Судимы будете

Почему в России так велика вероятность несправедливого судебного решения

Александр Кочан

31 августа, 2017 13:50

8 мин

В сентябре в России стартует новый политический сезон. С началом осени из отпусков выйдут правительственные боссы и депутаты Госдумы. Однако, как и в предыдущие годы, на обочине внимания окажется ситуация в судебной системе РФ, важнейшей проблемой которой остается мизерная доля оправдательных приговоров.

Между тем, данное обстоятельство является одним из ключевых аргументов, который позволяет так называемому либеральному лагерю и коллективному Западу делать вывод о существовании в России репрессивного аппарата, в который, помимо силовых ведомств, входят судебные органы. Таким образом, российское государство якобы ведет борьбу с инакомыслием и, по сути, мало чем отличается от сталинского режима.

Несмотря на очевидную неадекватность подобного вывода, очень сложно спорить с тем, что судебная ветвь (независимость которой гарантирована Конституцией) фактически превратилась в часть исполнительной системы или срослась с ней. Итогом противозаконной интеграции стал обвинительный характер как минимум 99% приговоров. В сталинские годы, когда происходили настоящие репрессии, этот показатель составлял около 10%.

Порочная практика

Приведенная выше статистика, конечно же, не говорит о том, что современный политический режим жестче сталинского. Речь скорее идет о некоем правовом обычае, который сложился в судебной практике нашей страны. Вынесение обвинительных вердиктов в почти 100% дел превратилось в норму, которая не вызывает недоумения на самом высшем уровне.

В марте 2017 года заместитель председателя Верховного суда РФ Владимир Давыдов пояснил, что высокая доля обвинительных приговоров связана с тем, что 90% граждан признают свою вину. Давыдов тактично промолчал про одну из основных причин высокой «сознательности» обвиняемых. По статистике ФСИН, более 100 тысяч россиян находятся в СИЗО. Часть граждан (включая, естественно, невиновных людей) могут обитать по соседству с матерыми урками. Во время отсидки многие психологически ломаются, и соглашаются идти на сделку со следствием.

Генпрокурор РФ Юрий Чайка также не видит никаких проблем в уголовной и судебной системе. «Прокуратура совершенно точно не является карательным органом, в наших действиях нет обязательного обвинительного уклона, мы не нацелены на осуждение подсудимых во что бы то ни стало, поэтому и оправдательные приговоры не считаем поражением», — заявил Чайка в январе 2017 года в интервью ТАСС.

Как такая поразительная солидарность между силовиками и судом стала возможной в нашей стране?

Номинальная цель уголовно-процессуальной и судебной системы в РФ, как и в других демократических странах, заключается в соблюдении баланса между силовыми органами (МВД, СК, прокуратура) и обвиняемым гражданином, который имеет право на адвоката. Данная обязанность возложена на суды, которые не могут симпатизировать, подыгрывать и уж тем более вступать в сговор с какой-либо из сторон.

Не секрет, что Россия — достаточно криминальная страна, и работы у силовиков — действительно невпроворот. Подразделение практически каждого силового ведомства получает от руководства своеобразную разнарядку — конкретные задачи по выполнению плана показателей. Например, раскрыть определенное количество преступлений и передать определенное количество дел в суд.

Уголовное производство — это конвейер и даже самые компетентные следователи, наплевав на выполнение показателей, могут допустить ошибку. Стратегия прокурора, то есть лица, которое отстаивает интересы обвинения в суде, сводится к тому, чтобы доказать обоснованность всех пунктов обвинения. При этом адвокат подсудимого, как правило, отрицает большую часть доводов прокурора.

Судья должен начать рассмотрение дела с подробнейшего анализа всех обстоятельств, учесть все нестыковки, странности и вынести в итоге справедливый вердикт. Каким будет приговор и срок заключения (если вердикт будет обвинительным) — всегда загадка, но, видимо, не в России.

В 2000-е годы в СМИ активно критиковалось отсутствие у судей необходимого материального достатка. Дескать, судьи получают маленькое жалованье и потому склонны к коррупции. Около десяти лет такая проблема не стоит на повестке дня: у мировых судей в регионах зарплата значительно выше средней. Кроме того, судебный аппарат в России укомплектован на 96%. В результате реформ для российских судей были созданы комфортные условия, однако забота государства не сделала их работу эффективнее.

«Всем правит статистика»

В первой серии российского остросюжетного фильма «Судья» есть одна интересная сцена. После вынесения приговора федеральный судья Олег Левичев беседует возле своей шикарной машины с прокурором Евгением Шмаковым. Как ни странно, обвинитель выражает свое удивление излишне суровым, на его взгляд, наказанием для старика, отомстившего за изнасилованную дочь.

Позднее Левичев, оказавшись в тяжелейшей ситуации, обращается за помощью к Шмакову и тот обещает посадить князька, который терроризирует небольшой южный городок. По ходу фильма зритель узнает, что судью с прокурором связывают крепкие деловые и почти дружеские отношения. Отметим, что действие фильма происходит в Москве…

Насколько правдоподобны такие ситуации — вопрос, наверное, риторический. В фильме Левичев — персонаж на самом деле положительный. Судья стремится соблюдать во всем букву закона, однако он почему-то не гнушается тесными контактами с силовиками. Чуть позже выясняется, что главный герой до прихода в суд работал следователем по особо важным делам.

В рассуждениях о причинах неадекватно высокой доли обвинительных вердиктов мы, пожалуй, подошли к истине….

В беседе с «Русской Планетой» руководитель уголовной практики BMS Law Firm Тимур Хутов констатировал, что выходцы из силовых ведомств, заточенные в большей степени на поиск доказательств вины, действительно нередко пополняют судебный штат. Кроме того, силовиков и судей порой объединяют родственные связи.

«Для любого следователя и прокурора оправдательный приговор — это оскорбление, доказательство ненадлежащее выполненной работы. И неважно, что иногда человек действительно невиновен, главное — это честь мундира. Переходя в судьи, эти люди просто не могут перестроиться — они, как правило, физически не могут посмотреть на дело со стороны защиты. Отсюда и такое количество оправдательных приговоров», — сказал Хутов.

Но все же главным кадровым резервом судебного корпуса являются секретари и помощники судей, которые привыкли практиковать технократический подход к делу. «Это люди, которые знают делопроизводство лучше законодательства. Они видят обвиняемых и потерпевших не через призму личностей, а через призму материалов дел. Главное для них — это соблюсти сроки рассмотрения дел, подготовить приговор, который не отменит апелляция. От этого зависят премии судей, продвижение по карьерной лестнице, надбавки, адекватная нагрузка и пр.»

По мнению Хутова, «всем правит статистика: судья вынужден рассматривать дела, иногда даже не вникая, иначе он не уложится в срок». «Кроме того, секретари и помощники не имеют ни следственного опыта, ни адвокатского. Они не были в СИЗО, не знают, как себя чувствует человек, заключенный под стражу, поэтому легко выносят постановления об аресте», — подчеркнул эксперт.

В целом причиной мизерной доли оправдательных приговоров Хутов называет сложившийся в России процессуальный конвейер: «Часто следователь, кое-как расследовав дело, несет его прокурору. Прокурор, редко вникая в тонкости (таких дел у него много, сроки тоже горят), бегло смотрит и подписывает обвинительное заключение. Судья, видя эту работу двух дипломированных юристов, «которым нет оснований не доверять», также, часто не вникая (у судьи сроки превыше всего), выносит приговор. Конечно, нельзя обобщать, но подобное отношение можно встретить достаточно часто».

«Если взглянуть еще глубже, то ключевой проблемой является не доля оправдательных приговоров, а качество расследования, а потом и рассмотрения дела. Этот вопрос очень сложный и комплексный, отдельными поправками его не решить. Нужны реформы правоохранительной и судебной системы, нужно убрать зависимость судей от исполнительной власти, убрать порочную негласную практику неприема адвокатов в судьи. Но самое главное — нужна политическая воля. Пока ее не будет — ничего не изменится», — резюмировал Хутов.