Новости – Общество

Общество

«Там была гулянка. Георгий Васильевич тоже был сильно пьян»

Сергей Удальцов (в центре) в Мосгорсуде, февраль 2014 года. Фото: Дмитрий Лебедев / Коммерсантъ

Сергей Удальцов в Мосгорсуде рассказал о двух встречах с Георгием Васильевичем, с которым планировал ликероводочный бизнес, но не признал в нем Гиви Таргамадзе

Александра Кошкина

20 июня, 2014 20:48

14 мин

Лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов продолжил давать показания в Мосгорсуде по делу об организации массовых беспорядков на Болотной площади 6 мая 2012 года. По версии следствия, он их планировал вместе с соратником Леонидом Развозжаевым, который также находится на скамье подсудимых, уже осужденным экс-активистом Российского социалистического действия Константином Лебедевым и грузинским политиком Гиви Таргамадзе.

На прошлом заседании он рассказал о митинге на Болотной площади и о том, как Лебедев познакомил его в Минске с друзьями-бизнесменами, которые якобы предложили ему заняться реализацией грузинской ликероводочной продукции в России. Среди них был некий Георгий Васильевич из Грузии. Оппозиционер пояснил, что не знаком с человеком по фамилии Таргамадзе.

Желающих присутствовать на процессе 20 июня было еще меньше, чем накануне. Свой рассказ Удальцов продолжил с событий, происходивших после митинга 6 мая. По его словам, «было принято решение продолжать протестную программу». Он рассказал про мероприятия на улице Арбат, возле метро «Баррикадная» и акции, которая получила названия «Окупай-Абай».

«Люди собирались без звуковых установок и транспарантов, просто общались, высказывали свое мнение, но не публично, просто между собой, — объяснил он. — Сотрудники правоохранительных органов спокойно реагировали на эти собрания». Но постепенно акция «выдохлась», сообщил суду координатор «Левого фронта».

Следующую крупную акцию «оргкомитет оппозиции» решил провести на праздник 12 июня. С мэрией был согласован митинг на проспекте академика Сахарова. На этот раз власти вместе с организаторами за два дня до шествия прошли по его маршруту, обговорили, где будет сцена и рамки досмотра посетителей.

— Получали ли вы тогда какие-либо предписания от друзей Лебедева, с которыми вы виделись в Минске? — спросил адвокат Виктор Федорченко, единственный из четырех защитников Удальцова, кто пришел на сегодняшнее заседание.

— Нет, никаких инструкций. И общения у меня с ними не было как до 6 мая, так и до 12 июня, — ответил подсудимый.

— Вызывались ли вы в Следственный комитет?

— Накануне 12 июня у меня утром прошел обыск, перевернули все вверх дном, изъяли половину бумаг, искали какие-то деньги, но нашли 15 или 20 тысяч рублей. Мы объяснили, что это просто на жизнь. И меня пригласили на допрос на 12 июня. Я заявил следователю, что не могу прийти. Я сделал вывод, что это делается специально, чтобы сорвать мероприятие.

Константин Лебедев в Лефортовском суде в Москве, апрель 2014 года. Фото: Сергей Бобылев / ИТАР-ТАСС

В СК Удальцов решил не идти, а акция прошла мирно, в отличие от предыдущей демонстрации на Болотной площади. Все действия участников митинга, по словам подсудимого, были аналогичны тем же, что и 6 мая.

Следующий митинг был запланирован на 15 сентября. «Я предлагал провести акцию 7 октября, в день рождения президента, — признался Удальцов. — Какая-то часть оргкомитета сказала, что у человека день рождения, нехорошо. Ну, я же не предлагал ничего обидного... Решили, что это будет несколько, как они сказали, вызывающе. Решили 15 сентября. Я подчинился».

Далее оппозиционер перечислил два десятка российских городов, в которых побывал до этой акции. Деньги на поездки, по словам Удальцова, выделялись из единственного источника «Левого фронта» — оперативной кассы, которая формировалась на пожертвования граждан. Рассказ занял около двух часов.

— Формулируйте свои мысли более четко, — попросил его председательствующий судья Александр Замашнюк.

— Вы меня простите, по-другому не могу, — пожал плечами Удальцов.

— Учиться надо.

— Я учусь и всем советую.

— Это еще Ленин советовал, — пошутил судья.

Наконец адвокат Федорченко попросил его прокомментировать видеозаписи, которые следствию передала телекомпания НТВ. На кадрах он якобы вместе с Таргамадзе, Лебедевым и Развозжаевым обсуждал организацию протестов. Записи были показаны в фильме «Анатомия протеста — 2».

«Могу сказать только одно: я содержание этих записей категорически не подтверждаю, — заявил оппозиционер. — Первое. Таких разговоров с таким содержанием я не припоминаю, я их не вел. Второе. Я считаю, что это получено незаконно, и не должно здесь рассматриваться. Третье. Это фабрикация, кто в этом участвовал, не знаю, но это фабрикация. Для чего это было сделано, мне непонятно. Такого контекста встреч, обсуждений не было, людей озвученных — Таргамадзе — знать не знаю. Считаю эти записи незаконными сфабрикованными доказательствами».

Напоследок Федорченко поинтересовался, как Удальцов расплачивается с четырьмя адвокатами. «Я могу выразить только глубокую признательность адвокатам, которые вызвались осуществлять помощь безвозмездно», — ответил лидер «Левого фронта».

Далее судья предоставил право задать вопросы Развозжаеву.

— Не хотел говорить, но меня вчера доставили очень поздно, — решил пожаловаться второй подсудимый, который в отличие от Удальцова содержится в СИЗО.

— Это из-за стороны защиты вас доставили очень поздно, — возразил Замашнюк.

Развозжаев задал несколько уточняющих вопросов, после чего к допросу приступил его защитник Дмитрий Аграновский. Первый его вопрос касался происхождения денег, которые следователи изъяли у координатора «Левого фронта» во время обыска в октябре 2012 года. Удальцов ответил, что изъяты были 142 тысячи рублей, сто тысяч из которых были переданы из накоплений «Левого фронта» на организацию концерта в поддержку политических заключенных, в том числе фигурантов «болотного дела». «Остальные 42 тысячи были про жизнь, семейные накопления, — сказал подсудимый. — У меня доходов не было, это деньги супруги, ее брата, родителей, соратников».

Гиви Таргамадзе. Фото: Александр Имедашвили / РИА Новости

После этого Аграновский поинтересовался, были ли у политика еще встречи с друзьями-бизнесменами Лебедева. Судья хотел было снять вопрос как повторный, но Удальцов возразил, что не давал пояснений на этот счет. «Значит, были встречи? — удивился Замашнюк. — Хорошо».

Удальцов рассказал, что после 12 июня Лебедев вновь стал говорить про своих друзей. И в конце июня они вновь оправились в Минск. Развозжаев поехал с ними. В Минске они ошиблись адресом и отправились не на ту квартиру. Лебедев созвонился с друзьями, и они решили встретиться в каком-то сквере. Там были те же люди, «кроме Георгия Васильевича». Встреча длилась 15—20 минут, в течение которых они обсуждали будущий совместный ликероводочный бизнес.

«С их стороны прозвучали все те же обещания, но конкретика... В общем, четкой конкретики не было. Я был уже несколько разочарован», — признался Удальцов. По его словам, первые поставки алкоголя обсуждались объемом в $30—40 тысяч.

После этого они поехали на какую-то другую квартиру, где уже был Георгий Васильевич. «У него был помятый вид — то ли спал, то ли еще что-то, — отметил Удальцов. — Нас было пять-шесть человек, немножко другой состав, чем в марте». Впрочем, на тему бизнеса они больше не общались. Бизнес-партнеры посидели, немного выпили, и на следующий день Удальцов с Лебедевым уехали на поезде в Москву. Развозжаев остался в Минске, поскольку у него были некие проблемы с автомобилем.

«Было непринужденное общение по самому широкому кругу вопросов, — рассказал про вторую встречу с грузином подсудимый. — Никаких заговоров мы с ними не планировали, упаси боже. Никаких беспорядков тем паче не обсуждали».

В последующие дни Удальцов расспрашивал Лебедева про друзей и бизнес, но он «кормил его завтраками», стал говорить про поставки в Англию, что «там еще интереснее получится».

В конце августа Удальцов собрался в Смоленск на суд оппозиционерки, имя которой не вспомнил. Лебедев отдыхал за границей и вдруг вышел на связь. Он вновь начал говорить о встрече с друзьями, тем более что от Смоленска недалеко было до границы с Белоруссией. После суда над оппозиционеркой он и Развозжаев решили все-таки поехать. Встреча планировалась в придорожном кафе, но Лебедев позвонил и сказал, что они не успевают выехать, и попросил доехать до Минска.

«В третий раз нас постигло полное разочарование, — покачал головой Удальцов. — По-моему, это была та же квартира, что и в первый раз. Там была гулянка. Георгий Васильевич тоже был сильно пьян. Был бессвязный разговор. Развозжаев чувствовал себя плохо и ушел спать. А я стал выяснять, как доехать обратно. Потом пришли женщины, у кого-то был день рождения, они с собой что-то еще принесли. Был полный хаос. Ну, я посидел с ними, естественно. Ну да, выпил вина в каком-то количестве. Вроде выпил немного, но какие-то ощущения были, будто подсыпали что-то. Подействовало непонятным образом, плохо стало. Вот и все, что я помню. Дальше я для себя крест поставил на всех этих проектах».

Наконец настала очередь прокуроров задавать вопросы. Гособвинитель Дмитрий Боков спросил, а была ли вообще встреча, которая запечатлена на видеозаписи. Удальцов наотрез отказался комментировать видео, которое считает незаконным. «Может, похоже, и где это (происходило. — РП), не могу сказать», — сказал подсудимый.

Далее прокурор попросил его рассказать, что он понимает под лозунгами «Революция!» и «Стоять до победного!», которые он выкрикивал на Болотной площади. Интересовало Бокова и то, кто его приподнимал над толпой, и почему он не остановил митинг, когда начались беспорядки.

— Не смущало ли вас, что бизнесмены из-за рубежа обращаются к вам по вопросам, в которых вы не сведущи и с которыми вы не знакомы? — спросил прокурор.

— Изначально у меня никаких подозрений не было, а потом это в болтовню превратилось, — ответил Удальцов.

— Приглашали ли вы бизнесменов в Россию?

— Пригласить их в Россию вопрос не вставал.

— Кого вы в аудиозаписях именуете Гиви?

— Все эти записи я комментировать не собираюсь, такой контекст их не помню.

— Есть ли у вас знакомый по имени Гиви?

— Сейчас не помню, нет, по-моему.

— Вы впоследствии выясняли, кто такой Таргамадзе?

— Видел фотографии в интернете.

— Узнаете ли вы в Георгии Васильевиче, с которым встречались в Минске, Таргамадзе?

— Нет, — ответил Удальцов, и это был самый короткий его ответ.

— Опишите внешность Георгия Васильевича.

— Человек не молодой и не старый. Видно, что кавказец. Из разговоров понял, что из Грузии. Волосы темные, — усмехнулся подсудимый. — Крупный, полноватый, особых примет не помню.

— Пытались ли вы связаться с Георгием Васильевичем и другими?

— Все контакты были у Лебедева, а после задержания он заключил сделку со следствием, его позицию мы знаем.

— Как вы собирались вести с ними миллионные сделки, если контактов у вас с ними не было? — недоумевал Боков.

— Я выполнял роль посредника — найти людей здесь. В тот момент мне контакты были не нужны. Если бы бизнес пошел, я бы взял контакты, — объяснил Удальцов.

После нескольких уточняющих вопросов прокуроры закончили. Однако вопросы были у судей. Замашнюк долго пытался добиться какой-либо конкретики, какой бизнес-план был у Удальцова.

«Я так и не смог понять, в чем интерес был той стороны финансировать ваше движение, — объяснял судья. — Просто так работать себе в убыток никто не будет. Они предполагают получить прибыль, а 45% прибыли вы оставляете в "Левом фронте". В результате получается, какой же интерес партнеров работать себе в убыток, финансируя неизвестно кого, "Левый фронт", да еще с отсрочкой платежа. Что же эта за схема такая?» Подсудимый возражал, что «ни в какой убыток они работать не собирались». «Они поставляют продукцию, мы за нее расплачиваемся», — сказал Удальцов.

— Какую гарантию, кроме вашего лица, фигуры и той ниши, которую вы занимаете в оппозиционном движении, они получали? — не унимался судья.

— Личные гарантии. Слова, — в конце концов, ответил подсудимый.

Затем Замашнюк стал выяснять источники доходов семьи Удальцова, а также доходы-расходы его партии. Подсудимый пояснил, что его супруга в том году работала, организовывала конференции, ее зарплата составляла 20—30 тысяч рублей. Ее брат выделил им деньги на машину, от которых остались более $2 тысяч. Иногда брат, по словам Удальцова, делал подарки, например, подарил его жене ноутбук. Помощь со стороны соратников составляла 30—40 тысяч рублей. Судья требовал назвать имена людей, которые выдавали ему деньги. Удальцов припомнил только два имени.

— В целом, каков был ваш ежемесячный доход? — спросил Замашнюк.

— Больше 50 тысяч не получалось, — сказал подсудимый.

Затем судья принялся подсчитывать, какой доход был на Яндекс-кошельке «Левого фронта», который был оформлен на супругу Удальцова. Подсчеты привели к выводу, что не более 400 тысяч рублей. А вместе с «пожертвованиями», которые отдельно собирались на различных мероприятиях, получалось 500—550 тысяч. Судья явно сомневался в том, что деньги партии шли исключительно на общественные нужды.

— Получали ли лидеры, координаторы, какое-либо вознаграждение себе? И существовала ли касса взаимопомощи для малоимущих лидеров «Левого фронта»? — наконец прямо спросил Замашнюк.

— Да, бывали случаи, но лично я никогда не обращался, чтобы мне выделяли деньги из кассы взаимопомощи, — ответил Удальцов.

Впрочем, все отчетные записи, которые хранил сотрудник «Левого фронта» за тот период, не сохранились. На этом судья прекратил допрос. Он пояснил, что стороны смогут задать дополнительные вопросы 23 июня, и попросил Развозжаева подготовиться к даче показаний.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе