Как появился первый ракетный полигон России

Астраханская область. 4-й Государственный центральный межвидовой полигон Российской Федерации (Капустин Яр). Фото: kap-yar.ru

3 июня 1947 года вышло постановление об организации Государственного центрального полигона Министерства вооруженных сил СССР в Капустином Яру

Сергей Антонов

3 июня, 2018 21:00

9 мин

История многих российских объектов, так или иначе связанных с развитием отечественной ракетно-космической техники, начинается с даты 13 мая 1946 года — со знаменитого постановления Совета министров СССР «Вопросы реактивного движения». Формально от того же дня ведет отсчет своей истории и 4-й Государственный центральный межвидовой полигон (ГЦМП) Министерства обороны России, ведь впервые слова «Государственный Центральный полигон реактивной техники» появились именно в том документе. Однако настоящим днем рождения 4-го ГЦМП, который гораздо более известен под именем Капустин Яр, является 3 июня 1947 года. Потому что именно в этот день вышло совместное постановление Совмина и ЦК ВКП (б) №2642-817 «О строительстве Государственного центрального полигона Министерства вооруженных сил СССР», в котором местом дислокации полигона был определен Капустин Яр. И именно 3 июня для всех, кто был когда-то или остается сейчас связан с этим полигоном, является самой важной датой в его истории.

Такой же самой важной, но не датой, а фигурой в истории полигона стал его первый начальник — гвардии генерал-лейтенант артиллерии Василий Вознюк. О том, насколько велика была его роль в рождении и развитии Капустина Яра, говорит такой простой факт. Если сам полигон давным-давно заслужил неофициальный титул «колыбель Ракетных войск стратегического назначения», то его первого начальника именовали и именуют не иначе как «отцом-основателем»: неслучайно именно ему первому было присвоено звание «Почетный гражданин города Капустин Яр».

Собственно, и в выборе самого места для размещения будущего полигона генерал Василий Вознюк сыграл очень важную роль. Ведь в 1946 году именно он возглавил комиссию по поиску самой подходящей местности. Вскоре были определены семь вероятных мест размещения, и каждое из них в кратчайшие сроки подвергли тщательному обследованию. Были собраны и пристально проанализированы все данные по метеорологии, гидрологии, существующим и возможным коммуникациям, строительным возможностям и прочим особенностям каждого места, а также запланированы так называемые «излетные районы» — места, куда должны падать отработанные ступени ракет или сами ракеты в случае аварии.

Именно излетный район в конечном итоге и определил судьбу размещения будущего полигона. Генерал Вознюк вынес на рассмотрение правительства два варианта: кап и окрестности станицы Наурской Грозненской области. С точки зрения баллистики и существующей инфраструктуры удобнее была кавказская площадка. Устраивала она и артиллеристов: как писал в одной из своих докладных записок начальник Главного артиллерийского управления (в его ведении тогда находились все ракетные вопросы) маршал артиллерии Николая Яковлев, «строительство ГЦП в районе станицы Наурской дает возможность проложить трассу испытаний до 3000 километров и обеспечить проведение испытаний не только ракет дальнего действия, но и всех видов сухопутных зенитных и морских реактивных снарядов. Этот вариант потребует наименьших материальных затрат на переселение местного населения и по переводу предприятий в другие районы». Но тут неожиданно высказался против такого размещения полигона министр животноводства СССР Алексей Козлов. Он справедливо указал на то, что излетный район полигона в Наурской потребует отчуждения громадной части пастбищных земель в Калмыкии, что негативно отразится на овцеводстве, а послевоенное время и без того было весьма несытым. К этому аргументу нельзя было не прислушаться, и в итоге под полигон отдали земли в окрестностях Капустина Яра.

Именно после этого и появилось то самое постановление №2642-817 «О строительстве Государственного центрального полигона Министерства вооруженных сил СССР» от 3 июня 1947 года. Оно определило не только место размещения полигона, но и кандидатуру его начальника: им стал гвардии генерал-лейтенант артиллерии Василий Вознюк. Он-то и возглавил первую группу офицеров — артиллеристов и строителей, которые 20 августа 1947 года прибыли на место будущего полигона. А следом за ними подтянулись и солдаты, которым предстояло непосредственно заняться строительством, и закипела работа.

Ракета Р-1 на полигоне

Ракета Р-1 на полигоне. Фото: archive.today

Прежде всего на будущем полигоне разбили палатки для офицеров и солдат, развернули полевой госпиталь и организовали кухню. А на третий день на склоне балки Смыслина в 10 километрах от села Капустин Яр уже началось строительство бетонного стенда для огневых испытаний двигателей ракеты А-4, советского варианта немецкой ракеты «Фау-2» — будущей 1-й площадки полигона. Через полмесяца, в сентябре из немецкой Тюрингии прибыла бригада особого назначения Резерва Верховного главнокомандования под началом генерал-майора Александра Тверецкого (фактического военного руководителя всех исследовательских работ, которые советские ракетчики вели в немецких НИИ), а следом за ней — два спецпоезда с оборудованием, сформированные в Германии. А к началу октября уже были построены не только 1-я площадка с бетонным испытательным стендом и бункером, но и стартовая площадка для ракет, временная техническая позиция и монтажный корпус, где ракеты должны были готовить к стартам. Кроме того, работавшие в авральном режиме военные строители проложили к полигону и его основным объектам автомобильные дороги и 20-километровую железнодорожную ветку, отходящую от главной магистрали, ведущей к Сталинграду. Не строили в это время только жилья для персонала полигона. Офицеры из первой группы разместились в саманных домах села Капустин Яр, а все остальные, в том числе и солдаты — в палатках, землянках и времянках. И только начальство и часто приезжавшие на будущий полигон командировочные из Москвы размещались в спецпоезде «Медина» — впрочем, с относительным комфортом, поскольку поезд есть поезд.

Вот как описывает события того времени в своей книге «Ракеты и люди» Борис Черток — один из создателей советской ракетно-космической отрасли и ближайший сподвижник Сергея Королева: «В сентябре 1947 года на своем спецпоезде мы отправились в Капустин Яр, где Министерство обороны для испытаний ракетной техники создавало Государственный центральный полигон . Ехали мы с комфортом в двухместных купе. Я на верхней полке, на нижней — Кузнецов (Виктор Кузнецов, в то время — конструктор гироскопов для ракет. — РП). Только Королев, как технический руководитель Государственной комиссии имел купе «люкс» с небольшим залом заседаний. В отдельном купе ехал директор НИИ — Гонор (Лев Гонор, в 1946-50 годах директор НИИ-88, головного института по ракетной тематике СССР. — РП). В выборе места для полигона мы не участвовали — это делали сами военные. Капустин Яр — старинный городок в низовьях Волги, в пойме, которая обычно не заливается водой. Это междуречье Волги и Ахтубы. А дальше по направлению стрельбы — незаселенные заволжские степи. Начальником полигона был назначен генерал Василий Иванович Вознюк. Строительство на полигоне производилось военными строителями, которые приобрели немалый опыт на сверхсрочных стройках во время войны. Началось оно буквально на пустом месте. Офицеры кое-как разместились в небольшом городке в глинобитных хатах. Солдаты жили в палатках и землянках. Задача ввода в строй всех сооружений полигона по напряжению могла быть приравнена к военной операции. Но в сентябре 1947 года, несмотря на всю энергию генерала Вознюка, полигон еще не был готов к испытаниям. Первое, что мы должны были сделать, — поставить на стенд одну из ракет и провести комплексные огневые испытания. Второе — оборудовать стартовую площадку и монтажно-испытательный корпус. Мы должны были иметь бетонированную площадку, на которой устанавливался стартовый стол, и МИК (монтажно-испытательный корпус), где проходили бы испытания ракет в горизонтальном положении. Этот корпус назвали технической позицией».

Но несмотря на все бытовые неудобства и отставание от графика строительства, уже 18 октября 1947 года — то есть всего через три с половиной месяца после решения о месте постройки полигона! — состоялся первый запуск советской баллистической ракеты. Она поднялась на высоту 86 км и, как вспоминал позднее Борис Черток, «пролетела 206,7 км и уклонилась влево почти на 30 км. На месте падения обнаружить большую воронку не удалось. Как показал последующий анализ, ракета разрушилась при входе в плотные слои атмосферы».

С этого дня и на последующие 10 лет — пока не был построен полигон Тюратам, он же Байконур (место для которого, кстати, тоже выбирал Василий Вознюк!) — полигон Капустин Яр был единственным местом испытания советских баллистических ракет. Именно тут испытывали такие легенды, как Р-1, Р-2, Р-5, Р-12, Р-14, знаменитую ракету РСД-10 «Пионер» (он же SS-20) и Р-17 «Скад». В общей сложности с 1947 года на полигоне прошли отработку более 35 ракетных систем стратегического назначения, 12 видов систем реактивной артиллерии, и более 16 ракетных систем оперативно-тактического и тактического назначения. Кроме того, Капустин Яр стал местом, где с начала 1950-х прошли испытания более 28 систем ракетного оружия советского ВМФ и 10 ракетных комплексов ПВО СССР. И вся эта работа имеет одну и ту же точку отсчета: 3 июня 1947 года, когда советское правительство приняло решение разместить первый и главный ракетный полигон именно здесь, в низовьях Волги, рядом с поселком с поэтическим названием Капустин Яр — будущим синонимом всей ракетной индустрии Советского Союза.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе