Что мы пьем? Как мы пьем?

Фото: Михаил Почуев/ТАСС

Рост производства легальной водки может быть добрым знаком. Но не всегда и не везде

Андрей Полонский

30 июля, 2016 13:00

10 мин

Последние месяцы — после долгого падения — наметился рост рынка легальной российской водки: в апреле-мае 2016 года он взметнулся вверх чуть ли не на треть. За этими цифрами стоят интересные и противоречивые тенденции, которые можно толковать и перетолковывать на любой лад. Этим и занимаются многочисленные участники рынка, борцы с алкоголизацией населения и примкнувшая к ним целая армия самозванных экспертов. Уж в чем в чем, а в алкоголе (как и в футболе) специалистом у нас считается почти каждый, вне зависимости от того, любит ли он иногда выпить или взял на вооружение полную и бескомпромиссную трезвость.

Миф об алкоголе

Когда мы говорим о потреблении крепкого алкоголя в стране, мы должны сразу понимать, что в какой-то степени погружаемся в область мифологии. Не всегда можно посчитать, кто, сколько и как пьет. Так, по опросу фонда «Общественное мнение», четверть населения старше 18 лет вообще ничего не пьет, 42% — пьют несколько раз в год, 19% — один-два раза в месяц, остальные — несколько раз в неделю. Сколько литров крепкого алкоголя в год приходится на этих «остальных», страшно даже себе представить.

Потребление водки и других крепких напитков сильно различается не только по категориям населения, но и по регионам. Однако в целом практически везде и повсюду пьют: либо легальный алкоголь, либо нелегальный алкоголь, либо суррогаты. Александр Мечетин, глава «Синергии», второго по объемам производителя водки в России, отводит на нелегальный рынок около 40%, Михаил Смирнов, бывший капитан сборной «Что? Где? Когда? и нынешний главный редактор портала «Алкоголь.ru» — 60%. Лаг настолько велик, что говорить о точных цифрах вполне бессмысленно. К тому же на чистые суррогаты — всякую «аптеку» — приходится до 15% потребляемой выпивки, а это уже по-настоящему тревожно.

Нищета рейтингов

В конце ноября 2015 года в рамках проекта «Трезвая Россия» был составлен рейтинг алкоголизации российских регионов. Рейтинг строился на основе пяти показателей — объеме продаж крепкого алкоголя, вина и пива; количестве больных алкоголизмом и алкогольными психозами; строгости антиалкогольного законодательства; смертности от алкогольного отравления; числе преступлений, совершенных в состоянии опьянения.

Но на практике дело решали объемы легальных продаж, и это выявило всю относительность измерений.

Согласно рейтингу, самыми малопьющими оказались республики Кавказа, в том числе Северная Осетия, а также Москва, Санкт-Петербург и Ростовская область. В Сибири же и на Дальнем Востоке с алкоголизацией дела обстоят совсем худо. Больше всего, по мнению людей из «Трезвой России», пьют в Еврейской автономии.

В Биробиджане это лидерство не только никого не обрадовало, но и породило несколько анекдотов. Так, губернатор ЕАО Александр Левинталь публично заявил, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Массовое потребление алкоголя, дескать, не входит в число традиций еврейского народа. Какое отношение имеют эти традиции к возглавляемому Левинталем региону, где проживает 1628 представителей титульной нации (меньше 1% от общего числа населения), осталось полнейшей загадкой.

С другой стороны, среди «зон минимальной алкоголизации» этот и многие другие подобные рейтинги называют Северную Осетию. Аргумент тут один: во Владикавказе очень мало продается водки. Зато сколько там выпивается домашнего вина и чачи, никто попросту не считал.

Результаты, разумеется, удивительные. Но утешает, что они полностью противоречат другим, не менее забавным цифрам. Так, по сведениям генерального директора Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя Вадим Дробиза, в стране пьют почти одинаково, но больше всего — на душу населения — в Москве и Санкт-Петербурге.

В свою очередь, это мнение коренным образом противоречит данным Росстата, который считает, что за последние годы количество выпитого в Питере упало в три раза.

Дробиз убежден, что такого просто не может быть, а питерский Росстат надо разогнать.

Линейное мышление

В общем, где и сколько пьют — окончательно никому не ясно, в ходу все больше фантазмы и предубеждения. Так, сопредседатель Российской коалиции за контроль над алкоголем Дарья Халтурина договорилась до того, что как только потребление водки в стране падает, тут же падают и показатели смертности. Дескать, меньше по официальным данным пьем — меньше умираем. Уважаемой госпоже Халтуриной невдомек, что официальные цифры в России, как бы это помягче выразиться, не всегда соответствуют действительности; кроме того, она не в курсе простейшего логического правила — последовательность двух событий еще не означает, что одно является причиной другого.

Все же нелегальный, «паленый» алкоголь в несколько раз опаснее для здоровья, чем произведенный со строгим контролем качества. Поэтому «официальные» цифры тут не вполне релевантны: для исследования реальных причин смертности гораздо важнее знать, сколько подделок и самогона производится в России.

Жить в обеззараженном пространстве официальных цифр легко и приятно, но к реальности оно отношения не имеет.

Игра в больше—меньше

На протяжении последних четырех лет производство легальной водки в России неуклонно падало. По данным, которые приводит Александр Мечетин, со 100 млн декалитров оно уменьшилось до 60 млн. С прямым и непосредственным потреблением — другая картина. Если оно и сократилось, то максимум на 20%.

Александр Мечетин

Александр Мечетин. Фото: Владимир Песня/РИА Новости

Соответственно, вместе с сокращением объемов легального алкоголя росло производство и потребление контрафакта и суррогатов. И в этом отношении кризис на отраслевом рынке никак не мог служить здоровью нации.

В свою очередь, польза, которую способен принести наметившийся существенный рост производства легальной водки, очевидна, — в том числе и по медицинским показаниям. Тем более это верно и для пополнения государственной казны.

В начале этого года Росалкогольрегудирование (РАР) было переподчинено Минфину, и это тоже принесло свои дивиденды: стало значительно меньше различных лазеек для недобросовестных производителей.

Есть в отрасли и свое импортозамещение. Так, по статистике 2015 года, импорт сократился почти на треть, а продажи иностранных напитков по основным категориям — водка, виски, коньяк, текила, ром — упали на 25—50%. Люди вернулись к своему родному, любимому и незабвенному.

Польза ЕГАИС

Александр Мечетин («Синергия») стал одним из первых крупных игроков алкогольного рынка, который заговорил о пользе Единой Государственной Автоматизированной Информационной Системы (ЕГАИС), к которой ранее было принято относиться с подозрением или ненавистью. Как известно, с 1 июля 2016 года ЕГАИС стала обязательной для алкогольной розницы по всей России, кроме сельской местности.

Мечетин отметил, что ЕГАИС — беспрецедентная система, и она способна дать мощный толчок для урегулирования положения вещей в отрасли. При этом РАР подошло к процессу ее внедрения достаточно взвешенно и мягко, и поэтому коллапса, о котором говорили многие, не случилось.

С внедрением ЕГАИС покупатель получает стопроцентную гарантию, что он приобретает действительно легально произведенный алкоголь, и это несомненное благо. Однако, как всегда, в дело вмешивается российская специфика, которую чиновники сознательно не замечают или не хотят учитывать:

в связи с отсрочкой внедрения ЕГАИС для сельской местности (там она должна быть введена в будущем году) весь контрафакт как бы приглашается туда, где и так привыкли пить низкокачественное пойло, и это очень плохая услуга для России;
известная часть потребителей все равно будет покупать «левую» водку из-под полы, будь она хотя бы на десятку подешевле, — и с тем, что ее продавали и будут продавать, можно бороться почти исключительно полицейскими методами;
наконец, дополнительная формализация, удобная крупным игрокам, таким как та же «Синергия», максимально усложняет жизнь добросовестному мелкому бизнесу.

Три системы пития

Официальные цифры говорят, что употребление крепкого алкоголя в России постепенно сокращается — с 18 литров на человека в середине нулевых годов до 11,5 — в 2015-м.

С определенной долей приближения всю Россию можно разделить на три зоны потребления алкоголя.

К первой, наиболее благополучной, относятся регионы, где преобладает легальный алкоголь, значительно меньшую нишу занимает контрафакт и — на чисто маргинальных позициях — аптека. Это Москва, Петербург, центр, северо-запад, крупные города Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока.

Вторая зона характеризуется большим удельным весом домашнего производства. Конечно, чисто юридически это контрафакт, но, в принципе, домашнее производство ведет за собой домашнее же потребление, и это не несет большого ущерба здоровью сограждан. По преимуществу сюда относится винодельческий юг, включая Кавказ. Разумеется, объем легального алкогольного рынка здесь очень мал.

И, наконец, существует третья — «серая» или даже «черная» зона, где торжествуют контрафакт и «аптека». Объем легального рынка тут очевидно меньше 50%. По преимуществу это самые бедные и проблемные области — моногорода, районные центры, поселки. Здесь проживает значительная часть населения страны, и именно отсюда, к сожалению, стремятся выбраться в Москву или за границу сколько-нибудь успешные и талантливые люди. В том числе и по причине массового пьянства вокруг, употребления самых фантастических напитков со всеми вытекающими (в прямом и переносном смысле) последствиями. Эту зону можно назвать зоной национальной трагедии.

Безусловно, рост продаж легального алкоголя стал бы неплохой тенденцией, если бы одновременно был зафиксирован спад производства различных суррогатов. Можно было бы говорить о возвращении культуры пития. Но по понятным причинам объемы нелегального рынка не поддаются учету. Только по косвенным признакам выявленных цеховиков. Но тут важнее обратить внимание на ту самую глубинку, где люди пьют горькую больше от безысходности и безработицы. И если организовать жизнь людей на достойном уровне именно в этих регионах — проблема алкоголизма отпадет сама собой.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе