Новости – История

История

Сломанный «паровой каток»

Битва при Лодзи. Изображение: Austrian National Library

Лодзинская операция — упущенный шанс дойти до Берлина

Николай Лысенко

20 сентября, 2014 16:38

23 мин

Лодзинская операция, развернувшаяся на Восточном фронте осенью 1914 года, стала одним из крупнейших сражений Первой мировой войны. Более того, без всякого преувеличения она могла изменить ход всей войны— многочисленная, еще располагавшая значительными стратегическими резервами русская армия была нацелена на Берлин. И имела все шансы до него дойти. Именно поэтому западные историки часто называют ее операцией «парового катка», который, правда, в последний момент вдруг сломался и прекратил свое неумолимое движение.В силу ряда исключительно субъективных причин русское командование упустило шанс решительным ударом сломать мощь «сурового германского гения».

Союзники требуют

Очевидные успехи русских армий, достигнутые в ходе Галицийской и Варшавско-Ивангородской операций, вызвали, с одной стороны, временную эйфорию в высшем военном руководстве России, а с другой стороны –— все более активные просьбы союзников по Антанте о начале нового русского наступления вглубь Германии.

Французский главнокомандующий генерал Жоффр уже во второй половине сентября 1914 года стал настаивать на организации мощного наступления русских против Германии. Отступление германцев с рубежа Вислы в ходе успешной для русских Варшавско-Ивангородской операции совпало с резким усилением германского натиска во Франции, на Ипре. И после этого союзники по Антанте стали буквально умолять Петербург не прерывать наступление русских армий, а в идеале — как можно скорее вторгнуться в пределы Германии. Союзники подчеркивали, что англо-французский фронт на Ипре едва держится, а в случае переброски на запад сил немцев из состава отступавших от Варшавы германских корпусов неизбежно будет прорван.

Русское верховное командование, вполне удовлетворенное итогами Варшавско-Ивангородской операции, поспешило объявить союзникам о скором начале операции по вторжению в германскую Силезию с последующим ударом на Берлин.

Особенности русского командования

Почти все крупные замыслы русского командования в годы Первой мировой войныобладали набором как минимум из трех недостатков: неумения трезво соотносить свои силы и средства с масштабом планируемых операций; крайне плохой организации разведки и радиообмена; и нежелания вовремя снимать с высоких должностей бездарей в генеральских мундирах.

Лодзинская операция в этом смысле не стала исключением. Планировавшаяся наступательная операция в сердце Германии, преследующая стратегические цели, вполне очевидно требовала максимальной концентрации сил и средств. Но достичь этого в должной мере к началу 11 ноября активной фазы сражения не удалось. В войсках начинала чувствоваться нехватка офицеров (их численность едва достигала 40% от штата военного времени), некомплект рядового состава в ударных 1-й, 2-й и 5-й армиях составлял на конец октября 1914 года до 68 тыс. штыков, или свыше 17% от положенных по штату. Некомплект лошадей в кавалерийских частях превышал 10%.

В части организации разведки и радиообмена ситуация была просто аховая. Это наглядно продемонстрировали первые недели войны, в том числе и трагедия армии генерала Самсонова, разгром которой стал во многом как раз следствием отсутствия разведки и пренебрежения элементарными правилами секретности. Но эти печальные опыты ничему не научили ни Ставку Верховного Главнокомандования, ни нижестоящие штабы. Русский военный радиообмен был организован из рук вон плохо — важнейшие депеши либо вообще не зашифровывались, либо зашифровывались так, что немцы без труда их читали.

Начальник германского Полевого Генштаба, генерал Эрих фон Фалькенгайн впоследствии вспоминал, что русские радиограммы давали немцам «возможность с начала войны на Востоке до половины 1915 года точно следить за движением неприятеля с недели на неделю и даже зачастую со дня на день и принимать соответствующие контрмеры». А офицер штаба 1-го армейского корпуса, полковник Федор Новицкий в послевоенных записках рассказал, например, об издевательской радиограмме немецких дешифровальщиков: немцы по радио попросили русских не слишком обременять себя шифровкой депеш, поскольку онивсе равно имеют полную возможность их легко прочитать.

Генерал Эрих фон Фалькенгайн. Фото: Библиотека Конгресса США

Однако самой фатальной стала крайняя инертность русского верховного командования в части незамедлительного смещения со своих постов тех генералов, которые не могли или не хотели соответствовать уровню возлагаемых на них задач. Одной из самых проблемных фигур в этом отношении был генерал Николай Рузский.

В сентябре 1914 годаего назначили на пост командующего Северо-Западным фронтом, который до этого занимал генерал Я.Г. Жилинский, бездарно сгубивший первоначальный успех Восточно-Прусской операции. В ходе Галицийской и Варшавско-Ивангородской операции выяснилось, что данное кадровое решение также было ошибочным. Генерал Рузский оказался слабым стратегом и предельно осторожным, даже трусоватым тактиком. Одновременно он был весьма силен во внутриармейских интригах: ловко сталкивал между собой командующих армиями и корпусами, перелагая на них ответственность за свои просчеты.

Один из самых значительных русских военных историков ХХ столетия Антон Керсновский дал генералу Рузскому очень нелицеприятную характеристику: «В ходе Галицийской битвы генерал Рузский дал одни лишь отрицательные образцы вождения войск. <…> При Лодзи, в качестве командующего Северо-Западным фронтом, Рузский остался верен себе: он слал в пространство «директивы», одну невыполнимее другой. Не получая указаний, либо получая заведомо невыполнимые, войсковые штабы принимали каждый свои решения, а войска своей кровью искупали растерянность Ставки и бездарность штаба фронта».

Генерал Николай Рузский. Фото: Agence Rol / Gallica.bnf.fr / Bibliotheque nationale de France

Генерала Рузского, по логике, нужно было снять с поста командующего Северо-Западным фронтом сразу же по завершении Варшавско-Ивангородской операции, в которой немцы и австрийцы благополучно ускользнули из русского «котла» из-за грубейших ошибок штаба фронта. Этого, однако же, сделано не было.

Современник тех событий, генерал-лейтенант Н.Н. Головин в своей книге «Военные усилия России в Мировой войне» предположил, что карьерная «неуязвимость» генерала Рузского объяснялась, прежде всего, его «большой популярностью в думских и общественных кругах».

Подслушанное наступление

Русское наступление в Силезии с последующим ударом на Берлин силами 1-й, 2-й и 5-й армий, располагавших 367 тысячами штыков и сабель при 1300 орудиях, предполагалось начать 14 ноября 1914 года.

Германское командование, узнав из перехваченных радиограмм все детали русского плана, решило упредить готовящееся наступление решительным контрударом. С поразительной быстротой с конца октября по 11 ноября немцы перебросили свою 9-ю армию с Вислы в Познань и Силезию.

После этого для удара по русским германский Восточный фронт имел две армии — 8-ю (6 с половиной пехотных и 1 кавалерийская дивизии, командующий генерал Отто фон Белов) и 9-ю (12 пехотных и 5 кавалерийских дивизий, командующий генерал Август фон Макензен). Для усиления ударной 9-й армии перед началом операции с Западного фронта были переброшены два кавалерийских корпуса (1-й и 3-й). Кроме того, ударной группировке были приданы ландверные (укомплектованные резервистами) бригады. В итоге, к моменту наступления главные силы 9-й армии насчитывали 155 тысяч штыков и сабель, 450 пулеметов и 960 орудий. Операция детально согласовывалась с австрийским командованием (в плане взаимной координации страны германского блока значительно опережали страны Антанты).

На направлении главного удара немцы сумели создать значительный перевес над русскими войсками. При этом штаб Северо-Западного фронта под руководством генерала Рузского благополучно «проспал» все перемещения огромных масс германских войск.

Схема расположения и перемещения войск во время Лодзинскй операции.

Не дожидаясь запланированного на 14 ноября наступления русских, генерал Макензен утром 11 ноября нанес мощный удар 25-м резервным и 20-м армейским корпусами в правый фланг 2-й русской армии (командующий генерал С.М. Шейдеман). Немцы смяли 2-й корпус 2-й армии и отбросили его на Кутно. Впоследствии германское командование заявило, что во время кровопролитного рукопашного боя в Кутно было взято в плен около 1,2 тысяч русских солдат.

Правыйфланг Северо-Западного фронта оказался на грани катастрофы — была разорвана связь между 1-й (генерал П.К. Ренненкампф) и 2-й русскими армиями, а поскольку фланг и тыл 2-й армии оказались полностью открыты, немцы тут же перешли к ее окружению.

Железный клин генерала Плеве

Генерал Рузский и начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-майор М.Д. Бонч-Бруевич (будущий активный сторонник большевиков) первоначально не придали большого значения прорыву немцев. Вот как оценил происходившее в те дни историк А.А. Керсновский: «Рузский и Бонч-Бруевич полагали, что немцы заняли «позиции» на силезской границе и собираются оборонять от нас свои географические «рубежи». До понятия о стратегическом маневре они не доросли. Армиям было подтверждено предписание маршировать прямо перед собой для овладения «пунктами» и «линиями» — и это, когда Макензен уже заходил им всем в тыл!»

16 ноября обстановка на правом фланге Северо-Западного фронта стала критической. Генерал Рузский попытался наверстать бездарно потерянное время очередной серией невыполнимых приказов. Немцы продолжали теснить русские армии с севера и запада в направлении Лодзи. Были потеряны Влоцлавск, Кутно и Ленчица, вокруг 1-й и 2-й русских армий быстро сжималось кольцо окружения. В Кутненском сражении в плен попало порядка 8 тысяч русских солдат, немцы захватили 20 орудий и 75 пулеметов. К 19 ноября немецкая армия находиласьужена окраинах Лодзи.

Генерал Павел Плеве. Фото: photoarchive.spb.ru

Инициатива на этом этапе всецело принадлежала германскому командованию. Чтобы завершить полное окружение русских армий, немцы создали ударную группировку под командованием генерала Рейнгольда фон Шеффера. По немецкому плану, кольцо вокруг русских должно было сомкнуться в течение 2-3 дней в районе Пабяниц (маленький городок в нескольких километрах к югу от Лодзи).

Русская Ставка Верховного Главнокомандования, по образному выражению одного из очевидцев, «потеряла дух и устранилась от управления». Генерал Рузский по-прежнему сыпал приказами и, похоже, с трудом понимал, что вообще происходит. Однако командующие армиями, прежде всего генерал П.К. Ранненкампф и генерал П.А. Плеве, не потеряли ни присутствия духа, ни контроля за обстановкой. Только с огромным трудом и ценой больших потерь группа генерала фон Шеффера сумела отбросить правый фланг 2-й армии (генерал Шейдеман) и выйти ей в тыл на участке Лодзь-Петроков.

К вечеру 19 ноября немцы, казалось, уже могли предвкушать победу. Захватив Брезины, они фактически обошли 2-ю армию и ей не оставалось ничего иного, кроме как либо начать стремительное отступление, либо оказаться в полном кольце. И тутна помощь гибнущей армии генерала Шейдемана пришла победоносная 5-я армия генерала П.А. Плеве.

Искренне почитающая своих героев нация давно назвала бы именем генерала Павла Адамовича Плеве как минимум одно из нынешних так называемых «краснознаменных» военных училищ. Воинский дух этого уже не молодого генерала в самых сложных ситуациях на фронте всегда оставался несгибаем, а его оперативный талант превращал казалось бы проигранные сражения в безусловные победы. П.А. Плеве превосходно зарекомендовал себя в период Галицийской битвы. Офицеры 5-й армии особенно ценили своего командующего за немногословие, за конкретные, точные формулировки приказов, не подавляющие, а, напротив, стимулирующие инициативу подразделений.

Пятая армия Плеве мощным клином разомкнула уже фактически завершенное окружение 2-й армии. Сибирская 1-я дивизия 5-й армии сумела пробиться к героически оборонявшемуся на южной окраине Лодзи 1-му армейскому корпусу, уже, по словам очевидцев, «простреливаемому немцами насквозь».

Генерал Рузский, осознав, видимо, что в условиях быстро меняющейся обстановки толку от его приказов не много, передал общее командование войсками 2-й и 5-й армиями генералу Плеве. Это было лучшим решением штаба Северо-Западного фронта за весь период Лодзинской операции. Если бы Рузский был до конца последователен и вообще отправил самого себя и весь штаб фронта на неделю в отпуск, весьма вероятно, что Лодзинская битва оказалась бы в списке самых результативных и значимых сражений всей войны. Увы, этого не случилось.

Обмен котлами

Генерал Плеве блестяще распорядился предоставленными полномочиями. Правый фланг 9-й германской армии, корпус «Познань» и 3-й немецкий кавалерийский корпус, которым было предписано замкнуть кольцо окружения, почувствовали, наконец-то, чего стоят русские армии при твердом профессиональном командующем. Немецкий главнокомандующий Пауль фон Гинденбург еще в середине дня 21 ноября продолжал надеяться, что русские вот-вот не выдержат и начнут хаотический, а значит гибельный для них отход от Лодзи. Это стало крупной ошибкой фельдмаршала.

Российские войска в окопах под Лодзью. Фото: Agence Rol / Gallica.bnf.fr / Bibliotheque nationale de France

По приказу генерала П.А. Плеве обе его армии стали энергично наступать по всему фронту, охватывая оторвавшуюся от основных сил группировку фон Шеффера. Подошедшая бригада корпуса «Бреславль», австро-венгерская 7-я кавалерийская дивизия, корпус «Познань» и 3-й немецкий кавалерийский корпус пытались контратаковать, но были отброшены фронтальной атакой 7-й пехотной дивизии 5-й армии. Почти одновременный удар во фланг 1-го Сибирского корпуса и 19-го армейского корпуса русских вынудил немцев к беспорядочному отходу с большой потерей орудий, пулеметов и пленных (в частности, была практически полностью уничтожена 38-я пехотная дивизия).

Окончательный перелом в ходе сражения наступил 22 ноября. Положение ударной группы фон Шеффера стало катастрофичным — немцы практически попали в окружение частями 5-й армии, а на их тыловые коммуникации надвинулся сборный русский Ловичский отряд и конница генералов Шарпантье и Новикова. Генерал фон Людендорф впоследствии вспоминал: «Командующий Восточным фронтом не располагал более никакими силами, чтобы помочь находившейся под Лодзью в тяжелом бою 9-й армии, он вынужден был быть простым свидетелем той драмы, которая, казалось, там подготовлялась. Вряд ли можно еще было надеяться на освобождение отрезанных войск генерала Шеффера».

Войска генерала Плеве сжимали группу Шеффера все сильнее. Сибирский 17-й стрелковый полк захватил свыше тысячи пленных, 4 пулемета и брошенный обоз. В этот же день 6-я Сибирская дивизия докладывала о 600 пленных и 7 трофейных орудиях. Командир 6-го армейского корпуса 1-й армии В.И. Гурко писал об этих днях: «Германское наступление к западу от Лодзи едва не закончилось для них катастрофой, подобной той, что постигла корпуса армии Самсонова в Танненбергских лесах. Германские корпуса из состава армии Макензена, оказавшиеся между двух огней, уже находились в предчувствии момента, когда им придется сложить оружие».

Спасение в истерике

Русского Танненберга, увы, не произошло. Немцев спасла истерика генерала Рузского, который в самый ключевой миг захлопывания русского котла утром 23 ноября дал приказ 1-й, 2-й и 5-й армиям начать отступление. У калужского помещика и любимца депутатов Государственной Думы сдали нервы.

Генералы Плеве и Ренненкампф стали яростно протестовать против безумного приказа штаба фронта. Плеве отказался выполнять приказ без специального подтверждения его Ставкой. Ренненкампф с полудня все-таки остановил войска, и это, в конечном итоге, стоило ему карьеры. Протест Плеве, разобравшись в обстановке, поддержала Ставка, и преступный приказ Рузского был отменен.

Однако в условиях перманентного боя, при ненадежной радиосвязи не все русские соединения своевременно получили информацию об отмене приказа. В итоге одни части уже вновь наступали, другие продолжали отступать — возникла обычная для русских военных кампаний сумятица и бестолковщина, которой немедленно воспользовался фон Шеффер.

Сомкнув ряды, немецкие окруженные части вечером 23 ноября прорвались через русский кавалерийский кордон генералов Шарпантье и Новикова. «Группа Шеффера отступала на виду наших конных масс, —отмечает военный историк А.А. Керсновский, — Шарпантье и Новиков беспрепятственно пропустили неприятельские обозы и артиллерию и не подумали отбить многочисленных наших пленных».

Перед фон Шеффером остался по сути только один русский заслон, отрезавший его группировку от остальных германских войск, — 6-я Сибирская стрелковая дивизия, удерживающая городок Брезины. Подойдя к нему поздно вечером 24 ноября, генерал Шеффер не стал следовать известной русской поговорке, что «утро вечера мудренее». Прусский генерал немедленно атаковал позиции засевших в Брезинах сибиряков.

Генерал Павел Ренненкампф. Фото: Библиотека Конгресса США

Германский офицер 3-й гвардейской дивизии оставил яркое описание этого прорыва. «Это был очень тяжелый для нас момент, — вспоминал немец, — неприятель, вначале, было, несколько отошедший, вновь упорно засел в окопах. <…> Огонь русской артиллерии продолжал усиливаться, кругом горели деревни. Русские проснулись, началась стрельба, завязался ужасный ночной бой, подобного которому, вероятно, не было до нашего времени. Наконец, русские были выбиты из Брезин. Наша дивизия была спасена и, вместо возможного для немцев Седана, поражение потерпели сами русские…».

Ярость встречного боя под Брезинами была чудовищной — немцы рвались из окружения, русские стояли насмерть, но не выпускали «германского зверя». Русский очевидец так описал поле сражения под Брезинами: «Тысячи убитых немецких коней поодиночке и целыми табунами. Десятки мертвецов во рвах и окопах, точно до сих пор цепляясь за мерзлую землю, пытаются выползти на дорогу. Здесь защищались до последнего человека. Уйти или не хотели, или не могли. Штыковой бой был беспощаден. Кругом сломанные наши и согнутые немецкие штыки, отлетевшие от ударов приклады, раздробленные ружья».

В итоге боя под Брезинами группировка фон Шеффера вырвалась из русского котла.

Состав фактически вышедших войск историками оценивается различно. Имеются сведения, что немцы потеряли в котле Плеве около 90% от первоначального состава ударной группы. Однако как, в таком случае, они сумели бы вывести из окружения, как указывает историк А.А. Керсновский, —«всю свою артиллерию, обозы, раненных и, что обиднее всего, трофеи — 16 000 наших пленных и 64 пушки»? Понятно, что армия, которая потеряла бы при отступлении 90% личного состава, вряд ли стала бы обременять себя обозами, судьбой пленных и трофейными пушками.

Есть основательное подозрение, что мнение о чудовищных потерях немцев в Брезинском котле восходит к мнению не германского командования, а генерал-квартирмейстера русской Ставки Ю.Н. Данилова — близкого друга генерала Рузского. Именно генерал Данилов активно распространял слухи о том, что в течение еще нескольких дней после роковой ночи 24 ноября район Рзгов-Тушин-Брезины якобы еще «кишел отставшими германскими солдатами», и все они, разумеется, «стали добычею нашей конницы».

Наступление вдогонку группе фон Шеффера, которое бестолково пытался организовать генерал Рузский 25 ноября, стало уже ударом по воздуху.

Итоги Лодзинской битвы

Результаты этого крупнейшего маневренного сражения Первой мировой войны, в котором с обеих сторон участвовало более 600 тысяч солдат, весьма противоречивы.

Несмотря на успешный прорыв из окружения войск генерала фон Шеффера, русские одержали бесспорную победу. Однако общие потери русских войск — 280 тысяч человек убитыми и раненными — существенно выше совокупных германских и австро-венгерских потерь в этом сражении.

Общие потери германских и австро-венгерских войск в Лодзинской битве — 160 тысяч человек, или 42% от численности группировки. Русские потери от численности задействованных в данной операции войск — 50%, то есть, немцы, невзирая на свое поражение, воевали при Лодзи и эффективнее, и экономичнее.

Российские пленные после операции под Лодзью. Фото: Библиотека Конгресса США

Превентивные действия штаба германского Восточного фронта сорвали намечавшееся крупномасштабное наступление русских войск в глубь Германии. На совещании русской Ставки 29 ноября 1914 года в Седлеце была констатирована невозможность вторжения в Германию, после чего весь Северо-Западный фронт был отведен немного назад — на линию Бзуры-Равки. Русский «паровой каток» уже никогда более за весь период Великой войны не угрожал собственно германским территориям.

Вместе с тем, нового «Танненберга», подобного уничтожению 2-й армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии, у немцев явно не получилось. Более того, усилиями 5-й и 2-й русских армий им самим чуть было не устроили русский «Танненберг», от которого германцев спасла, прежде всего, невероятная стратегическая близорукость генерала Рузского и его штаба.

Русская Ставка Главнокомандования не вынесла из Лодзинской битвы каких-либо серьезных уроков для себя. Генерал Рузский сумел переложить вину за прорыв немцев у Брезин со своей худощавой спины на широкие плечи командующего 1-й армией П.К. Ренненкампфа и командующего 2-й армией С.М. Шейдемана.

Ставка не приняла в расчет, что именно П.К. Ренненкампф активно протестовал против бездарного приказа Рузского об отступлении, а стойкость 2-й армии позволила генералу Плеве сомкнуть клещи 5-й армии вокруг корпусов фон Шеффера. Оба командующие были обвинены в «непонимании обстановки» и лишились своих армий. Главный же организатор прорыва немцев у Брезин благополучно сохранил свой высокий пост.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе