Новости – Общество
Общество
«Решением проблем политэмигрантов с Украины в России никто не занимается»
На границе Украины и России. Фото: DPA /ТАСС
Журналист, депутат Одесского горсовета Александр Васильев — о жизни в России
30 апреля, 2016 11:00
11 мин
Следствием госпереворота в Киеве стала политическая миграция с Украины в РФ. На первый взгляд пророссийские активисты, журналисты и эксперты неплохо устраиваются в нашей стране. По факту они сталкиваются с огромным количеством проблем, а группы российских политологов, которым была доверена соответствующая функция, свою работу не выполняют. Большинство политэмигрантов не видят условий для возвращения на родину в ближайшем будущем и нуждаются в структуре, которая эффективно помогала бы выстраивать им отношения с РФ. Один из создателей современного флага Новороссии Александр Васильев рассказал РП, как находят себя политические мигранты с Украины в Крыму, Донецке и Москве.
— Известны ли вам неофициальные данные о количестве граждан Украины, покинувших страну и переехавших в РФ и другие страны по политическим мотивам?
— Такой статистики нет, и никто не может сказать, сколько людей по политическим мотивам покинуло Украину. Дело в том, что мы имеем дело со своеобразным «слоеным пирогом».
Есть один слой людей — политических активистов, депутатов, журналистов, общественных деятелей, которые вынуждены были покинуть страну. Есть другой — те, кто не был активно задействован в политическом процессе, но, покидая Украину, в качестве основного побудительного мотива использовал именно изменения в политическом пространстве.
Есть массовая волна экономической миграции, поскольку экономика Украины продолжает стремительно деградировать.
И есть четвертая отдельная категория — те, кто покинул Донбасс. Это и те, чьи населенные пункты оказались непосредственно в зоне боевых действий, и те, чей дом находится на оккупированных украинцами территориях. Есть и люди, которые покидают ДНР и ЛНР, поскольку там далеко не радужная экономическая ситуация, и их выбор в пользу РФ тоже политически мотивирован. Потому что те, кому с Россией не по пути, едут в Мариуполь, Киев или даже во Львов.
Вот такой сложный клубок проблем. И, главное, на мой взгляд, распутыванием этого клубка в РФ никто не занимается.
— Как вы можете судить об этом явлении по своим знакомым, среди них ведь много ваших единомышленников и коллег?
— Действительно, на Украине это был довольно узкий слой людей, которые откровенно были ориентированы на Россию и для которых приход к власти нынешнего режима просто поставил вопрос о вынужденной эмиграции. По моим ощущениям, около 2/3 активистов и журналистов, открыто занимавших пророссийскую позицию и затем принявших активное участие в «русской весне», покинули Украину и оказались в РФ. Среди них много представителей интеллигенции. Процентов на девяносто это люди, так или иначе связанные с гуманитарной сферой.
— Подобная утечка мозгов сказывается на социальной, экономической и культурной ситуации на Украине?
— Нужно дифференцировано к этому подходить. Например, если из Киева уехало какое-то количество людей, ориентированных на РФ, то там это особо и не заметили с точки зрения утечки мозгов, поскольку эти люди занимали очень небольшую нишу в столице. Если же мы говорим о крупных городах Новороссии, то там все печальнее. Учитывая, что это в принципе довольно тонкий слой людей — преподавательский состав и журналистская среда, — потери ощутимы. Но свято место пусто не бывает, происходит некое замещение этих кадров на людей с откровенной националистической позицией. Это либо прямая эмиграция из Центральной или Западной Украины, либо это люди, ранее проживавшие в Одессе, в Харькове или Днепропетровске. Они находились в абсолютно маргинальном пространстве, а теперь оказались в мейнстриме.
Александр Васильев. Фото из личного архива
Александр Васильев. Фото из личного архива
— Расскажите вашу личную историю. Вы отправились из Одессы сначала в Крым, потом в Донбасс, сейчас живете и работаете в Москве. Как выбирались направления?
— Я вынужден был покинуть Одессу в разгар «русской весны», когда начались первые аресты и стало понятно, что эта цепочка приведет ко мне, а мне бы не хотелось, чтобы она повела еще дальше. Я предпочел ее оборвать. Почему первым делом я перебрался в Крым? Еще до всех событий Майдана я был хорошо знаком с Сергеем Аксеновым и с активом его партии «Русское единство», помогал им организовывать ячейки в Одесской области, и в целом у нас были довольно интересные планы по югу Украины, по Николаеву и Херсону. Поэтому я был принят в Крыму, мне помогли там обосноваться. Кроме того, на тот момент было ощущение, что Крымом мы не ограничимся и что это будет некий плацдарм для возвращения в «родную гавань» и других регионов Новороссии. Но планы оказались нереализованными, нужно было себя как-то находить в новой обстановке. Я оказался в Севастополе, некоторое время работал в правительстве города, как раз в момент передачи власти нынешнему губернатору Сергею Меняйло. Я оказался там благодаря старым связям в русском движении домайданного времени: меня пригласил в администрацию тогдашний и.о. городского головы Дмитрий Белик.
Для меня главной мотивацией было не столько интегрироваться в какую-то новую, сложившуюся уже в российском Крыму реальность, сколько продолжать в меру сил и возможностей борьбу за Новороссию. И когда у меня появилась возможность поучаствовать в процессах в Донбассе, напрямую связанных с моими профессиональными компетенциями в телевидении, в медиа, в социологии, я отправился в Донецк. После того как закончился тот проект, который мы реализовывали, появился вариант с Москвой. Она не была для меня самоцелью, я даже активно вел переговоры о возможности удаленной работы, но в конце концов оказался здесь. Я продолжаю работать с общественно-политической и медийной проблематикой, которая напрямую, может быть, не связана с Украиной или Новороссией, но сейчас эти процессы настолько переплелись, что отделить их друг от друга достаточно сложно.
— Складывается впечатление, что украинские журналисты неплохо устраиваются в Москве. Их приглашают на телешоу, они публикуются в ведущих изданиях и т.д.
— Конечно, может сложиться впечатление, что политэмигранты хорошо устроились в Москве. Это можно объяснить тем, что в российском экспертном сообществе сформировался естественный вакуум, связанный с Украиной до Майдана. По сути дела, все те люди, которые позиционировались здесь как специалисты по Украине, просто себя дискредитировали и оказались несостоятельны, некомпетентны. То, что произошло на Украине, ярко иллюстрирует несостоятельность линии, которую РФ проводила все эти годы. Это касается и журналистского, и экспертного сообщества. Поэтому люди, приехавшие оттуда, знают ситуацию изнутри, являются не просто теоретиками, а участниками процессов. И они оказались востребованы в последние два года в силу этой компетенции. Пока украинское направление остается приоритетным, экспертные позиции эмигрантов достаточно крепки.
Что касается адаптации здесь, могу сказать, что все завязано исключительно на каких-то личных контактах, никакой системы централизованного привлечения кадров не было. Никогда за это время ни один человек, представляющий в целом российскую вертикаль власти, не предложил мне работу или экспертное взаимодействие. И подавляющее большинство моих товарищей, знакомых, коллег, оказавшихся в РФ, столкнулись с теми же вопросами и проблемами: необходимо интегрироваться в российское общество на общих основаниях и стоять в таких же очередях в ФМС, как и жители Средней Азии, приезжающие подметать улицы или работать на стройке.
— Может ли возникнуть политическая сила, которая объединит бывших жителей Украины?
— Возможно, такая сила могла бы быть создана, но вопрос в ее содержании и мотивации. Например, лично у меня нет мотивов участвовать в каком-то сугубо внутрироссийском политическом процессе, даже не считаю, что у меня есть такое моральное право. Поэтому, если мы говорим о том, что необходима структура, которая объединила бы возможности и ресурсы всех мигрантов, ориентированных именно на продолжение работы с Украиной, в первую очередь с юго-востоком, — это одна история. Такая структура необходима, и просто феномен, почему она до сих пор не существует. Эмигрантские объединения, формальные и неформальные, напоминают кружки по интересам. Это закрытые тусовки, какие-то группы людей, которые были знакомы на Украине, они просто воспроизводят уже на территории РФ свои клановые структуры. Работу на широкое объединение никто не проводит. А участие в каких-то российских выборах или в серьезных общественных процессах внутри РФ мне представляется несвоевременным.
— Тем не менее это перспектива, с которой мы рано или поздно все равно столкнемся. Интересы политэмигрантов и, если говорим шире, других переселенцев с Украины нужно лоббировать.
— Да, это важный момент, необходима структура, которая здесь выстраивала бы систему отношений с российским государством и представляла если не всех, то некое ощутимое большинство политических мигрантов с Украины. Необходимость в появлении такой структуры не просто назрела, а даже перезрела. И в том числе она нужна именно для того, чтобы определенным образом облегчать интеграцию в российское общество, потому что если у тебя нет в РФ полноценного тыла, то заниматься какой-то серьезной работой по Украине просто невозможно.
— Какая главная проблема интеграции?
— Это момент, связанный с элементарными бюрократическими требованиями для мигрантов. В этом смысле в РФ достаточно закрытая система, все приходится делать на общих основаниях и в индивидуальном порядке. Хотя примеров политэмигрантских объединений история знает массу, обычно такие люди оказываются полезны в стране пребывания, и государство идет им навстречу. Здесь такие примеры тоже есть, но они единичны. Речь ведь не о десятках тысяч людей, а о довольно узкой прослойке политически активных эмигрантов. И решение элементарных проблем (получение вида на жительство или гражданства) по облегченной и ускоренной процедуре было бы огромным шагом вперед. И это без дополнительных инвестиций и усилий повысило бы эффективность работы, в том числе и по Украине.
— Могут ли политэмигранты эффективно влиять на мнение граждан Украины, находясь в России?
— Конечно, могут. Во времена холодной войны существовали эмигрантские СМИ и радиопередачи. У «Голоса Америки» и BBC были проекты, ориентированные на Советский Союз. Можете себе представить, насколько возможности расширились сейчас, когда границы очень условны. Конечно, речь не идет о возможности переключить рубильник и воздействовать на украинское население массированной пропагандой с телеэкрана. Свою эффективность доказали более тонкие, адресные методы работы. Точно так же Украина долгое время подвергалась обработке со стороны людей, которые физически находились либо в США, либо в Европе, и они внесли очень значимый вклад в формирование той общей атмосферы и той националистической идеологии, которая в итоге вылилась в Майдан и привела к власти нынешний режим. Аналогичным образом эмигрантские объединения со стороны Польши и прибалтийских стран работают на расшатывание режима Лукашенко в Белоруссии. И я вас уверяю, что их работа приносит свои плоды.
— Что для вас является условием возвращения на родину?
— Я не вижу для себя возможности примирения и мирного сосуществования с действующей властью. Только смена режима и последующая систематическая денацификация. Это единственное условие возвращения.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости