Новости – Люди

Люди

Ветряк и нефть: соперники или союзники?

Ветряные электростанции на мысе Меганом, Крым. Фото: Наталья Гарнелис/ТАСС

Экологически чистая энергетика — не опасность для России, а хорошая перспектива

Кирилл Дегтярев

26 июня, 2016 10:00

14 мин

В начале июня 2016 года корпорация «Росатом» объявила о намерении построить в стране сеть ветряков — работающих от энергии ветра генераторов. Многие восприняли это с иронией, а между тем идея атомщиков заслуживает одобрения и поддержки.

В то же время вице-премьер Аркадий Дворкович на Петербургском экономическом форуме назвал альтернативные источники энергии «бесконечно дорогими»: правительство, по его словам, намерено ждать, когда технологии станут дешевле.

Понятно, что денег на масштабные инвестиции в бюджете нет, но должна ли Россия сидеть сложа руки и ждать дешевых технологий?

Энергетика на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ) имеет давнюю историю, но в последние 20–25 лет три ее составляющие — ветроэнергетика, солнечная энергетика и биоэнергетика — переживают бурный рост. Во всяком случае об этом много говорят.

В свою очередь Россия в массовом сознании воспринимается как «нефтегазовая» страна, в огромной степени зависящая от экспорта ископаемых углеводородов.

И нередко можно услышать, что вскоре, с окончательной победой энергетики на ВИЭ наши нефть и газ окажутся не нужны во внешнем мире. И это станет тяжелым, если не смертельным ударом по российской экономике.

Ответ может показаться парадоксальным: возобновляемые источники энергии нужны в первую очередь самой России.

Революция отменяется

На данный момент, несмотря на бурный рост отдельных сегментов возобновляемой энергетики, ее доля (не считая гидроэнергетики) в мировой выработке электроэнергии составляет около 6% или около 1400 ТВтч в год. В глобальном производстве и потреблении всей энергии (считая тепловую и топливо для транспорта) доля ВИЭ — менее 12%, включая и архаичное топливо — дрова и кизяки, которыми до сих пор пользуется значительная часть человечества. И самое важное, что за последние 40 лет эти доли принципиально не изменились, то есть говорить о возрастающей доле ВИЭ не приходится (данные International Energy Agency, Total World Energy Statistics, 2015 год).

В абсолютных же единицах производство энергии за счет ВИЭ существенно выросло — с 756 млн до 1869 млн тонн нефтяного эквивалента (т.н.э.), в том числе в группе стран ОЭСР — со 172 млн до 498 млн т.н.э.

Но точно такими же темпами росла вся энергетика, включая углеводородную, а некоторое снижение ее относительной доли было связано по преимуществу не с ВИЭ, а с развитием атомной энергетики.

Отличие же западных стран от остального мира лишь в том, что в общем приросте производства энергии ВИЭ составили более высокую долю, но нет никаких оснований говорить о вытеснении углеводородной и атомной энергетики возобновляемой.

Никакой «зеленой революции» в энергетике не случилось — ни в мировом, ни даже в отдельно взятом западном масштабе, хотя ВИЭ заняли более заметное место в энергобалансе.

Выносное причальное устройство терминала отгрузки нефти завода по производству сжиженного природного газа (СПГ), входящего в нефтегазовый проект «Сахалин-2», в поселке Пригородное

Возобновляемый тупик

Может быть, эта революция — вопрос ближайшего будущего? Тенденции последних 3–5 лет заставляют усомниться в этом.

Во-первых, замедление развития уже фиксируется. Максимальные темпы роста производства энергии на основе ВИЭ пришлись на 2000-е. Начиная с 2008–2011 годов наблюдается их устойчивое снижение. В частности, ежегодный прирост производства электроэнергии за счет ветростанций снизился с более чем 20% до примерно 10%, солнечной энергии — с 60–90% до 30–40%.

При этом в западных странах темпы роста испытали еще более существенное снижение, а главным локомотивом роста возобновляемой энергетики в последние несколько лет является отнюдь не «экологичная» Европа, а расчетливый Китай.

Во-вторых, на развитие возобновляемой энергетики в 2000-е влияли два фактора:

растущие цены на ископаемые углеводороды, достигавшие 140 долларов за баррель нефти;

мощная и разносторонняя государственная поддержка энергетики на ВИЭ в западных странах.

В настоящее время оба фактора существенно ослабли.

Пейзажи современной Европы с ветряками повсюду и солнечными батареями на крышах могут произвести визуальное впечатление полной победы возобновляемой энергетики, однако суммарная доля солнца и ветра в выработке электроэнергии в Западной Европе на данный момент в целом не превышает 12%, а в США — 6%.

Что касается биодизеля и другого биотоплива, то пока его доля в общем потреблении топлива транспортом тоже не выходит за пределы скромных процентов. Кроме того, уже существует конфликт между пищевым и энергетическим использованием сельскохозяйственных земель. Например, с 1 га посевов рапса в год можно получить 1–2 тонны биодизеля. Таким образом, для гипотетического обеспечения мировой потребности в топливе — около 10 млрд тонн — нужно засеять рапсом 5–10 млрд га, или от 1/3 до 2/3 всей площади земной суши.

Пока эти фундаментальные ограничения не преодолены, но не факт, что этого не произойдет в обозримом будущем — за счет совершенствования технологий концентрации и аккумуляции энергии, энергосбережения, повышения КПД генераторов и продуктивности энергетических культур; работа здесь ведется. Тем не менее следующие 5–10, а возможно, 15–20 или даже более лет, вероятно, станут периодом «передышки» или паузы в развитии возобновляемой энергетики, во всяком случае замедления темпов роста по сравнению с прошедшими 20–25 годами. После этого с развитием технологий возможен новый период роста. Здесь нельзя не отметить напрашивающуюся аналогию с «длинными волнами» экономических циклов Кондратьева — примерно 50-летних, с 25-летними восходящей и нисходящей фазой.

Богатая история и потерянные годы

В ближайшее же время возобладают более жесткие и прагматичные подходы с тщательным выбором географических, производственных, социальных и других ниш, где развитие возобновляемой энергетики действительно эффективно.

Каковы же место и интерес России в этом процессе?

Отметим важный психологический момент. Отношение к энергетике на основе ВИЭ в нашей стране и в широких кругах, и среди лиц, принимающих решения, в значительной степени диктуется восприятием ее как чего-то исключительно «импортного», пришедшего с Запада. Поэтому для одной части общества это нечто заведомо «прогрессивное», для другой — «вражеская уловка».

К сожалению, немногие помнят, в том числе, вероятно, и «наверху», что в России и СССР энергетика на основе ВИЭ имеет давнюю историю. Ветряные мельницы известны в России как минимум с XVII столетия, водяные — и того дольше. В начале XX века в Российской империи построили первые ГЭС. В советском плане электрификации ГОЭЛРО возобновляемым источникам энергии (хотя тогда это понятие не употреблялось) отводили ключевую роль, а в течение 1920-х — 1960-х в СССР строились и ветростанции, и экспериментальные солнечные станции, и геотермальные станции, и производилось биотопливо. Все это базировалось на отечественном интеллекте и производстве.

Период 1960-х — 1980-х можно назвать своего рода «углеводородно-атомной паузой», когда вследствие открытия крупных месторождений нефти и газа, а также освоения атомной энергии разработки в сфере ВИЭ отошли на второй план, хотя, следует подчеркнуть, никогда не прекращались. Однако на тот момент в остальном мире возобновляемая энергетика тоже какой-либо заметной роли не играла.

По-настоящему «потерянными» для России стали 20–25 постсоветских лет, хотя отдельные проекты в возобновляемой энергетике с большим или меньшим успехом осуществлялись даже в 1990-е.

Реанимация интереса к ВИЭ с середины — конца 2000-х действительно была уже «импортирована» с Запада. При этом в РФ существует и работает ряд организаций — научно-исследовательских и производственных, занимающихся ВИЭ как в теоретическом, так и в практическом ключе.

Скрытый энергодефицит

Сохраняет ли тема актуальность для России? Развитие энергетики в начале ХХ века, а также создание и реализация плана ГОЭЛРО проходили в условиях энергодефицита. Казалось бы, сейчас все совсем не так, зачем нам ВИЭ, когда у нас есть нефть и газ? Однако и здесь реальная картина сложнее.

По данным Росстата, весь годовой объем производимых в РФ энергоресурсов в пересчете на условное топливо (каменноугольный эквивалент) составляет примерно 1,7 млрд тонн (1,6–1,8 млрд тонн от года к году). Из них на экспорт в виде сырого или переработанного продукта (главным образом нефть, газ и нефтепродукты) идет около 0,7 млрд тонн, а 1,0 млрд остается для внутреннего потребления.

Это примерно 6,5 тонны на душу населения в год, что сопоставимо с показателями Германии и других крупных европейских стран. Однако РФ и Германия несопоставимы с точки зрения природных условий, расстояний, плотности населения, экономической структуры. Россию корректнее сравнивать с Канадой и отчасти с США. В США годовое потребление энергии на душу населения — 12 тонн условного топлива (т.у.т.), в Канаде — 14 т.у.т., в два раза выше, чем в России. И это прямо связано с разрывом в экономическом развитии между РФ и Северной Америкой. Причем, как видно из приведенных выше цифр, разрыв не может быть закрыт даже при гипотетическом отказе от экспорта углеводородов с полной переориентацией на внутреннее потребление.

Отсюда следует, что, если мы намерены развиваться, преодолевать промышленное отставание, строить заводы, заменять импорт собственной продукцией, нам следует быть готовыми к дефициту энергии, причем искать новые источники надо уже сейчас, не дожидаясь потенциальных блэкаутов. В настоящее время проблему предполагается решать за счет масштабного развития атомной и «большой» гидроэнергетики, и это правильно, но ВИЭ тоже способны внести свой вклад в долгосрочном плане, и было бы недальновидно отмахиваться от них.

Зачем нам ВИЭ?

В России с ее огромными территориями и разнообразием условий — и природных, и социально-экономических, есть немало ниш, где развитие энергетики на местных ВИЭ целесообразно в прямом экономическом смысле. Один из известных примеров — Камчатка с успешно развивающейся геотермальной энергетикой. Однако нужны ВИЭ не только на отдаленных северных территориях, в Сибири и на Дальнем Востоке. Полезны они в сельской местности по всей стране — сейчас мы видим здесь ненадежное энергоснабжение либо его полное отсутствие плюс неприлично высокую стоимость подключения к энергосетям.

Отметим также территории с повышенной геополитической уязвимостью. Всем известен пример энергоблокады Крыма, устроенной группой экстремистов, поваливших опоры ЛЭП в ноябре 2015 года. Это не единственная потенциально уязвимая российская территория — сюда же можно отнести Калининградскую область и весь Дальний Восток. На случай осложнений геополитического и любого другого характера нам необходима собственная генерация энергии из автономных местных источников хотя бы на минимально необходимом аварийном уровне.

Наконец, есть обширная категория потенциальных потребителей — физических лиц, готовых при наличии средств платить за больший комфорт и автономию, устанавливая солнечные батареи или небольшие ветряки, например, на своих дачных участках.

Когда говорят, что возобновляемая энергия «слишком дорога», подразумевают исключительно промышленного потребителя, считающего прямые затраты. Частный потребитель принимает решения, исходя из иных соображений. Он покупает автомобиль не потому, что это дешевле поездок в общественном транспорте. С этих позиций личная машина не окупается никогда — даже по сравнению с поездками на такси. Мотив для принятия решения в данном случае — дополнительные удобства и возможности. То же, в принципе, верно и для автономных генераторов энергии на основе ВИЭ.

Хорошие перспективы у гидро- и биоэнергии. У нас огромный потенциал гидроресурсов, в том числе на малых реках, используемый пока в слабой степени. То же можно сказать о биоресурсах на основе отходов лесоперерабатывающего комплекса и сельского хозяйства. Здесь тоже существует потенциальный спрос со стороны огромного количества небольших потребителей, в том числе индивидуальных.

Принципиально важно для нас развитие возобновляемой энергетики на основе собственных производств солнечных батарей, ветрогенераторов и другого оборудования, своих идей и разработок. Развитие возобновляемой энергетики на отечественной интеллектуальной и производственной базе — это тоже составляющая общего технологического развития страны. У нас в данном случае действительно пока есть время, в течение которого мы можем развивать свое, а не импортировать западное, не догонять, вечно отставая, а перегонять, идя своим путем, с тем чтобы через 10–20 лет вернуть себе лидирующие позиции.

Непременное условие такого развития — отставка вице-премьеров, которые умеют только ждать, пока современность проносится мимо них.

***

Никакой угрозы нашей нефтедобывающей промышленности развитие ВИЭ не несет. Более того, мы сами обязаны изучать и применять возобновляемые источники энергии везде, где это только возможно. География голосует за Россию.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе