Большевики берут Кремль

Османский артиллерийский рассчет в Палестине. Фото: Imperial War Museums

13—19 ноября: британские войска подошли к Иерусалиму

Елена Коваленко

14 февраля, 2015 10:00

6 мин

В середине ноября 1917 года самые драматические события по-прежнему происходили в России — провалилась попытка экс-главы Временного правительства Керенского вернуть себе власть в Петрограде; в Москве после ожесточенных боев большевики взяли Кремль, в котором держали оборону сторонники демократических партий и юнкера; на Дону началось формирование Белой армии. Основные боевые действия в эти дни разворачивались в Италии, где германские и австрийские дивизии предприняли новую попытку прорвать фронт, и в Палестине, где британские части подошли к Иерусалиму.

Дипломатия и общественная жизнь

13 ноября окончательно провалилась попытка главы уже низложенного Временного правительства Александра Керенского организовать наступление на захваченный большевиками Петроград. Ранее он сумел добраться до Пскова, где располагался штаб Северного фронта, и пытался сагитировать войска для похода на освобождение столицы. Однако большая часть солдат и офицеров, памятуя о том, как Керенский подавил выступление пользовавшегося авторитетом в армии генерала Корнилова, симпатий к нему не питала. Выступить с Керенским согласились лишь несколько казачьих подразделений кавалерийского корпуса генерала Петра Краснова, которые вскоре смогли дойти до Царского Села, но после боя под Пулково в силу малочисленности (всего 700 человек) и отсутствия подкреплений были вынуждены заключить с революционными солдатами и матросами перемирие.

В ночь на 13 ноября Лев Троцкий, находившийся на линии обороны в Пулково, телеграфировал в Петроград: «Попытка Керенского двинуть контрреволюционные войска на столицу революции получила решающий отпор. Керенский отступает, мы наступаем. Солдаты, матросы и рабочие Петрограда доказали, что умеют и хотят с оружием в руках утвердить волю и власть демократии. Буржуазия старалась изолировать армию революции, Керенский пытался сломить ее силой казачества. И то, и другое потерпело жалкое крушение… Революционная Россия и Советская власть вправе гордиться своим Пулковским отрядом, действующим под командой полковника Вальдена».

На следующий день стороны продолжили переговоры об условиях перемирия, и казаки согласились выдать большевикам Керенского. Узнав об этом, он сразу же на автомобиле покинул расположение войск Краснова. 14 ноября части большевиков вошли в Гатчину. Сам генерал Краснов сдался им, но вскоре был отпущен под «честное слово офицера, что не будет более бороться против Советской власти». Чуть позже он уехал на Дон, где стал одним из лидеров местного «белого» казачества. Казаки были также отпущены на Дон с оружием и снаряжением.

Псковский историк Максим Васильев так описывал сложившуюся в те дни ситуацию: «В то время большевистское правительство еще стремилось всячески заигрывать с казаками — последней боеспособной силой, способной оказать реальное сопротивление. Пацифистские настроения казаков и усиленная агитация в их среде сделали свое дело, казачьи части начали эшелонами покидать Петроградскую, Псковскую, Новгородскую и другие губернии и уходили в родные казачьи области». «Все неудержимо хлынуло на Дон, но не к Каледину, чтобы сражаться против большевиков, отстаивая свободу Дона, а домой в свои станицы, чтобы ничего не делать и отдыхать, не чувствуя и не понимая страшного позора нации», — вспоминал, в свою очередь, потом сам Петр Краснов.

В Москве тем временем продолжались уличные бои между отрядами Комитета общественной безопасности (КОБ) Московской городской думы, которые были укомплектованы в основном юнкерами и офицерами, и Московского военно-революционного комитета (МВРК). 14 ноября красногвардейцы и солдаты, сумевшие взять под контроль большую часть города, усилили артобстрел здания городской Думы (сегодня музей Ленина на Красной площади) и Кремля, где засели отступившие юнкера и члены КОБ. Были повреждены Успенский, Благовещенский, Архангельский, Николо-Гостунский соборы, Чудов монастырь, собор Двенадцати Апостолов, колокольня Ивана Великого, Патриаршая ризница, Малый дворец и некоторые кремлевские башни, в том числе Никольская, Беклемишевская (у нее была полностью разрушена верхняя часть) и Спасская (среди прочего был поврежден часовой механизм кремлевских курантов). Одна из пушек, стрелявших в те дни по Кремлю, до сих пор стоит перед входом в Музей современной истории России на Тверской улице.

Повреждения стен собора Двенадцати Апостолов после артиллерийского обстрела Кремля. Москва. Ноябрь 1917 года. Фото: Hulton Archive / Getty Images / Fotobank.ru

Поместный Собор Русской православной церкви, который, несмотря на обстрел, продолжал заседание в эти дни в Успенском соборе, обратился к противоборствующим сторонам с призывом: «Во имя Божие Всероссийский Священный Собор призывает дорогих наших братьев и детей ныне воздержаться от дальнейшей ужасной кровопролитной брани, <...> не допускать никаких актов мести, жестокой расправы и во всех случаях щадить жизнь побежденных».

Лишь к вечеру 15 ноября, между Комитетом общественной безопасности и МВРК было заключено соглашение о разоружении защищавших Кремль юнкеров, офицеров и студентов, которые после этого должны были быть отпущены. В 9 часов вечера МВРК издал приказ: «Революционные войска победили, юнкера и белая гвардия («Белой гвардией» назывался отряд студентов-добровольцев, сражавшихся вместе с юнкерами, — РП) сдают оружие. Комитет общественной безопасности распускается. Все силы буржуазии разбиты наголову и сдаются, приняв наши требования».

Однако окончательно сопротивление юнкеров прекратилось лишь днем 16 ноября, а их разоружение зачастую сопровождалось убийствами. Историк Алексей Бабурин в книге «Александровское военное училище» описывал такую расправу: «В училище, окруженном многочисленной толпой, шла перепись офицеров и юнкеров. Изможденные, бледные они выходили из училища и здесь же на глазах у толпы их арестовывали красногвардейцы. Сдавшиеся под честное слово большевиков защитники Москвы были повешены здесь же, в Александровском саду, возле стен Кремля, остальные — расстреляны на территории воинских казарм в Лефортово».

Епископ Камчатский Нестор (Анисимов), ставший свидетелем кровопролития в Москве и оказывавший помощь раненым, позднее писал: «Русское оружие, в котором ощущался недостаток для обороны от сильно вооруженного неприятеля на фронте в начале войны, ныне было заготовлено, но, к ужасу нашей Родины, оно было обращено не на неприятеля, а в своих же русских братьев, на расстрел своих родных городов и святынь. <...> В продолжение восьми дней, сидя в подвалах, несчастные московские обыватели в районах обстрелов вынуждены были страдать и голодать, так как всякий выход из дома или подвала угрожал быть намеренно или ненамеренно убитым и застреленным. <...> Между Царь-пушкой и Чудовым монастырем я увидел, как неизвестный мне полковник отбивался от разъяренной окружавшей его многолюдной толпы озверевших солдат. Солдаты толкали и били его прикладами и кололи штыками. Полковник окровавленными руками хватался за штыки, ему прокалывали руки и наносили глубокие раны, он что-то пытался выкрикивать, но никто его не слушал, только кричали, чтобы немедленно его расстрелять».

В номере от 21 ноября газета «Новая жизнь» привела свое резюме событиям в Москве: «В сущности своей Московская бойня была кошмарным кровавым избиением младенцев. С одной стороны — юноши красногвардейцы, не умеющие держать ружья в руках, и солдаты, почти не отдающие себе отчета — кого ради они идут на смерть, чего ради убивают? С другой — ничтожная количественно кучка юнкеров, мужественно исполняющих свой «долг», как это было внушено им».

Всего в ходе боев и расправ в Москве с обеих сторон погибло несколько сотен человек, но многим офицерам и юнкерам удалось бежать и позднее пробраться на Дон.

15 ноября был опубликован манифест МВРК, провозгласивший в Москве власть Советов, то есть фактически большевиков.

В этот же день на Дону, в Новочеркасске, началось формирование так называемой «Алексеевской организации» (под руководством генерала Михаила Алексеева, бывшего начальника штаба Ставки верховного главнокомандующего царской армии), которая позже станет основным ядром Добровольческой Белой армии.

16 ноября во Франции в отставку ушло правительство Поля Пенлеве. Во главе нового кабинета министров встал Жорж Клемансо — лидер так называемой Радикальной партии, сторонник бескомпромиссной победы над Германией. Клемансо призвал все партии забыть о разногласиях и объединить усилия для укрепления фронта.

Итальянский фронт

13 ноября германские и австрийские дивизии после небольшой передышки возобновили наступление на позиции итальянской армии на северо-востоке Италии. После прорыва фронта в конце октября в районе городка Капоретто (ныне Кобарид на северо-западе Словении у границы с Италией. — РП) итальянцам пришлось отступить почти на 100 км и занять оборону по рубежу реки Пьяве, протекающей в окрестностях Венеции. После этого австро-немецкое командование решило ударить в обход, севернее, через район горы Граппа, захват которой позволил бы начать переброску войск фактически в тыл итальянской группировке.

Итальянские пленные, захваченные на реке Пьяве, под австро-венгерским конвоем. Ноябрь 1917 года. Фото: Imperial War Museums

Наступать предстояло в труднодоступной, пустынной местности, в отсутствие нормальных дорог, что усложняло доставку подкреплений и боеприпасов. Австрийская дивизия «Эдельвейс», перед которой была поставлена задача взять гору, насчитывала только 4000 человек и имела всего по 50 патронов на винтовку и по 20—30 выстрелов на орудие. Тем не менее в первые два дня наступления, начавшегося 13 ноября, дивизия прошла 8 км.

16 ноября отряд из двух батальонов при поддержке трех артиллерийских батарей занял горы Прассолан и Кампиньолу, взяв при этом в плен 600 итальянских солдат, и подошел к подножию Граппы. Сопротивления австрийцы почти не встретили, но все же остановились, решив дождаться на всякий случай подкреплений. Французский военный историк Конкэ так описал события тех дней: «В это время во всем районе Граппа имелся в пределах досягаемости всего только один [итальянский] батальон, развернутый на широком фронте. Ближайший батальон поддержки мог прибыть только вечером. Таким образом, австрийцы упустили возможность занять гору Граппа ценой ничтожных потерь. Вторично такая возможность не представилась».

Палестинский фронт

13-14 ноября британские части нанесли поражение турецким войскам в двух крупных сражениях в Палестине — у хребта Мухар и у города Аюн Кара (ныне Ришон-ле-Цион, в 50 км к востоку от Иерусалима), взяв в плен более 10 тысяч солдат. 17 ноября британцами была взята Яффа (ныне входит в состав Тель-Авива), оставшиеся турецкие части отступили к Иерусалиму.

Война на море

17 ноября у южных берегов Ирландии флот Соединенных Шатов одержал первую победу в борьбе с германскими подлодками. В этот день два американских эсминца «Фенинг» и «Николсон» сопровождали конвой транспортов, только вышедших из порта Куинстаун (ныне Ков). Пока пароходы выстраивались в походный ордер, один из эсминцев заметил поблизости ненадолго появившийся над поверхностью перископ. После этого эсминцы согласованно сбросили несколько глубинных бомб, и через пару минут рядом всплыла подлодка U-58 — как позже выяснилось, в результате взрывов глубинных бомб у нее вышли из строя рулевое управление и электромоторы. После того как эсминцы дали залп из артиллерийских орудий, на лодке открылся люк и на палубе с поднятыми руками выстроилась вся команда — 36 человек, которые были взяты в плен. Лодка же быстро затонула, поскольку в последний момент немецкие моряки успели открыть кингстоны.

В период с 13 по 19 ноября германские подлодки потопили 42 корабля стран Антанты, один из которых — британский «Dolly Warden» — стал последней жертвой U-58.

«Русская планета»

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе