам — толпы казаков и солдат. Офицеры, опять солдаты, опять казаки. Серые шинели, черкески. Возле управления отдела множество подвод. Это приехали казаки из окрестных станиц. На подводах мелькают красные или малиновые погоны, женские фигуры, дети. Это казаки приехали на сборный пункт с женами и детьми. <…>

Газета «Русские Ведомости» от 26 июля (8 августа по новому стилю) 1916 года.

Мои четверо знакомцев, даже если бы вы их не знали, сразу говорят сами за себя: старообрядцы, крепкий, кремнистый народ. «Бритва никогда не касалась их бороды». И бороды выросли, как им самим хотелось.

— Што же вы, ваше благородие, ранены?

— Да, ранен.

— Иде ж это вас?

— На турецком фронте.

— Значит, турки дюже дерутся?

— Да ничего себе.

— Да-а-а…, — протянул один, как бы резюмируя всю совокупность происходящих событий. Много народу останется без рук, без ног.

— Будут и без головы которые, — вставляет другой.

— Оно бы ничего без головы, — смеется третий, со всклокоченной курчавой черной бородой, — да вот только курить нельзя. <…>

В городе на всех улицах и перекрестках меня останавливают знакомые. Расспросы: куда ранен, где, когда. Тут же почти каждый считает долгом подать совет, — как надо лечиться, у кого. <…> Оказывается, что мои хирурги лечили меня не так, как следует. Вот если б они, по мнению моих знакомых, мои кости связали бы золотой проволокой, или взяли на гвозди, тогда бы рука быстро срослась, и я бы отлично ею действовал. Или бы вот вставили туда косточку теленка…

Вот иду с женой. Выравнивается с нами парень: <…>

— Я тоже был ранен в правую руку, кость раздробило.

Я смотрю ему на руку, действует отлично. Совсем незаметно, чтобы она была раздроблена. Между тем он продолжает:

— Мне чистую отставку дали. Лечили-лечили доктора — никакого толку. Сам стал лечиться — помогло.

— Чем же ты лечишься? - спрашиваю.

— Медь пью.

— Как же ты ее пьешь?

— Надо взять старинный медный трехкопеечник, — знаете, такой николаевский, — наскоблить меди тернужком и пить с водою.

— Ну и…

— Дюже помогает. <…>

Извозчик оказался Егором Ивановичем Прядухой. Встретив меня другой раз, он прямо ко мне улыбаясь:

— А я вам лекарства достал. Вот! — пошарив в кармане, подал мне старинную копейку из красной-красной меди. На копейке — дата 1829 года.

— Натрите подпилочком и посыпайте солью, как хлеб. И кушайте на здоровье. Через месяц будете владеть рукой.

Л. Ефимович

Из Галиции

Новое русское наступление в Галиции сказалось на гражданском населении края совершенно такими же явлениями, какие происходили во время первого наступления. Опять широкой волной хлынули беженцы. <…> Еврейское население окрестных местечек Сассова, Белого Камня и Олеска массой покинуло места своего постоянного жительства и направилось в Злочев. Местные власти были не в силах справиться с обрушившейся на них задачей пристроить и прокормить несколько тысяч человек, главным образом старцев, женщин и детей, почти нищих, живших и до этого времени за счет правительства. <…>

Началось повальное бегство. Железная дорога не в состоянии была перевезти всех желающих покинуть Злочов. На вокзале валялся багаж, всевозможные ящики, самый разнообразный хлам. Многие отправлялись во Львов на лошадях, причем за подводу во Львов платили 200 крон и более. Беженцы пытались было захватить с собой и пищевые продукты, но магистрат запретил вывоз таковых. <…>

Газета «Русские Ведомости» от 26 июля (8 августа по новому стилю) 1916 года.

Злочов опустел. 70% магазинов закрыты, в других функции продавцов исполняют народные учителя. Из других городов газеты приводят аналогичные сообщения. Волна беженства и паники захватила и Львов. В течение нескольких дней вокзал железной дороги был буквально осажден. <…>

Несколько дней спустя волнение улеглось, жизнь вошла в военно-нормальную колею, но волна беженства не приостановилась и, по сообщениям из Вены, докатилась до самой столицы Габсбургской империи. Но тут эта волна была подвергнута фильтровке. Бедняки, как это было и в 1914 году, отогнаны прочь от врат венского рая и направлены в провинцию. <…> Служащий люд из Коломыи, Станиславова и других местностей направлен в Закопане и в окрестности.

К.О.Н.

Блокада Германии

Обзор лишений, испытываемых Германией под действием блокады, естественно по нынешним временам начать с чилийской селитры. В последние годы перед войной ее ввозилось без малого полсотни миллионов пудов, — почти на 200 миллионов марок в год. Высоким уровнем урожайности своих полей Германия, по единодушному мнению специалистов была в значительной мере обязана щедрому применению привозной селитры. К запросам сельского хозяйства война прибавила настоятельные требования со стороны заводов, работающих на оборону. Каковы были запасы селитры, мы в точности не знаем. Но они, во всяком случае, не стояли на уровне потребностей даже одного артиллерийского управления. <…> Сейчас успехи науки и техники оказались в состоянии выручить Германию. Заводское изготовление азотистых соединений, начавшее развиваться еще в мирную пору, было быстро поставлено на широкую ногу. За счет многомиллионных ассигновок имперского казначейства был спешно оборудован ряд крупных заводов, открывших действия с середины 1915 года. <…> В нашем распоряжении имеются достаточно определенные данные, чтобы с полной уверенностью утверждать: запросы военного ведомства более или менее покрываются, но для сельского хозяйства не остается почти ничего. <…>

В виду резкого сокращения количества навоза, которым располагает германское сельское хозяйство, отсутствие искусственных азотистых удобрений представляется особенно грозным. В силу одного этого обстоятельства Германия ни при какой погоде не может рассчитывать на привычные урожаи. Учитывая недостаток удобрения, профессор Вольтман оценивает, например, зимой вероятный урожай сахарной свеклы в этом году еще ниже прошлогоднего несмотря на то, что исключительно плохой сбор свеклы в прошлом году зависит и от крайне неблагоприятных климатических условий. <…>

В какой мере боеспособность германской армии терпит урон от недостатка хлопка, сказать трудно. <…> Без особого, по-видимому ущерба для дела удалось заменить хлопок при изготовлении взрывчатых веществ древесной массой, подвергнутой специальной обработке. <…> Но грандиозно развитая текстильная промышленность Германии с середины 1915 года постоянно замирает. Сперва сжимается деятельность прядильных мануфактур, затем доходит черед до ткацких фабрик, и сотни тысяч рабочих остаются не у дела. В 1916 году кризис захватывает изготовление белья и одежды и торговлю ими, выбрасывая за борт новые массы рабочих. <…> Среди остающихся без работы громадную долю составляют женщины. <…>

Попытки заменить привозные материалы предпринимаются, разумеется, в широчайших размерах. На выручку идет, главнейше, бумага. Из бумаги крутятся бечевки, изготовляются мешки взамен джутовых, выделывается пряжа, примешиваемая при тканье к шерстяной. С другой стороны, всячески поддерживается возделывание льна и конопли и привлекаются иные отечественные растения, могущие предоставлять годные для обработки волокна. Главные надежды возлагаются на крапиву. <…>

Запасы тканей, белья и одежды на складах, в магазинах и мастерских спешно инвентаризируются. До составления инвентаря торговля прекращена. Затем каждое предприятие вправе продать до 1 августа 20% имеющегося товара каждого рода. А с 1 августа продавать можно будет лишь покупателям, снабженным особыми разрешениями, своего рода бельевыми и платяными картами. <…>

Немногим лучше, чем по части белья и платья, обстоит дело с обувью. В мирное время Германия ввозила из-за границы почти на полмиллиарда марок в год кож. Война пресекла подвоз, остановилась и доставка дубильных веществ. <…> Первые месяцы войны бедствие ограничилось буйным ростом цен на кожаные изделия. Но затем начал все сильнее чувствоваться недостаток товара. Сперва особенно туго пришлось мелким сапожникам, которых насчитывается в Германии около 200 000. С этого года пришлось сокращаться и крупным фабрикам. Самая острая нужда ощущается в коже, идущей на подошвы. <…>

А. Чупров

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе