«Русскоязычный бандеровец» и другие сепаратисты

Сторонники Ингерманландии. Фото: vk.com/inkerinmaa

Сторонники Ингрии, «поморы» и «сибиряки» растащат Россию, если им не мешать

Сергей Аксенов

4 июня, 2016 19:00

11 мин

Горячий конфликт на Украине, разгул там антирусского национализма вынуждает Россию внимательнее присмотреться к этому явлению. Цель — понять, какие угрозы существуют внутри нашей страны и как они могут развиваться. Россия — уникальная страна, сшитая из разного типа регионов, общая земля, обильно политая кровью русских в борьбе с внешним врагом. По этим внутренним границам и может в случае неблагоприятного развития событий произойти раскол. Именно так в 1991 году распался СССР. Поэтому недооценивать опасность регионального сепаратизма нельзя. Тем более, подобных примеров немало. Сторонники «свободной Ингрии» под Петербургом, Соединенных Штатов Сибири или какой-нибудь поморской республики на берегу Белого моря, если им позволить, растащат страну на куски.

Последним по времени событием, связанным с региональным сепаратизмом, было задержание в конце мая в Петербурге одного из сторонников так называемой Ингерманландии — 36-летнего Артема Чеботарева. Видеозапись спецоперации ФСБ появилась в Сети и вызвала бурную реакцию общественности, возмущенной якобы жестокостью задержания. Прежде чем надеть на Чеботарева наручники, его положили лицом в пол. Повод на первый взгляд действительно выглядит несерьезно — всего лишь комментарий в одной из групп Вконтакте. Пусть он и касался «клятых москалей». Однако название паблика — «Русскоязычный бандеровец» — заставляет иначе взглянуть на ситуацию. В квартире у задержанного обнаружили пневматическое, травматическое и холодное оружие, а также нашивки со свастикой, фотографию с офицерами СС и флаг Ингерманландии.

Последнее обстоятельство и есть, судя по всему, основная причина внимания спецслужб к Чеботареву. Ингерманландия или по-другому Ингрия — историческая территория вокруг Петербурга, не выходящая за границы нынешней Ленинградской области. Европейская часть ее истории вдохновляет современных сепаратистов. Когда-то она была предметом спора между шведами и русскими, пока, наконец, не была окончательно отвоевана в пользу России. Именно шведский король Густав II Адольф первым установил административные границы Ингрии. В свою очередь Петр I, утвердившись на Балтике, учредил Ингерманладскую губернию и назначил ее губернатором своего верного сподвижника Александра Меньшикова. На этом посту ему наследовали Федор Апраксин и Христофор Миних. Так эта территория стала органичной частью Российской империи. Впоследствии губерния стала именоваться Санкт-Петербургской.

Задержание Артема Чеботарева

Задержание Артема Чеботарева. Стоп-кадр: youtube.com

Сила исторического мифа настолько велика, что при ослаблении центральной власти почва для сепаратизма всегда была готова. В XX веке это случилось дважды: во время гражданской войны и после распада СССР. В первом случае с лета 1919-го по конец 1920 года возникла даже независимая Северная Ингрия со столицей в поселке Кирьясало. В 1990-х до государственности дело не дошло, но сама идея Ингерманландии вновь стала популярной. Особенно в северной части Ленинградской области — в Гатчине и Выборге. Лайт-форму сепаратистского движения адаптировали для себя либералы. Появилось «Движение за автономию Санкт-Петербурга». Среди его участников были покойная Галина Старовойтова и ныне здравствующий Виталий Милонов. Традиционная петербургская фронда по отношению к центру усилилась политическим антагонизмом.

Отметим, что часть фанатов Ингерманландии, видимо, не собирается выходить за рамки чисто культурного проекта. Речь идет о попытке самоидентификации. «Ими движет внутренний снобизм по отношению к соседям, соратникам и одноклассникам — обычная для современного Петербурга история. Людей больше интересует их самость, нежели развитие и распространение идеи», — цитирует «Медуза» одного из сторонников регионализма. Самость выражается в организации тематических фестивалей, акций, общении в интернете и т. п. Однако другая часть сторонников идеи совершенно явно тяготеет к политике. Флаг Ингерманландии — красно-синий крест на желтом фоне, до боли напоминающий шведский, можно увидеть почти на каждом политическом мероприятии в Петербурге, независимо от идеологической окраски. А сами «ингерманладцы» явно чувствуют свое духовное родство с другими сепаратистами. Например, они поддерживают референдум за отделение Каталонии от Испании.

Кроме того, не следует недооценивать опасность культурного компонента. Как правило, это и есть тот «бульон», из которого прорастает сепаратизм в его политических формах. Да, сейчас идея Ингрии проявляется в виде исторических сказок, рисованных символов и т. п., однако невинный вроде бы хештег #ИБС — Ингрия будет свободной — готовый лозунг для любого политического выступления с сепаратистской окраской. Как тут не вспомнить знаменитый уже #СУГС — Слава Украине, героям — слава! Сейчас под этим лозунгом убивают русских. Кстати, отцом современного движения за Ингерманландию принято считать профессора Виктора Безверхого из Ленинградского университета. Отцом же украинского национализма был другой профессор — Михаил Грушевский. Он творил на кафедре университета во Львове. И, как видим, натворил.

Может, правоохранители не так уж и неправы, жестко преследуя любителей «автономии»? Ингерманландия — лишь один из множества примеров, а есть еще попытки обособиться «сибиряков», «поморов», далее везде.

Соединенные Штаты Сибири

Если взглянуть на историю любого сепаратистского движения, легко заметить, что в его основе всегда лежит исторический миф, как правило, имеющий реальную основу, но раздутый, преувеличенный неким идеологом из среды творческой интеллигенции. Именно такого типа люди, маньяки идеи, накачивают ядом национализма банальные исторические факты, разжигают страсти, преследуя чаще всего свои личные цели. В случае Ингерманландии это был профессор Безверхий, на Украине —Грушевский, а вот идеологом якобы нового этноса — поморов, жителей северного побережья России стал ректор Поморского университета в Архангельске Владимир Булатов. Всяк кулик свое болото хвалит, а Булатов решил хвалить, возвышать свой край — русский Север. И не просто возвышать, а противопоставлять его жителей всей остальной стране. Для этого он изобрел новый этнос — поморов.

Несмотря на то, что слово «поморы» очевидно происходит от названия рода деятельности, от морского промысла, профессор Булатов рассудил иначе и снабдил земляков новой биографией. В своих работах он стал пропагандировать происхождение поморов сразу от двух этносов: русских и карелов. Подкорректировал и историю. В своей монографии Булатов пишет: «В XV−XVII веках Поморьем назывался обширный экономический и административный район по берегам Белого моря, Онежского озера и... вплоть до Урала... Только завоевательная и репрессивная политика Москвы в XV−XVI веках воспрепятствовала складыванию четвертой по счету восточнославянской нации — северороссов». То есть автор искусственно формирует новую национальную идентичность, противопоставляя одну часть русского этноса — поморов — другой, представленной Москвой.

Для продвижения поморской идеи Булатов использовал свое служебное положение в университете. В 2007 году состоялся съезд поморов, на котором они заявили свои права на территорию и ресурсы. Да, заявили осторожно, всего лишь в декларации, опасаясь жесткой реакции государства, но лиха беда начало. И вот уже российские поморы стали устанавливать связи с якобы родственными им норвежскими поморами, проводить совместные конференции, выставки и семинары. Появились исследования и в области поморского языка. На нем при поддержке Норвегии издавались «Поморские сказки». И не беда, что «язык» этот больше напоминает фантазии сумасшедшего интеллигента, впечатленного силой народного слова. Дело сделано — новый субэтнос обрел свой язык, а значит, и признак, отличающий его от остальных русских.

Еще одной мощной идеей с сепаратистской окраской является сибирский регионализм. Идея уходит корнями в XIX век, и к ней тоже приложила руку интеллигенция. Студенты из Сибири, окончив петербургские вузы, вернулись домой адептами новой невиданной фронды. Ее сторонники отстаивали взгляд на Сибирь, как на колонию России, а самих себя предпочитали считать частью особой сибирской нации. В перспективе они видели себя гражданами суверенной Сибирской республики, богатой и свободной от засилья Москвы. Лишь последовательная борьба с сепаратистами со стороны сначала царского правительства, а затем и большевиков не позволила их идее найти свое воплощение.

Впрочем, на новом витке истории, в постсоветский период, этот миф ожил вновь и нашел новых неожиданных сторонников из числа молодежи крупных городов. В авангарде движения хипстеры, 13-й год подряд выходящие на так называемую «Монстрацию» — уличную акцию с абсурдистскими лозунгами, а порой и клоунскими костюмами. Рожденная в Новосибирске художником Артемом Лоскутовым, эта акция немедленно притянула к себе местных фриков, в том числе и сторонников изоляции Сибири. Одним из визуальных символов «Монстрации» стала работа омского художника Дамира Муратова — «Соединенные Штаты Сибири» — стилизованный флаг США со специфическим сибирским колоритом. Да, выглядит действо пока невинно и скорее напоминает шествие городских сумасшедших. Но именно в этой невинности и содержится огромная опасность.

На первом этапе достаточно возбудить в людях чувство отдельности. Пусть и такими глуповатыми на первый взгляд методами. Потом на смену клоунам придут политики и сделают свое черное дело. К тому же организаторы «Монстраций» сами не чужды политической составляющей. В 2015 году во время дискуссии о федерализации Украины именно Лоскутов выступил с инициативой проведения марша за федерализацию Сибири. Идея была мгновенно подхвачена в российских регионах. На Кубани потенциальный лидер акции даже достукалась до условного срока, а в Калининграде сторонниками идеи стали местные «немцы», те, кто мечтает «пить баварское пиво», как в Германии. Если однажды случится физическое отделение этих регионов, будет уже не до смеха.

Как видим, любое движение к обособлению на основе местной идентичности, реальной или вымышленной, крайне привлекательно для части интеллигенции, мечтающей выбиться в вожди новой независимой или хотя бы автономной территории. Сибирь, Ингерманландия, республика поморов... несть им числа. Если им не противодействовать, они сделают свое черное дело. Например, при поддержке либеральной оппозиции, которая от страха перед народом всегда стремилась ослабить свою страну. «Советский Союз распался и ничего страшного не произошло», — заявил недавно на форуме в Вильнюсе беглый эмигрант Гарри Каспаров. Кровь, которая годами лилась в национальных республиках и сейчас льется на Донбассе, таких, как он, не волнует. Народ, однако, другого мнения. Такого больше не должно повториться. В борьбе с сепаратистами все средства хороши.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе