Новости – Культура
Культура
Александр Вампилов не хотел умирать
80 лет со дня рождения лучшего драматурга ХХ века. И 45 лет со дня его смерти
24 августа, 2017 10:30
8 мин
«…Наступил август месяц, самый смертельный месяц на земле» — кажется, что эти строки, взятые из пьесы совсем другого автора, написаны о нем, Александре Вампилове, который в августе 1972 года не смог доплыть до берега Байкала всего 10 метров.
Он рос в селе Кутулик Аларского района Иркутской области, где выучился прекрасно плавать. Но тогда, в Листвянке, 17 августа 1972 года, у совсем еще молодого драматурга из Иркутска, который спустя два дня мог отметить с друзьями 35-летие, просто не выдержало сердце. Перевернулась лодка в холодной воде…
С образом жизни советского человека в классическом понимании этого слова пьесы Вампилова были несовместимы. Быть может, его судьба сложилась бы иначе, начни он писать по давно накатанным другими лекалам о том, как хороший «председатель колхоза» соперничает с каким-нибудь прогрессивным молодым аграрием? Или занялся бы сочинением легких иронических комедий, а-ля «Карнавальная ночь» или «Ирония судьбы»?
Но отец драматурга был расстрелян по приговору «тройки» в самом начале 1938-го, когда Александру было 4 месяца. И могло ли возникнуть лирическое жизнерадостное зубоскальство у парня, который вырос в семье русской учительницы, оставшейся после смерти мужа с 4-мя детьми на руках? Ответ очевиден.
Вампилов сумел создать те произведения, которые будут впоследствии запоздало признаны режиссерами и критиками классикой, «сокровищами русской (советской) драматургии второй половины ХХ века».
Пьесы Вампилова не просто пережили его. При жизни он и подумать не мог, что на излете второго десятилетия ХХI века, когда мы всенародно оплакиваем домашний арест творца, в картинах которого школьники трясут отнюдь не куриными яйцами, сочинения Вампилова, спектакли, фильмы по его пьесам, будут сродни нитроглицерину при сердечном приступе?
Александр Валентинович успел заглянуть в те уголки души русского человека, куда заказан путь любому современному сценаристу или режиссеру, мечтающему получить и разворовать очередной государственный грант, выданный либо под фильм о том, как деды воевали, либо под постановку, в которой Россия выглядит сборищем немытых варваров.
Он писал в ту эпоху, когда советский зритель, заряженный патриотизмом под завязку, мучительно ожидал чего-то еще.
Кадр из фильма «Старший сын»
И «что-то еще» мог предложить Вампилов. Доброе, но не приторное, задумчивое, но не заумное. Проникновенное и… бесконечно русское. Да вот вам эти два «лоботряса-комсомольца» — Бусыгин и Сильва! — которые опаздывают на последнюю электричку и становятся непрошенными гостями в семействе кларнетиста Сарафанова («Старший сын»).
Одному из них в голову приходит «шикарная» идея — выдать себя за внебрачного отпрыска неудачника-папаши, чтобы обрести кров над головой в эту дождливую ночь и поиметь хоть какой-то «профит». Но что это? Проходимец с улицы становится для старого «лабуха», играющего на похоронах и свадьбах, роднее и ближе, чем его настоящие дети! Разве это «наши люди»?
«Кадр из фильма «Отпуск в сентябре»
А вот и Зилов, откровенный эгоист и циник, бабник и пьяница, над которым «подшутили» друзья, Кузаков и Саяпин, прислав ему после очередной попойки похоронный венок. Мыслимо ли? Мог ли советский человек в конце 60-х, когда была написана эта пьеса, после идиотской шутки приятелей переосмыслить жизнь, прийти к выводу, что прожита она откровенно эгоистично и бездарно, а затем возжелать застрелиться, пригласив товарищей на свои же поминки?
Вампилов хотел подарить читателю и зрителю удивительно нешаблонный мир своих героев. И всем своим творчеством доказал, что жизнь русских людей не укладывается ни в одну диаграмму вымученного блокбастера современности.
«Новый мир» пьес не печатает!» — с такой формулировкой был направлен автору ответ несгибаемого цензора из популярного журнала. Но главред Марк Сергеев пошел-таки на маленькое должностное преступление и опубликовал пьесу, когда цензор уехал в отпуск.
Кажется, Вампилов следовал простой библейской истине: «Стучите и вам откроется!». Он — человек, который написал настоящие шедевры в непозволительно молодом возрасте, обивал пороги театров, просил передать свои работы Олегу Ефремову. Ему, конечно же, кивали. А пьесы не передавали.
Александр возвращался домой и смотрел этими добрыми, раскосыми, по-детски наивными глазами на искренне любивших его друзей: «Как же так?».
Да вот так. Его лучшее произведение — «Утиная охота» — впервые увидела свет в молдавском театре «Лучаферул» через четыре года после его смерти. Практически одновременно, в 1976-м, в Рижском театре русской драмы ее поставил Аркадий Фридрихович Кац. А знаменитый фильм «Отпуск в сентябре», где роль Зилова сыграл блистательный Олег Даль, увы, не доживший до премьеры, был снят лишь спустя 7 лет после трагической истории на Байкале.
Увы, Вампилов не первый и не последний писатель, который обрел на Руси признание только после смерти.
— Саня! Спасите Саньку! – истошно кричал выживший в тот злосчастный день холодного как никогда августа Глеб Пакулов, друг Вампилова… тоже писатель.
Но спасать тонущих отчаянно гребли на утлой лодочке лишь случайно оказавшиеся неподалеку… 12-летние ребята.
Одна из очевидцев гибели драматурга, Ирина Орешкина, в ступоре смотрела на темное пятно… совсем рядом с берегом… метрах в 10-15-ти. То была телогрейка Вампилова, не давшая ему опуститься на дно.
Встречавший холодный прием в коридорах театров и редакций, драматург умер символически – в холодной воде Байкала. Зато умер как герой.
По официальной версии лодка наткнулась на топляк. Но один из людей, наблюдавших за картиной на берегу и звавший на помощь, рассказал, что плывшую без «булей» лодку перевернул проходивший мимо теплоход «Комета»…
За бортом оказались Вампилов, которому на момент гибели было 34, и разменявший 5-й десяток Пакулов, направлявшиеся из порта Байкал в Листвянку. На их лодке стоял тяжелый мотор «Вихрь-18», весивший слишком много для легкой «Казанки».
Пакулов, которого впоследствии доктора каким-то чудом спасли от критического переохлаждения, плавать не умел. И удержаться на поверхности до прихода подмоги вдвоем было нереально.
Успел ли понять Александр Вампилов, что, словно главный герой трагедии, он оказался в драматической ситуации, когда потенциал угрозы превосходит силы героя, а выбирать надо здесь, сейчас и… вопреки?
Кто знает! Но, глядя на синеющее от холода лицо друга, он принял единственно возможное для себя решение. Годы спустя Глеб Пакулов рассказал о последних словах драматурга:
- Санька сказал: «Ты держись! Я легче одет, доплыву!» - и, отпустив лодку, рванул к берегу…
Так умер Вампилов. На волне. Но это была не волна успеха. До посмертного признания оставались годы.
Друзья вспомнили, как незадолго до гибели Саньки они спорили по вопросу о том, кто же из них останется в вечности. «Не спешите. История разложит по полочкам» - сказал им Александр.
Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе,-
Страна не зарыдает обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
Или погибну как-нибудь иначе,-
Страна не зарыдает обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
Писал еще один рано ушедший русский гений ХХ века Геннадий Шпаликов.
Убитые горем товарищи несли гроб к могиле, но… не нашлось веревок, на которых надо было опускать Саньку в яму. Постучались в сторожку… Закрыто. Вокруг ни души. Пока нашли… Пока обвязали… Стали было опускать, но… могила оказалась недостаточно глубокой!
— Не хочет Саня так рано уходить, - бормотнул кто-то из них.
Он действительно не хотел.
Но так уж случилось.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости