Зачем художник сжигает русскую деревню

Данила Ткаченко. «Родина», 2017

Выходка современного художника вызвала негодование общественности

Алена Маковская

30 ноября, 2017 14:00

5 мин

Что такое современное искусство, отлично объясняет уже ставший бородатым анекдот. Если вы наложили большую кучу фекалий перед чьей-то дверью, позвонили и убежали – это инсталляция. А если сначала позвонили, а потом наложили – то это уже перформанс. Даже если вы не разбираетесь в искусстве, можете блеснуть эрудицией в любой компании и не ошибетесь, назвав современным искусством все то, где затрагивается тема фекалий, гомосексуальных отношений, инцеста, глумления над религией, словом – любой эпатаж.

Так что же, неужели все, что пахнет сортиром, теперь следует называть искусством? И куда катится человечество, спросите вы? Что ж, есть две новости, хорошая и плохая. Начнем с плохой. Да, почти все современное искусство использует главным творческим орудием эпатаж, причем в любых формах. Главное – привлечь внимание зрителя, возбудить реакцию, включая негативную: чем сильнее эмоции – тем лучше. Вот зачем все эти голые задницы в театрах, дурнопахнущие перформансы и прибивания мошонки к брусчатке. Да, оно такое, и это нужно просто как-то пережить, пока человечество не найдет новые, менее эпатажные художественные выразительные средства. Хорошая новость: в редких случаях художнику действительно есть что сказать, и за голыми задницами может скрываться стоящая идея, пусть и выраженная таким вот современным способом. Как отнестись к молодому человеку, о котором пойдет рассказ ниже – решать вам.

Фотограф Данила Ткаченко – довольно известная фигура в своем кругу. Молодой человек в очках, смахивающий на нелепого студента, уже успел получить один из главных призов в фотомире – первое место World Press Photo в 2014 году за серию об отшельниках, которые живут вдали от цивилизации в лесах. Следующий проект под названием «Закрытые территории», запечатлевший наследие советской эпохи в снегах, получил ряд международных призов. Потом Ткаченко уехал почти на два года бродить по опустевшим русским деревням, проецировал арт-объекты на разрушенные храмы, а затем – поджег несколько старых деревенских домов, заснял это на камеру и назвал все это словом «Родина», чем вызвал бурю негодования в сети. Переплюнув, пожалуй, по степени накала страстей известную выходку Павленского с прибиванием собственной мошонки к брусчатке на Красной площади. «Почто Данила русскую деревню сжег?» - набросились на фотографа. «Очередной художник-дегенерат покусился на святое», «Это же наследие наших предков!» - негодовала общественность.

Что ж, сам Ткаченко попытался объяснить свои действия в интервью порталу Colta так. «Вот ты попадаешь в деревню, в которой жили люди, видишь их вещи — письма, фотографии, кучи журналов и газет, и вся эта трухляшечка начинает тебя захватывать, очаровывать. Можно засесть на чердаке и сидеть там сутками. Я провел много времени в этих домах. Там нет электричества, но есть нормальная постель и печь. И вот ты там сидишь, копаешься целыми днями и погружаешься в некое замутненное состояние. Такую тарковщину. Есть у него это состояние сновиденческого блуждания. В какой-то момент я решил расстаться с этим радикальным образом. Конечно, это по-русски: взять и на хрен сжечь. Нелогично и неправильно, но я и не претендую на какую-то правильность. После двух лет для меня это был самый логичный выход из ситуации».

Что ж, возможно, для самого Ткаченко «сжечь все на хрен» и было единственным выходом из ситуации. По его словам, он подпалил лишь разрушенные дома, которые уже было невозможно восстановить, а хорошие – не трогал. За это, видимо, стоит сказать «спасибо»? Оставим рассуждения о моральности этого поступка в стороне, равно как и о правовой стороне вопроса – ведь это были чьи-то дома, пусть и разрушенные. Очень больно осознавать две вещи: огненные стрелы, выпущенные фотографом, попали в цель. И «Здесь уже ничего не исправить, Господь, жги!» - похоже, становится главным рецептом для молодого и либерального поколения, что же нам делать с Россией.

Гибель русской деревни прочно заняла свое место в списке самых трагических событий России ХХ века. Когда-то деревня кормила всю Россию, была источником не только пищи, но и людских ресурсов, местом, где на протяжении столетий сохранялась «исконно-посконная» Русь – традиции, обряды, песни, сказки и предания… Культурный код нации формировался именно там. Теперь же по всей центральной части России там, где когда-то кипела жизнь, стоят опустевшие дома, и в пустых глазницах их окон гуляет лишь ветер, а вместо полей колосятся молоденькие леса.

Конечно, не Ткаченко виноват в смерти деревни. Спасибо за это можно сказать много кому, начиная от советской власти и заканчивая ельцинскими экспериментаторами. Да и сейчас, несмотря на то, что Россия вроде как встает с колен, деревню спасать никто особо не спешит. Заявленные инвестиции в сельское хозяйство чаще касаются лишь крупных агропромышленных холдингов, а поднимать село за свой счет энтузиастов слишком мало, чтобы это переломило ситуацию. А 15 миллионов человек, до сих пор живущих на селе, так вообще «лишние» и для производства сельскохозяйственной продукции не нужны, заявил мэр Москвы Сергей Собянин во время дискуссии с бывшим министром финансов Алексеем Кудриным на Общероссийском гражданском форуме.

Но мы все же верим, что когда-то русская деревня возродится и снова станет источником жизни. Что в пустующие дома вернутся люди, смахнут вековую пыль, а над окоченевшими трубами вновь затянется сизый дымок. Правда, им лучше поспешить – пока нынешнее молодое поколение не сожжет все дотла. Потому как в противном случае это будет уже не русская деревня. Не секрет, что в глухих районах, в пустующих деревнях уже вовсю обживаются гости из бывших советских среднеазиатских республик. Свято место, как говорится, пусто не бывает. И раз мы неуважительно относимся к наследию своих предков – чему удивляться, что и к нам отношение точно такое же?