Новости – Статьи
Статьи
«Чехи дарили цветы, а бандеровцы — пули»
Николай Савенков. Фото: Ольга Петрякова/ «Русская планета»
Ярославцы вспоминают о последних днях Великой Отечественной войны
5 мая, 2015 03:00
11 мин
За две недели до юбилея Великой Победы в Ярославле вручили юбилейные награды. Всего для ветеранов войны, труда, жителей блокадного Ленинграда и тружеников тыла, чья жизнь связана с Ярославлем, изготовлено 11 400 медалей «70 лет Победы в Великой Отечественной войне». А сами ветераны, как и 70 лет назад, готовятся к празднованию Победы. Корреспондент «Русской планеты» попросила некоторых из них вспомнить свою службу и апрель-май сорок пятого года.
«Праздновали полдня, потом была служба»
Виталий Быков и в 91 год держит выправку гвардейского офицера. Но тогда, в мае сорок пятого, двадцатилетний лейтенант тяжелого отдельного самоходно-артиллерийского гвардейского полка № 419 всерьез прощался с жизнью под маленьким городком Вареном.
Виталий Быков.
Виталий Быков. Фото: Анна Лукина/ «Русская планета»
– В апреле войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Константина Рокоссовского освободили Польшу, — рассказывает Виталий Константинович. — Мы продвигались в сторону Данцига, в то время морской крепости фашистской Германии. Мы готовились идти дальше, прямо на Берлин. Но Сталин решил, что не годится брать столицу фашистской Германии маршалу с польской дворянской фамилией. Поэтому наши войска стали продвигаться вдоль побережья Балтики. В итоге наш полк стал заслоном между Берлином, где уже находились советские войска, и подразделениями немецкой армии, которые дислоцировались в Померании. А мы стояли в маленьком треугольнике между городками Росток, Висмар и Варен.
Предчувствие победы, говорит фронтовик, носилось в воздухе, все ждали, что война закончится со дня на день.
– О том, что наши войска взяли Берлин, мы узнали утром второго мая, — улыбается Виталий Константинович. — И в тот же день, тем же самым утром состоялась встреча нашего полка, наших солдат с американскими союзными войсками. Мы радовались всему сразу: встрече, Победе, весне, нашей молодости, обнимались и братались с американцами! Я лично поменялся часами с одним американским майором. Потом мы все вместе обедали. Обычный был обед, приготовленный поварами нашей полевой кухни, хоть и назывался торжественным: суп, каша, фронтовые 100 граммов.
После этого обеда лейтенант Виталий Быков с двумя однополчанами-офицерами пошли гулять по городу Нашли немецкий автомобиль-«трехколеску». Заправили бензином и поехали кататься вдоль берега моря.
– Когда мы выехали за город, то увидели, что повсюду — вдоль шоссе, у моря, со стороны полей — нет ни следов войны, ни следов человеческого присутствия, — рассказывает Быков. — Там была какая-то тревожная пустота, не было вообще никого. Это нам сразу не понравилось, показалось подозрительным. Тут еще колесо от нашей «трехколески» отвалилось и покатилось по дороге. И вдруг мы увидели, как в нашу сторону надвигается большой темный лес — это была огромная масса фашистских солдат, идущих пешим строем. Вооруженный фашистский полк шел прямо по полю в несколько рядов, шел прямо на нас. А мы втроем на трофейной машине с отвалившимся колесом… Мы, конечно, собрались с духом, достали оружие и подготовились подороже отдать свою жизнь. И вдруг видим: солдат из строя ловит наше укатившееся колесо и отправляет обратно нам, улыбается, мы слышим в свой адрес: «Гут, гут, камрад!» Что за черт?! И вдруг из середины строя раздается спокойный голос на чистом русском: «Отставить! Бойцы, где здесь сборный пункт пленных немцев?»
Оказалось, это красноармейцы конвоировали только что взятых в плен солдат противника. Все эти немцы несколько дней сидели в лесу, без еды и воды, готовились сдаться в плен американцам. Но русские тех опередили.
Победу, говорит ветеран Виталий Быков, праздновали не неделю и не месяц, а ровно полдня 2 мая. Потом вернулись к службе. После демобилизации 1946 года он еще на 10 лет остался в армии, в белорусском городе Борисове. И только потом, когда затихла угроза новой войны, вернулся в родной город и до 1987 года работал инженером на Ярославском радиозаводе.
«Чешские велосипеды нас не соблазнили»
Сегодня Николай Иванычев уже не выходит из дома: сильно болят ноги. Войну вспоминать не любит.
Николай Иванычев.
Николай Иванычев. Фото: Анна Лукина/ «Русская планета»
– Кровь, грязь, смерть… Все это настолько страшно, что из памяти постепенно стирается, — говорит РП Николай Петрович. — Я сегодня многое забыл, помню только что-то хорошее, интересное, радостное. Конечно, май сорок пятого года был радостным для всех нас.
В мае 1945 года гвардейская пушечно-артиллерийская бригада № 24, в которой сержант Иванычев орудовал гаубицей, стояла под Прагой.
– Чехи мне очень понравились, хорошие, доброжелательные люди, — рассказывает ветеран. — К сожалению, их доверчивостью и доброжелательностью пользовались некоторые не слишком порядочные солдаты. Были случаи, когда чех приезжал на своем велосипеде в лавочку, оставлял велосипед у входа, снимал плащ, вешал его на велосипед… А потом возвращается — ни велосипеда, ни плаща! Угнали в качестве трофея. Но это были единичные случаи, за них строго наказывали. И мои товарищи, наша бригада, такими делами, конечно, не занимались: противно было людей обманывать. Так что ни чешские велосипеды, ни прочее барахло нас не соблазнили.
Иванычев демобилизовался из армии в звании сержанта в 1947 году. Два послевоенных года части стояли на Западной Украине, воевали с УПА. А потом он вернулся в родную деревню, где война оставила полнейшую разруху. Затем был Ярославский судостроительный завод, потом север, Магадан и снова Ярославль.
«Европа встречала цветами и белыми простынями»
Третий Белорусский фронт, пехотный полк № 376, дивизия № 220 — таким был адрес полевой почты для писем младшему лейтенанту-минометчику Александру Крюкову.
Александр Крюков.
Александр Крюков. Фото: Анна Лукина/ «Русская планета»
– В конце марта последнего года войны мы освободили Восточную Пруссию, остановились у залива Фришенбах западнее Кёнигсберга, — вспоминает Крюков. — И после этого наш полк направили на 1-й Украинский фронт, через всю Польшу.
Однако 2 мая 1945 года война для минометчиков не закончилась.
– О падении Берлина мы узнали по «солдатскому сарафанному радио», — вспоминает Александр Крюков. — Нам приказали идти в наступление, на запад. Нашими главными врагами в те дни были даже не оставшиеся немецкие солдаты, а бойцы русской освободительной армии генерала Власова и те самые украинские бандеровцы. Если чехи встречали нас как освободителей, дарили цветы, обнимали, то власовцы и бандеровцы сопротивлялись и отстреливались до последнего. Они не были организованными, отстреливались поодиночке, в лесах, в горных районах. Мы дошли до Южной Силезии на границе с Чехословакией, заняли гору Гольдберг. Местные жители в деревнях и городках при нашем появлении вывешивали на окнах белые простыни в знак капитуляции. Многие приглашали в гости, ставили на столы все лучшее, что у них было. И уже 17 июля в чешском городке Железный Брод мы повернули на восток, возвращались на Родину через Польшу и Львов.
После расформирования пехотного полка, в том же 1945 году, лейтенант Крюков был направлен на службу в органы МГБ. Служил в приграничных городах Украины и Белоруссии. А потом вернулся в Ярославль, где более 30 лет трудился на радиозаводе — сначала в инструментальном цехе, затем работал начальником бюро изобретательства и рационализации.
«Сразу стало ясно: к прошлой жизни возврата нет»
В свои без малого 95 лет Николай Савенков выглядит бодро. Особенно когда наденет весь в орденах и медалях военный китель и фуражку. Но годы берут свое, сказывается ранение и память порой подводит.
– Просила меня дочка написать мемуары, — усмехается он. — Да раньше все было некогда, а сейчас уже не могу.
Савенков ушел на войну летом 1941-го и вернулся домой в декабре 1945 года.
– Июнь 1941 года я помню, как сейчас: успешно завершилась учеба в техникуме Госбанка, и мы готовились к выпускному, — рассказывает Николай Иванович. — Дни стояли жаркие, соловьи пели, как оглашенные, мои однокурсники, без пяти минут дипломированные специалисты, ощущали себя необыкновенно счастливыми и строили грандиозные планы на будущее. Для будущего застолья заготовили всякой снеди и разносолов, в кладовке ждал своего часа целый бочонок пива: гулять так гулять. И тут объявили, что началась война. С тяжелым сердцем мы стояли у репродукторов, слушая диктора Юрия Левитана, сообщившего о вероломном нападении гитлеровской Германии на СССР. Сразу стало ясно, что к прошлой жизни возврата нет.
Коля Савенков с друзьями-ровесниками отправился в военкомат и получил направление в летную школу близ города Валуйки Белгородской области. Там ему дали краткосрочный отпуск, чтобы навестить родных.
– Семья у нас была большая, пять братьев и три сестры. Я самый старший. Мобилизовались едва ли не в один день с отцом, и больше мы с ним не свиделись: он погиб в 1943 году, освобождая свою родную Курскую губернию от врага. Похоронен в братской могиле.
С одиннадцатого полета Николай уже сам управлял учебным По-2. Но полный курс обучения пройти не успел: курсантов — а их в нескольких потоках было около восьмисот — в 1942 году спешно перебросили под Сталинград.
– Здесь я получил боевое крещение. Бои велись настолько ожесточенные, что земля покраснела от крови. Это не метафора — так было на самом деле.
Их части потеряли две трети бойцов. Но оставшиеся в живых не сдавали рубежей. К примеру, 14 октября 1942 года за один день были подбиты 40 немецких танков. А ночью с передовой на правом берегу переправили 3 500 раненых красноармейцев.
За беспримерный героизм и стойкость 62-я армия под командованием генерала Чуйкова, в составе которой сражался Николай Иванович, в апреле 1943 года получила почетное гвардейское наименование. Потом он воевал в артиллерийской разведке, а после ранения, полученного при освобождении Донбасса от фашистских захватчиков, попросил о переводе в авиацию. Но боевые вылеты не разрешили врачи. Он работал в технической службе аэродрома, потом попал в эскадрилью связи. Видел, «как фашисты драпали» сначала к границе нашей Родины, а потом и дальше — из Польши, Югославии и Чехословакии. Начало мая 1945 года встретил в Берлине.
– Наш аэродром располагался недалеко от Рейхсканцелярии. После подписания немцами капитуляции мне даже привелось там побывать, — вспоминает Савенков.
Его грудь украшают орден Красной звезды и орден Отечественной войны первой степени, а также многочисленные боевые медали.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
