Новости – Главный материал дня
Главный материал дня
«Я копейку все время держал при себе — как талисман»
Из архива Леонида Моисеевича Шмурака
Воспоминания Леонида Моисеевича Шмурака
12 апреля, 2015 00:00
2 мин
«Под Варшавой мы крепко нажимали. В атаку идешь, уже не смотришь ни на кого, идешь вперед. Потом раз – остановка, приехали катюши, дали ракетный удар, такой, что земля горит. Потом дальше идем. Самое сложное – это штыковое. Я три раза был в штыковой. Там уже друг друга колем, прикладами бьем – под Варшавой я уже думал, что все, убьют меня. И я убивал, резал ножом. Я уже не думал про эту жизнь, ничего. Я когда шел в армию, то бабушка пошла к одному старику (были такие евреи – вроде как божественные, на голых камнях спали). Так она говорит ему, что внук уходит в армию. И он дал копейку. Я ту копейку все время держал при себе – как талисман. И ты видишь, остался живой.
Я первую медаль получил за Варшаву. А потом дошел до Берлина. После Варшавы мы брали Бреслау, но там немцы сами сдавались – не все конечно, но большинство. В Познани были штурмы, сильные бои, потом все-таки ее взяли. Там не только наша часть воевала, а еще и поляки разные, ну и наши другие дивизии. Крепость я не штурмовал, потому что нас послали в другой район, там тоже эсэсовцы оборонялись.
В Альтдамме сильная была стрельба, а потом уже под Берлином сильный бой – в городе Лихтенберге. Сцепились с немцами на улице – их много и нас много. Пошли в штыковую. Кто ножом бьет, кто автоматом – кто как может, короче говоря. И хорошо, что у меня ремень – немец ножом как ударил в живот пару раз… Если б не ремень, так убил бы сразу. А так я его автоматом бил, но я уже ничего не мог сделать – немец здоровый такой, крепкий. И вот он уже нож мне туда фугует, и все, конец. Но хорошо, что мой товарищ подскочил, пристрелил его. Но он все-таки успел мне живот порезать, потом в медсанчасти зашивали, я там неделю лежал.
Но особенно мне помнится Берлин. Штурмовали мы какой-то огромный бункер, и там офицеры немецкие, пьяные. Я тоже спирта выпил и пошел. Ну что, давай им туда гранаты кидать. Кидали-кидали, и тут они уже кричат, что будут сдаваться. Зашли мы в этот бункер, взяли их в плен. По-моему, там даже генералы были – и вот это мы их всех взяли.
Я сначала был рядовой, потом младший сержант, потом старшина. Войну закончил старшиной. После войны стояли под Берлином.
Я там попал на одного – он еврей сам, но написался немцем. Так он мне рассказал, как в Германии евреев мучили. Их очень мало осталось. Вот ему я помог – дал покушать и вещей немножко. Ну и немецкому населению помогали – из части давали кушать детям, старым людям. Они, конечно, нас боялись. Когда еще война шла, мы зашли в какой-то монастырь – так монашка начала мне щупать чи у меня рога есть!
Тут еще одна история была. Во время оккупации наш дом в Новограде сожгли. И уже после войны отец написал мне, что другого дома не дают, что негде жить. Ну, я собрал хлопцев, и мы трофеи начали брать у немцев. Никого не убивали, а просто забирали – золотые изделия разные и все такое. И я начал слать родителям вот это все. Они эти вещи попродавали и купили дом. Как только купили, отца моего вызывают и спрашивают: «Мойша, де ти взяв гроші? Ти ж роботяга». Он говорит: «Мой сын прислал нам трофеи» – «А як ти можеш доказать?» Отец дал им адрес, и они написали командиру части, что, мол, чем ваш солдат занимается. Командир меня вызвал и говорит: «Ты знаешь что? Тебя надо судить! Ты же мародерством занимаешься». Я говорю: «Не бойся». Короче, не стал он это дело раздувать, написал приказ, и нас пять человек убрали оттуда. Но я остался с наградами, не судили меня, ничего. Попал я в Румынию, в Фокшаны, и там служил дальше – уже в другой части.
А вот, забыл рассказать, я ж перед этим еще с власовцами повоевал. Сразу после войны нас отправили прочесывать от Берлина и туда дальше в сторону Польши. Они в лесах прятались – там среди них были и поляки, были и россияне. И мы по лесам лазили, искали их. Я видел ихние схованки – такие глубокие ямы, в лесу, замаскированы как надо. Ну, мы их мало брали в плен – гранатами закидывали эти ямы и все. Некоторых живыми поймали, но мало. У нас во взводе человека четыре погибло – это когда из засады в нас стреляли.
Короче, послужил я и в Румынии тоже. Помню, я там даже на свадьбу попал – пригласили евреи. Меня там привлекали конвоировать пленных. Один раз надо было ехать в поезде и везти каких-то эсэсовцев в Сибирь – это в начале 46-го года, ранней весной. Сели в поезд и поехали. Едем-едем, и тут один из вагона выскочил! Ну, мы его заметили, дали сигнал, остановился поезд. И вот он бежит по полю, а я выскочил из поезда – и за ним. На поле снег лежит, все белое, а этот немец в черном. И я как вижу черное, так стреляю, но я сначала не попадал, потому что на бегу неудобно. Потом стал его догонять, подбежал ближе, как врубил из автомата! Я уже его в плен не брал – сразу убил. А потом выяснилось, что это какой-то большой чин – генерал или кто. И мне дали десять суток отпуска. Приехал я домой, как раз попал на Песах. Ну, отец и мать начали спрашивать: «За что это тебе отпуск?» Я говорю: «Я убил вот такого и такого негодяя». Отец говорит: «Правильно!»
(По материалам сайта «Я помню». Литературная запись А. Ивашина)
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
