Будущее в прошедшем

Кадр из фильма «1984». Фото: stylebubble.co.uk

Эра стабильности, День единогласия и другие страшные политические фантазии писателей прошлого века

Ольга Кузьменко

21 января, 2014 19:04

14 мин

21 января 1950 года умер английский писатель Джордж Оруэлл — автор хрестоматийного романа-антиутопии «1984». «Русская планета» рассказывает о том, как литераторам XX века представлялось тоталитарное общество будущего.

Джордж Оруэлл, «1984», 1949

Действия романа происходят в Лондоне, главном городе Взлетной полосы I (бывшей Великобритании). Эта территория принадлежит сверхдержаве Океании, находящейся в постоянной войне с двумя другими сверхдержавами, Евразией и Остазией. Заведомо известно, что ни один из противников не способен одержать победу, главная цель непрерывной войны — израсходовать излишек товаров, чтобы общество оставалось голодным и послушным.

Океания — тоталитарное государство, исповедующее идеологию английского социализма. Люди живут в условиях тотального контроля со стороны полиции нравов и полиции мысли, жестоко карающих мыслепреступников. Политика партии строится на понятии двоемыслия — способности искренне верить в две противоположные вещи, что выражается в лозунгах «Война — это мир», «Свобода — это рабство» и «Незнание — сила».

Правитель Океании — непогрешимый и всемогущий Старший Брат, чья голова, «черноволосая, черноусая, полная силы и таинственного спокойствия» смотрит на жителей государства с фасадов зданий, обложек книг, пачек сигарет, монет и экранов. Самого его никто никогда не видел, неизвестно, сколько ему лет, но кажется, что он никогда не умрет. Усы Старшего Брата многие рассматривали как деталь, призванную сообщить образу сходство со Сталиным.

Евгений Замятин, «Мы», 1920

Место действия романа Замятина — Единое Государство, часть суши, огороженная Зеленой Стеной, на которой живут уцелевшие после Великой Двухсотлетней Войны между городом и деревней — 0,2% былого населения земного шара.

Имен у людей нет; идентифицировать их можно по литерам и индексам. «Нумера», как они себя называют, живут в домах со стеклянными стенами и носят униформу, которая различается у мужчин и женщин только по цвету. Их жизнь строго упорядочена: Часовая Скрижаль определяет время, когда все одновременно должны вставать, идти на работу, есть или выходить на прогулку. В 22:30 по звонку наступает отбой. Только два часа в день жители Единого Государства предоставлены сами себе. Любовь, как и все другие аспекты жизни человека, досконально изучена и рационализирована. Каждому нумеру выдают «Табель сексуальных дней», в которые он может «пользоваться» любым, предварительно получив на него розовый талон. Наподобие садоводства и скотоводства в Едином Государстве существует детоводческая отрасль; заниматься детоводством по собственной прихоти нельзя. Питаются нумера продуктами перегонки нефти, алкоголь и табак к употреблению запрещены, поскольку вредны.

Провинившиеся нумера во благо государства расщепляются на атомы, поскольку гуманнее избавиться от одного человека, чем от миллионов, заразившихся его вздорными идеями.

Возглавляет государство Благодетель, которого каждый год переизбирают в День единогласия на безальтернативной основе. Благодетель лыс, стар и не имеет особенных отличий от других нумеров. Для него заведенный строгий порядок — идеально организованное общество. «Я спрашиваю: о чем люди — с самых пеленок — молились, мечтали, мучились? О том, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье, и потом приковал их к этому счастью на цепь», — объясняет Благодетель главному герою неразумность революционеров, которые пытались разрушить едва достигнутую гармонию.

Олдос Хаксли, «О дивный новый мир», 1932

Девиз Мирового Государства далекого будущего — «Общность, одинаковость, стабильность». Дети вырастают в лаборатории, их с момента оплодотворения яйцеклетки определяют в одну из пяти каст: альфа, бета, гамма, дельта или эпсилон. Альфа — интеллектуально развитая элита, они работают врачами, чиновниками или учителями. Бета занимаются выращиванием новых зародышей в Инкубатории. Эмбрионы низших каст получают путем почкования зародыша, поэтому до 96% индивидуумов здесь вырастают абсолютно идентичными; их умственное развитие искусственно ограничивают, им в младенчестве прививают отвращение к книгам и природе. Эпсилоны выполняют самую грязную и неквалифицированную работу — например, ассенизаторов.

Идет 632 год «эры стабильности», которая отсчитывается от выпуска первой модели «Форда» — «Т» (1908). Форд — бог общества потребления, вместо крестного знамения люди осеняют свой живот знаком «Т». Люди будущего изъясняются рекламными слоганами: «Чем старое чинить, лучше новое купить», «Чтоб заднице не больно, а привольно», «Не кулаками действовать, а на мозги воздействовать». Усталость или грусть снимается с помощью сомы — безвредного наркотика, имеющего «все плюсы христианства и алкоголя и ни единого их минуса».

Людей, проявляющих склонность к самостоятельному мышлению, ссылают на острова в резервации. Там нет телевизора и горячей воды, а территория окружена забором, одно прикосновение к которому ведет к смерти. При этом сам Главноуправитель завидует тем, кого он высылает на острова, потому что только там «он окажется в среде самых интересных мужчин и женщин на свете».

Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту», 1953

Главный герой романа работает пожарным. Дома, построенные из огнеупорных материалов, больше не горят, поэтому его задача — не тушить пожары, а разжигать их. Пожарник уничтожает книги, хранение и чтение которых незаконно: литература запрещена, потому что она делает людей несчастными, лишает их спокойствия и сводит с ума.

Кадр из фильма «451 градус по Фаренгейту». Фото: destgulch.com

Телевидение будущего проецирует изображение сразу на все стены комнаты. Герои передач ведут бессмысленные разговоры («Надо что-то сделать!» — «Да, да, это необходимо!» — «Так чего же мы стоим и ничего не делаем?»), которые развлекают зрителей, не нагружая их мозг лишней информацией. Провозгласив, что спокойствие превыше всего, правительство снизило возраст поступления в детские сады, чтобы как можно раньше выбивать из детей любознательность. Вопросы «зачем?» и «почему?» несут опасность. Знание допустимо только в виде абстрактных цифр и фактов, которые дарят приятную иллюзию эрудиции, но не дают понимания происходящего в целом.

«Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы-геликоптеры, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы!» — так описывает счастье один из персонажей Брэдбери.

Айн Рэнд, «Гимн», 1938

Победа тоталитаризма привела к полной утрате технологий. В обществе, управляемом Дворцом Мира и Мирового Совета, лишь сто лет назад открыли стекло и восковую свечу. Время определяют по солнечным часам. Все люди признаны равными, даже больше: людей нет, есть одно неделимое Человечество, не существует «я», есть только «мы». Самое страшное преступление — это думать в одиночестве.

Вся жизнь человека проходит на виду у сотен таких же, как он, «братьев». В Доме Детей и Доме Учеников они спят в большой чистой комнате, лишенной другой мебели, кроме поставленных в ряд кроватей. Отучившись десять лет, человек получает назначение на работу от Совета по Труду, которое нельзя оспорить. Иметь предпочтения к какому-либо занятию или человеку — преступление. В следующем Доме, в котором живут представители одной профессии, человек остается до 40 лет, а затем его посылают в Дом Бесполезности — к тому моменту он становится дряхлым, истощенным и уже не может работать. Если кто-нибудь доживает до 45 лет, его называют Древнейшим.

О времени подъема, работы, приема пищи людей оповещает звон колокола. После ужина колонны людей стекаются в один из городских залов на Общественное собрание, где поют гимны: Гимн Братства, Гимн Равенства и Гимн Коллективного Духа. Затем наступают два часа, отведенные на досуг, во время которых «братья» смотрят театральные постановки о пользе труда.

Владимир Войнович, «Москва-2042», 1986

Эмигрировавший в Западную Германию писатель-диссидент Виталий Карцев с помощью специального сверхсветового звездолета попадает в будущее, чтобы написать репортаж из Москвы о том, что произошло с Советским Союзом.

В Москорепе (Московской коммунистической республике) диссидента встречают как героя: его реабилитируют, власти объявляют о подготовке к широкомасштабному празднованию столетия писателя, готовится к выпуску полное собрание его сочинений.

Выясняется, что после Великой Августовской коммунистической революции к власти пришли «молодые разгневанные генералы КГБ», а переворот осуществлялся под «руководством и при участии Гениалиссимуса».

«Имя Гениалиссимус возникло совершенно естественно. Дело в том, что Гениалиссимус является одновременно Генеральным секретарем нашей партии, имеет воинское звание Генералиссимус и, кроме того, отличается от других людей всесторонней такой гениальностью. Учитывая все эти его звания и особенности, люди называли его „наш гениальный генеральный секретарь и генералиссимус“. Но, как известно, кроме прочих достоинств, наш вождь отличается еще исключительной скромностью. И он много раз просил нас всех называть его как-нибудь попроще, покороче и поскромнее. Ну и в конце концов привилось такое вот простое и естественное имя — Гениалиссимус», — объясняет главному герою генерал-лейтенант литературной службы, Главкомпис республики и председатель Юбилейного Пятиугольника Смерчев Комуний Иванович.

Нашлось при новом режиме место и церкви. Вместо бога священники славят Гениалиссимуса, а Маркс, Энгельс и Ленин канонизированы. У трапа самолета писателя встечает отец Звездоний. Герой случайно оговаривается «слава богу», окружающие незамедлительно реагируют.

— Кому слава? — удивленно переспросила Пропаганда Парамоновна.

— Он сказал: «слава Богу», — повторила мои слова Искрина Романовна.

— А никакого Бога нет, — подскочил вдруг отец Звездоний и стукнул правой ногою в землю. — Совершенно никакого Бога нет, не было и не будет. А есть только Гениалиссимус, который там, наверху, — Звездоний ткнул пальцем в небо, — не спит, работает, смотрит на нас и думает о нас. Слава Гениалиссимусу, слава Гениалиссимусу. — забормотал он, как сумасшедший, и стал правой рукой производить какие-то странные движения. Вроде крестился, но как-то по-новому. Всей пятерней он тыкал себя по такой схеме: лоб левое колено правое плечо левое плечо правое колено лоб.

Все другие тоже остановились и тоже стали, повторяя те же движения, бормотать: «Слава Гениалиссимусу, слава Гениалиссимусу». Я смотрел на них с удивлением и даже с некоторой опаской. Мне показалось, что все они, может быть, от жары слегка тронулись. Виталий Никитич, услышал я озабоченный шепот. Вам тоже следует перезвездиться.

Через некоторое время писателю удается бежать из-под опеки КПГБ (Коммунистической партии государственной безопасности) и увидеть реальную жизнь комунян и комунянок. Выясняется, что всем без исключения приходится сдавать «вторичный продукт» (отходы жизнедеятельности) — их якобы продают на Запад, в «Третье кольцо враждебности вместо кончившихся нефти и газа. В общепите людям предлагают такие блюда, как «Щи питательные „Лебедушка“» и «Свинина вегетарианская витаминизированная „Прогресс“ с гарниром из тушеной капусты». Зато действует «Экспериментальный ордена Ленина публичный дом им. Н. К. Крупской», правда, для обычных клиентов там предусмотрено только «самообслуживание».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе