Новости – История

История

Разбогатевшие на войне. Часть 2

Улицы города Бергена, второго по величине города Норвегии, во время Первой мировой войны. Фото: Imperial War Museums

Как выгоды нейтралитета привели Норвегию и Испанию к прямо противоположным последствиям

Алексей Волынец

6 марта, 2015 10:06

16 мин

Позиция нейтралитета в большой войне по определению сулит правительству и гражданам придерживающейся ее страны несомненные выгоды — все живы и здоровы, города и села не разрушены, можно выгодно торговать с воюющими странами. Однако в жизни и нейтралитет может даваться разной ценой — в зависимости от географического положения и стойкости политиков, и приводить в итоге он может к разным последствиям. В предыдущем материале мы рассказали, как непросто жилось в годы Великой войны нейтральным Дании, Голландии и Швейцарии, которые, однако, в итоге получили огромные выгоды. Две другие нейтральные страны Европы — Норвегия и Испания — стали примером иных последствий этого статуса. Для Норвегии война уже вскоре после ее начала обернулась экономическим и социальным расцветом, для Испании же неучастие в мировой войне стало причиной обнищания трудового народа и предвестником гражданской войны.

Норвежская сельдь для кайзера

Формально, к моменту начала Первой мировой войны Норвегия являлась самым молодым независимым государством Европы — в качестве самостоятельного королевства де-юре она возникла только в 1905 году, после расторжения «унии» со Швецией. Ранее Норвегия почти пять веков была автономной провинцией Дании, а потом Швеции. Впрочем, автономия была широка, и норвежцы с начала XIX века жили по собственной конституции.

Будущие главные участники Первой мировой — Великобриатнрия, Германия, Франция и Россия — в 1907 году в норвежской столице Христиании (ныне Осло) подписали с новорожденным государством соглашение о неприкосновенности его границ и нейтралитете. Однако из-за позиции Лондона механизмов гарантии этого нейтралитета предусмотрено не было.

К началу XX столетия Норвегия была весьма зажиточной и благополучной страной. В отличие от других стран Европы, к 1914 году ее земля уже два века не знала войн (если не считать таковой стычку со шведами в 1814 году, в которой погибло несколько десятков норвежцев).

Небольшое государство на самой окраине Европы с населением немногим более 2 млн на случай войны могло мобилизовать армию численностью 110 тысяч человек. Норвежский военный флот был невелик и предназначался исключительно для береговой охраны. Впрочем, на случай войны крупные державы интересовали не скалы Норвегии и ее маленькая армия, а огромный торговый флот — по числу пароходов эта маленькая страна занимала третье место в мире после Британской империи и США. В 1910 году под норвежским флагом плавало 7 917 торговых судов, к 1914 году их число перевалило за 8 тысяч.

Активно торговавшие со всем миром норвежцы изначально были настроены оставаться вне большой войны. 4 августа 1914 года Христиания официально объявила о своем нейтралитете. В связи с неопределенностью позиции Швеции, размышлявшей о вступлении в войну на стороне Германии, державы Антанты по предложению Англии тут же поспешили заверить Норвегию, что в случае германского давления они окажут ей любую поддержку и помощь.

Нейтралитет страны с огромным торговым флотом тут же обернулся ростом товарооборота и огромными прибылями. К 1916 году валовые доходы норвежских судовладельцев от фрахта увеличились в 5 раз по сравнению с довоенным временем. В тот год, когда сотни тысяч солдат погибали под Верденом и в Галиции, норвежские судовладельцы заработали на фрахте своих пароходов в пересчете на нынешний курс фантастическую сумму — почти 18 млрд долларов.

Кроме огромного торгового флота Норвегия могла предложить воюющим сторонам столь же солидный рыболовецкий флот и богатые месторождения меди. После 1914 года Норвегия стала основным поставщиком меди и атлантической сельди в Германию. Без меди не могла обойтись оружейная промышленность, а рыба шла не только в еду — из рыбьего жира получали глицерин, необходимый для производства взрывчатых веществ.

Если в 1914 году Норвегия продала в Германию 68 тысяч тонн рыбы (как выловленной норвежскими рыбаками, так и купленной норвежскими коммерсантами у иностранных поставщиков), то в 1915-м — уже 161 тонну, а в 1916-м — 194 тонны. До 1917 года на Норвегию приходилось свыше 60% поставляемой в Германию рыбы.

В 1915-м норвежцы продала немцам почти в 4 раза больше меди, чем годом ранееу. Также Второй рейх закупал почти весь добываемый в Норвегии никель, необходимый для производства высокопрочной брони и самого разного военного оборудования. За первые три года войны Германия заплатила за норвежский никель и норвежскую медь в пересчете на нынешний курс почти 3 млрд долларов. В начале войны Норвегия по примеру остальных стран Скандинавии также активно перепродавала немцам хлопок, купленный у англичан и американцев. Если в 1913 году норвежцы купили в британских колониях 460 т хлопка, то в 1915 году — уже 6600 т, в 14 раз больше.

Нейтральные викинги активно торговали не только с Германией — объем норвежского экспорта в Россию за 1914-1916 годы в денежном выражении вырос почти в 9 раз. Выгодные военные заказы получили и немногочисленные норвежские металлообрабатывающие предприятия. К 1916 году их количество в стране увеличилось на 10% по сравнению с довоенным временем.

В стране начался бум создания новых акционерных обществ в торговле и промышленности — в 1915-16 годах было создано 2764 компании, и за два года войны их число выросло на треть по сравнению с довоенным. Курс акций норвежских предприятий в среднем вырос в 3 раза, а ценные бумаги особо востребованных судоходных обществ — в 6 раз.

Но к 1916 году в норвежское нейтральное процветание вмешалась британская морская блокада Германии. Англичане потребовали от Христиании права преимущественной покупки норвежской рыбы и запрета продажи немцам медной руды. Норвегия и ее огромный торговый флот критически зависели от поставок угля и нефти из Великобритании, поэтому в августе 1916 года ей пришлось заключить с Лондоном соглашение об ограничении своего экспорта в Германию, предусматривавший в том числе запрет на продажу немцам всех вновь добываемых или изготовляемых рыбных продуктов, кроме консервов.

Крупный торговый пароход в норвежской гавани. Фото: kildenett.no

Тем не менее норвежцы продолжали поддерживать тесные экономические связи с немцами. Когда в конце 1916 года царское правительство России по примеру англичан впервые опубликовало свой «черный список» фирм, торгующих с Германией, то лидером в нем из всех стран Скандинавии оказалась именно Норвегия со 137 компаниями против 76 датских и 107 шведских.

Только в 1917 году британцам удалось установить плотный контроль за норвежскими торговыми судами — судовладельцы должны были давать обязательства, что груз, который они везут, не предназначается Германии. Всем норвежским пароходам приходилось заходить в английские гавани для проверки, причем для выхода в Северное море, омывающее берега Соединенного Королевства, Норвегии, Дании и Германии, требовалось особое разрешение британских властей.

Когда в войну вступили Соединенные Штаты, Хриатиании пришлось испытать на себе уже совместное давление Лондона и Вашингтона. Значительную часть своего торгового флота Норвегии пришлось отдать в аренду англичанам и американцам. Однако Антанта уже не довольствовалась одним лишь участием молодого скандинавского королевства в блокаде Германии, но потребовала от него и чисто военных мер.

Под нажимом британцев и американцев в октябре 1918 года норвежцы минировали свои территориальные воды впритык к английским минным заграждениям в Северном море. Тем самым завершалось так называемое «Великое заграждение», протянувшееся на 400 километров от британских Оркнейских островов до берегов Норвегии. По сути, Норвегия не только окончательно блокировала выход немецким кораблям и подлодкам в мировой океан, но и стала, выражаясь дипломатическим языком, «нейтральным союзником» Антанты.

За годы войны ее активно действовавший торговый флот понес самые большие потери среди кораблей всех нейтральных стран. С 1914 по 1918 год на минах и торпедах подорвалось и затонуло 889 норвежских судов, погибло около 2 тыс. норвежских моряков.

Тем не менее мировая война обернулась для нейтральной Норвегии в буквальном смысле золотым дождем — государственный золотой запас к концу 1918 года увеличился по сравнению с довоенным более чем в 3 раза, благодаря потокам иностранной валюты и золота было создано 75 новых банков (кстати, норвежские банки предоставили воюющей Германии кредиты на общую сумму свыше миллиарда современных долларов). Капитал всех банков королевства за время войны увеличился в 7 раз, а размеры банковских вкладов норвежцев выросли в 4 раза.

Рост национального богатства за четыре года нейтралитета позволил им выкупить у иностранцев акции большинства предприятий и резко сократить участие иностранного капитала в промышленности Норвегии. Если до войны иностранцам принадлежало почти 40% всех норвежских акций, то к концу 1918 года — лишь 15%.

Перед 1914 годом два века без войн сделали Норвегию зажиточной страной, а четыре последующих года нейтралитета и выгодной торговли по обе стороны фронта превратили ее в одно из самых богатых и благополучных государств Европы.

Коррида в предчувствии гражданской войны

К началу XX века Испания растеряла былое величие и считалась одной из самых бедных и отсталых стран Западной Европы. После неудачной войны с США в 1898 году она лишилась последних дальних колоний на Кубе и Филиппинах, и ослабевшее государство было заинтересовано в сохранении статус-кво в регионе Средиземного моря, опасаясь за Марокко — свою единственную сохранившуюся колонию в Северной Африке.

Испанский линкор «Альфонсо XIII». Фото: gl.wikipedia.org

Население Испании накануне войны едва превышало 20 млн человек, вооруженные силы насчитывали около 150 тысяч солдат и офицеров, но были слабо вооружены и плохо обучены. Флот так и не оправился после потерь, понесенных в войне с США, и насчитывал 13 старых броненосцев и крейсеров.

Испанцы, правда, изо всех сил строили единственный новый линкор «Альфонс XIII», названный в честь правящего короля. Но судостроительная промышленность страны была слаба, и корабль смогли ввести в строй только в 1915 году, когда экономика несколько оживилась на выгодных военных заказах.

Еще в 1907 году Лондон и Париж официально обещали ослабевшему Мадриду поддерживать стабильность границ в Средиземном море и той части Атлантического океана, которая омывает берега Европы и Африки. Обрадованная Испания даже попыталась в 1913 году примкнуть к Антанте — как доносил в Петербург русский посол в Мадриде барон Теодор Будберг, Альфонс XIII во время личной встречи выразил «пожелание, чтобы Испания могла примкнуть, при благожелательном содействии России, к группе держав Тройственного согласия, дабы не остаться в одиночестве в случае крупных международных столкновений».

Однако после консультаций с французами российский министр иностранных дел Сазонов ответил Будбергу так: «Сама по себе Испания, разумеется, не является достаточной величиной, чтобы союз с ней мог бы считаться ценным приобретением. <…> Он мог бы оказаться даже источником лишних забот ввиду необходимости подачи помощи слабой союзнице, едва ли способной, в свою очередь, оказать какую-нибудь равноценную услугу».

Испанская армия и военная промышленность были настолько слабы, что Франция и Англия не рассматривали Мадрид ни в качестве ценного союзника, ни в качестве опасного противника. Никаких договоров Антанта с Альфонсом XIII подписывать не стала, зафиксировав лишь устную договоренность, что «в случае европейской войны Франция может рассчитывать на самый благожелательный нейтралитет Испании».

30 июля 1914 года, еще до вступления в войну Германии и России, Испания огласила декларацию о «самом строгом нейтралитете». Одновременно Мадрид негласно заверил французское правительство, что оно может отозвать свои войска с пиренейской границы. Французы незамедлительно перебросили 18-й корпус, ранее охранявший Пиренеи, на фронт в Эльзас.

Немцы первое время тоже пытались перетянуть испанцев на свою сторону. 15 октября 1914 года германский посол в Мадриде герцог Максимиллиан фон Ратибор официально предложил Альфонсу XIII «свободу действий» в Португалии, являвшуюся союзником Британии. Немцы прямо намекали, что под шумок войны Испания вообще может присоединить соседа.

Однако король ответил отказом, и более того, испанские гарнизоны были отведены подальше от португальской границы. Таким образом Мадрид продемонстрировал свою лояльность Лондону.

Кстати, в 1916 году Берлин объявил Лиссабону войну в ответ на задержание германских судов в португальских портах по требованию Лондона. Две португальских дивизии даже были направлены на фронт во Францию, и одна из них весной 1918 года была почти полностью уничтожена германским наступлением.

Король Испании Альфонс XIII. Фото: Библиотека Конгресса США

Испания же все годы войны оставалась нейтральной. Однако после объявления Германией в 1917 году «неограниченной подводной войны» отношения между странами стали обостряться. За годы войны королевство потеряло несколько десятков кораблей, приблизительно 20% своего торгового флота.

В феврале 1917 года испанская полиция при содействии французской разведки арестовала в Картахене германских агентов, у которых обнаружили взрывчатку и прочее снаряжение для диверсий (король Альфонс XIII, правда, заверил германское посольство, что этот инцидент не повлияет на дружественное отношение Испании к Германии). А в начале апреля 1917 года Мадрид направил в Берлин строгую ноту по поводу потопления испанских пароходов, зазвучали призывы разорвать дипломатические отношения со Вторым Рейхом. Чтобы сохранить нейтралитет Испании, Германия в 1918 году даже передала ей 6 своих торговых судов в качестве компенсации.

Война оказала огромное и неоднозначное влияние на испанскую экономику. С началом войны резко сократился экспорт апельсинов — важный источник доходов пиренейского крестьянства, но, напротив, выросло производство и экспорт вина и оливкового масла. Вырос и экспорт пшеницы, но в 1915 году хлеба стало не хватать уже на внутреннем рынке. Сельское хозяйство страны в техническом, социальном и экономическом плане все еще оставалось почти средневековым и так и не смогло полностью использовать все выгоды нейтралитета.

Испанская промышленность оказалась в более выгодном положении. Спрос воюющих держав на стратегическое сырье резко вырос, и Испания, богатая залежами полезных ископаемых, пережила в годы войны настоящий экономический бум. Заметно возросла добыча угля, производство железа и стали.

Если до 1914 года королевство испытывало хронический дефицит торгового баланса примерно в 100 млн песет в год, то в 1914-1918 годах его ежегодный внешнеторговый профицит достигал 400 млн песет. В результате Испания за время войны не только расплатилась с немалыми внешними долгами, но и увеличила свои золотовалютные запасы, уже к 1917 году выросшие почти в 4 раза. За первые три года войны мадридский центральный банк получил почти 500 т золота от торговли со всеми сражающимися державами.

Однако эти прибыли в силу экономической и социальной отсталости страны почти не дошли до простых граждан. Так, по подсчетам экономистов, реальные доходы рабочих в Испании за годы мировой войны снизились почти на 30%. Уже в августе 1917 года вспыхнула всеобщая рабочая забастовка в Мадриде, Барселоне, Бильбао и других городах, которую власти смогли подавить только с помощью армии.

В результате, в отличие от скандинавских стран и Голландии, которые использовали выгоды нейтралитета для дальнейшего развития и процветания, для Испании неучастие в мировой войне обернулось почти катастрофой — обострение социального расслоения и общественных противоречий в будущем привело ее к кровавой гражданской войне.

Продолжение следует. В следующей, последней статье этой серии «Русская планета» расскажет, как Швеция едва не вступила в Великую войну и заложила основы будущего процветания.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе