Новости – Главный материал дня
Главный материал дня
День, когда война остановилась
Мемориал «Малая земля». Фото: Анна Чудакова/ «Русская планета»
Они встретили Победу в разных концах страны
20 апреля, 2015 00:00
12 мин
«В тот день шел снег»
Алексей Пуляев родился в Херсонской губернии 23 марта 1915 года. Сегодня он живет в Севастополе, где его опекает молодая и заботливая супруга Надежда Алексеевна. В ноябре они отпразднуют деревянную свадьбу — пятилетнюю годовщину.
— Я воспитывался без отца, — начинает свой рассказ Алексей Федорович. — Его убило в Первую мировую, и мы с матерью остались вдвоем. Из Херсонской области меня призвали в армию. Потом я поступил в школу, где готовили младший командный состав. Оттуда вышел командиром отделения полка, а через год меня направили на курсы младших командиров. Когда началась война с Финляндией, я был уже командиром взвода.
На финской войне он командовал разведвзводом и был тяжело ранен.
— Помню, в тот день шел снег. Наш командир дал приказ наступать. Враг засел недалеко, за горкой. Когда мы выдвинулись, белофинны открыли огонь из автоматов. Под этими залпами я прошел 200 метров. Враг всех побил. Из 30 человек моего взвода в живых остались только я и еще двое солдат. Мы спрятались за кучей хвороста. Дальше идти было нельзя. Один из солдат выглянул, чтобы посмотреть, откуда они стреляют, и пуля пробила ему каску. Его тяжело ранило, и я принял решение нести его обратно.
Мы положили его на волокушу и поползли. Но стоило нам только отползти от укрытия, как белофинны дали очередь из автоматов. Раненого убило, меня ранило в голень, а третьему солдату, которого звали Егор, пробило легкие. Я затащил Егора за камень, затянул и перевязал его рану и пополз к нашим, чтобы доложить командиру о случившемся.
Это ранение Алексей Федорович получил под Выборгом в самом конце финской войны. После этого его отправили в госпиталь в Ленинград. Но вскоре он снова вернулся в строй.
— В Великой Отечественной войне я принимал участие с самого первого дня. В то время я проходил учения на границе с Молдавией, в Бессарабии. 21 июня 1941 года командир отправил меня в Кишинев, расположенный в 60 км, на боевую охрану. Когда я туда пришел, то увидел, что нет ни солдат, ни колонны — и тут объявили, что началась война. Тогда я вернулся обратно в часть. Там уже всех вооружали боеприпасами, солдаты набивали свои ленты патронами.
Алексея Пуляева направили во второй батальон командиром роты. Пограничники ушли, оставив траншеи, и командир дал задание занимать оборону.
— Людей у нас было мало. Дорога была забита обозами. Мы внезапно нагрянули к врагу. В основном там были румыны. Вокруг была рожь, мы шли по шею прикрытые. У них было время обеда, они пили вино, жарили куриц и не заметили нас. Мы наскочили на них и стали бить. Мне доложили, что они просятся в плен. Но людей у меня было мало, и я приказал убивать, колоть их штыками.
Противник выкатил пулеметы, но было уже поздно. В итоге нацисты побросали их и разбежались.
А потом красноармейцев перебросили в Кишинев. Комдив дал задание Пуляеву вытеснить противника из маленького села под столицей. Людей было мало. Рота окопалась и заняла оборону. Справа и слева поставили пулеметы. А немец выкатил пушку прямо по центру и начал бить. Один из снарядов разорвался прямо под ногами Алексея Федоровича.
— Последнее, о чем я подумал, это что у меня в кармане лежит партийный билет. Что наши сейчас уйдут, а немцы меня заколют штыками. Потом я потерял сознание и пролежал так 3–5 минут, а когда очнулся, увидел, что ко мне подходит санитар с сумкой.
Вся голова была в крови. Осколок попал в голову, врачам извлечь его так и не удалось. Вокруг стреляли, но я встал и пошел. Голова очень болела, но я был в сознании. Из медсанбата меня направили в госпиталь в Одессу. Но немец начал бомбить и его. Тогда нас погрузили на корабль и отправили на Кавказ, в Сочи. У меня очень болела голова, я сильно кричал, поэтому меня высадили в Туапсе. Там госпиталь только еще оснащали. Меня парализовало. Я думал, что это конец, что для меня война кончилась. Но врач сказал: «Ты еще повоюешь!» — и правда, уже через три недели меня выписали.
Алексей Пуляев. Фото: Анна Чудакова / «Русская планета»
Потом были нефтяной Грозный, так и не покоренный немцами Туапсе, полностью разрушенный на глазах Пуляева Новороссийск. А оттуда его перебросили в 4-й Украинский фронт, на Карпаты, и неожиданно назначили командиром полка взамен раненого офицера. К 1945 году он командовал уже тремя полками, прошел Венгрию и Чехословакию.
— Что вы делали в последний месяц войны?
— В Чехословакии меня вызвал к себе командир дивизии и сказал, что я направляюсь в Москву в академию имени Фрунзе. Там я прошел ускоренный шестимесячный курс обучения для фронтовиков. В то время все уже знали, что война скоро закончится. Там-то я и застал День Победы.
А 24 июня 1945 года Пуляев участвовал в параде на Красной площади.
— Курсантов училища, где я служил, готовили к параду полтора месяца. Нас тренировали, мы маршировали. Парад принимал Жуков. Он был на коне, проезжал мимо нас и всех поздравлял.
На параде Алексей Пуляев видел и Верховного Главнокомандующего.
— Сталина я видел трижды. В первый раз — когда хоронили маршала Шапошникова. Во второй раз на параде, а в последний — когда он умер и лежал в мавзолее вместе с Лениным.
У фронтовика шесть боевых орденов: два ордена Красного знамени, Красная звезда и ордена Отечественной войны I и II степеней.
— Еще два ордена потерялись и до меня так и не доехали. В начале войны я был представлен к ордену Ленина, потом должны были прислать орден Александра Невского, но так и не прислали.
Со своей супругой Алексей Федорович прожил 70 лет. А когда она умерла, женился вторично. К тому моменту ему уже исполнилось 95.
— Вторая жена мне попалась хорошая, — говорит ветеран. — Если бы не она, я бы уже давно умер. Когда первая супруга скончалась, я остался один. Невестка приходила ко мне раз в день. И тогда я решил найти себе новую жену. Многие мне не подходили. Одни были старые и сами требовали ухода, другие — слишком молодые и хотели лишь заполучить квартиру. Тогда соседка познакомила меня с Надюшей. Оказалось, что раньше мы работали вместе. За пять лет до этого у нее умер муж, и мы решили вместе жить.
Невестке и сыну эта идея не понравилась. Они возили старика на экспертизу, чтобы признать его недееспособным, но результаты оказались иными. Потом они выкрали его паспорт. Пуляев говорит, просил защиты у властей, но те предпочли не вмешиваться. Тогда, 9 мая 2011 года, ветеран устроил мирную акцию протеста с требованием вернуть себе документы.
И невестка, и сын Пуляева уже умерли. А вот он еще в строю.
«Знал, что надо стрелять, и стрелял»
— На фронт я не уходил, меня «ушли», — рассказывает другой севастопольский ветеран, Владимир Риммер. — Тогда забирали всех, а тех, кто отказывался, направляли в карцер. Мне тогда было всего 15 лет. Но, несмотря на это, меня направили на секретную базу, расположенную на реке Хопи, недалеко от города Поти. Там я был принят на работу слесарем в филиал судоремонтного завода № 201 (Севморзавода. — РП.). Эта база со всех сторон была окружена лесами, так, чтобы корабли не были видны с воздуха.
Владимир Риммер. Фото: Анна Чудакова/ «Русская планета»
Для оборудования базы был использован корпус недостроенного корабля. Там ремонтировали корпуса и механизмы судов, поврежденных во время боевых действий.
— С 15 лет я нахожусь в боевой обстановке. Я нес пограничную службу на Охране водного района (ОВРА). Мы охраняли весь район Черного моря от Поти до Турции. Из защитного обмундирования у нас были каска на голове и жилет с металлом на животе. При этом мы должны были быстро бегать и маневрировать. То там бомба упадет, то тут. Боевое оружие оставлять было нельзя — за это грозил расстрел. Каждую ночь, а иногда и днем у нас был боевой выход. Была постоянная опасность, что немецкая авиация начнет бомбить нас с воздуха и что подводные лодки противника, занимавшие позиции в районе города Поти, также могут уничтожить наш корабль. Нас топили дважды. Чтобы выжить, ремонт корабля мы производили при свете осветительных бомб. Нам чудом удалось спастись, нас вытащили на буксире.
Когда немецкие самолеты сбросили бомбы на корабль, где находился Владимир Исаевич, из 41 члена команды погибло 14, а самому Риммеру повредило ногу.
— Что вы чувствовали, стреляя в неприятеля, зная, что убиваете людей?
— Ничего не чувствовал. Знал, что надо стрелять, и стрелял. Что можно чувствовать, когда на голову сыплются бомбы, когда нечего есть? Страха тоже не было. Я знал, что это моя работа.
— Как вы провели последний месяц войны?
— Все это время я был в мастерской на корабле. Все уже знали, что война скоро закончится, что немцев отогнали и они бежали. День Победы, 9 Мая, мы встретили на боевых испытаниях. Членам команды выдали по 200 граммов грузинского вина, но я не пил. Сегодня из нашей бригады остался только я один. Все остальные умерли: и бригадир, и командир, и комиссар. Это большое горе, вспоминать не хочу, голова гудеть начинает…
Только в 1954 году Владимира Риммера перевели из Поти в Севастополь на Севморзавод — и там он проработал вплоть до 2012 года. Сегодня ветеран, лишенный двух ног и передвигающийся в инвалидной коляске, живет в Севастопольском доме-интернате для пенсионеров и инвалидов, куда он поселился по собственному желанию.
«Мы всю жизнь прожили, как на крыльях»
— Я родилась в Чите в 1921 году, — рассказывает РП Капитолина Николаевна Букало. — Окончила медицинское училище в Иркутске, и в 1942 году меня призвали служить в армию медсестрой. Отправили на Тихоокеанский флот в отдельную тяжелую железнодорожную батарею по морским целям. Там в санитарной части я прослужила полтора года, а в 1943 году вышла замуж за военного медика, и супруг увез меня на Камчатку. Тогда шла война, жениться было нельзя, но супруг настоял, и начальство ему разрешило.
Капитолина Букало. Фото: Анна Чудакова / «Русская планета»
На Камчатке чета Букало жила до 1947 года.
— Там осуществлялась охрана Дальнего Востока, все ждали нападения японцев, — объясняет ветеран. — Я работала также в санчасти. Мне в помощь дали двух санитарок, приехавших с Алтая. Это были очень трудолюбивые девочки. Больных у нас было много. Чаще всего к нам попадали из-за плохого питания. Основное заболевание — это фурункулы. В перевязочной всегда толпились люди. Также постоянно проводились показательные учения, чтобы враг знал нашу силу и мощь.
— Как вы встретили День Победы?
— В апреле 1945-го я была дома в декретном отпуске. Моему сыну исполнился годик. Все уже знали, что Германия вот-вот рухнет. Были разговоры, и все этого очень ждали. Помню, как 9 мая я зашла в комнату в тот самый момент, когда по радио объявили о нашей победе и об окончании войны. Что тогда началось! Все кричали, стреляли, палили. В клубе устроили банкет по случаю Победы.
А в 1947-м Капитолина Николаевна с мужем переехали в Севастополь. Они прожили вместе всю жизнь, и бывшая медсестра признается: ей с ним очень повезло.
— Мой муж был влюблен в меня до потери сознания. Провожал и встречал с работы. Не мог жить без меня. Уезжая в отпуск, возвращался уже через 10 дней и говорил, что просто не мог там оставаться, каждый день ждал, что я приеду. Мы всю жизнь прожили, как на крыльях, каждый раз встречались, как на первом свидании.
Супруг Капитолины Николаевны, Иван Федорович Букало, умер в 1988 году. Сын скончался всего несколько лет назад.
— Мне стало тяжело, и я ушла в интернат, чтобы никому не мешать. У меня осталась невестка. Иногда я беру такси, и мы встречаемся с ней на набережной.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
