Новости – Общество

Общество

Прощание с великими державами

Агитационный плакат кандидата в президенты РФ Владимира Путина в Санкт-Петербурге. Фото: Вадим Жернов / РИА Новости

Ученые обсудили ресурсный потенциал современной России и перспективы развития страны

Сергей Простаков

25 октября, 2014 14:24

20 мин

В Высшей школе экономики в Департаменте политической науки свою работу начала секция политической антропологии. Ее первое заседание в четверг 23 октября открылось докладом профессора, доктора политических наук Марка Урнова, который был посвящен анализу ресурсного потенциала России для поддержания статуса великой державы. «Русская планета» приводит основные положения этого доклада.

Мягкая и жесткая сила великих держав

«Когда читаешь некоторые работы, в которых автор рассуждает на тему будущего России в мировой системе, часто встречается сентенция: "Либо мы будем великой державой — либо нас не будет вообще". Такой публицист, как Александр Проханов, идет дальше и говорит: "Или Россия — великая держава — или пусть мир развалится". Еще часто встречается предложение — вообще не говорить о статусе великой державы. Будущее России видится как неизбежность великой державы или то, о чем не надо говорить», — начал свой доклад ученый.

В сознании элит более 500 лет, меньше — в массовом сознании, доминирует парадигма о необходимости для России статуса великой державы. Этот вопрос имеет и важное психологическое значение. Человеку необходимы позитивные эмоции. «А когда ему говорят или он сам считает, что он житель великой державы, то он начинает к себе с большей теплотой относиться. Как говорил товарищ Сталин в 1938 году, "последний советский человек лучше любого высокого капиталистического чинуши"», — процитировал Урнов.

Марк Урнов. Фото: Дмитрий Коробейников / РИА Новости

Что же такое великая держава? В теории международных отношений существует шкала: супердержава, великая держава, региональная держава, малая держава. Существуют страны, которые приближаются к более высокому статусу, а есть его теряющие. Великая держава — это страна, которая имеет возможность направленно по своей воле влиять на целые системы различных показателей в международных отношениях. «Речь идет именно о системе показателей, потому что обладание и влияние на один из них не дает права называться великой державой. У Северной Кореи есть атомная бомба, но о великодержавном статусе в случае Пхеньяна речи идти не может», — пояснил исследователь.

По мнению Урнова, приведенная формулировка хороша, но не позволяет анализировать динамику. Для этого существует несколько инструментов, позволяющих точнее определить статус страны.

Во-первых, это статус. «Это "звездочки на погонах", — и ничего больше. Он означает то, как о стране говорят на иерархической международной лестнице», — пояснил ученый. Во-вторых, это имидж — эмоционально-насыщенное видение страны на международной арене. Им подкрепляется статус. В-третьих, роль страны, которая означает то же самое, что и имидж, но с рациональных позиций — что ожидается от страны, называющейся великой державой.

«"Страна, поддерживающая международное освободительное движение" — это имидж. Роль — "страна, снабжающая оружием страны третьего мира"», — привел пример Урнов. В-четвертых, ресурсный потенциал — это не ресурсы в чистом виде, а возможности в сравнении с другими странами. «Население России — 140 миллионов человек. Это много или мало? Если сравнивать с Данией — много. Если с Китаем?», — пояснил ученый.

Ресурсный потенциал можно оценивать по-разному. Урнов сослался на американского исследователя Джозефа Ная, который ввел в 1980-е годы в политическую науку понятия «жесткой силы» и «мягкой силы». Потенциал «жесткой силы» — это способность принуждать действовать других согласно собственной воле. Потенциал «мягкой силы» — привлекать других действовать так, как хотелось бы нам. Под ресурсами «жесткой силы» подразумевается размер территории, количество населения, военный потенциал, обеспеченность общими ресурсами, экономическая и политическая стабильность. Ресурсы «мягкой силы» — это качественные характеристики: производительность труда, продолжительность жизни, качество самоуправления, уровень законности и так далее. «Это "кнут и пряник"», — прибегнул к метафоре Урнов. — «Благодаря "жесткой силе" ты всех заставляешь делать, как ты хочешь. "Мягкая сила" позволяет быть тебе ролевой моделью для других — с тебя берут пример».

В 2006 году президент России Владимир Путин заявил, что не стоит Россию называть больше великой державой, потому что этот термин устарел. Вместо этого стали использоваться разного рода эвфемизмы: «одна из сильнейших»; «одна из самых влиятельных»; «одна из лидеров». За этим стоит понимание того, что у России с хрущевских времен убывает ресурсный потенциал.

«Во всех официальных государственных доктринах и долгосрочных планах честно говорится о тех трудностях, в которых сейчас находится страна. Я решил взять целый ряд проблем, описанных в этих документах — прежде всего, те, которые не имеют быстрого решения. В моем докладе будут представлены три проблемы в "жесткой силе" и три проблемы в "мягкой силе", которые стоят сейчас перед Россией», — пояснил выступающий. Он подчеркнул, что использовал для доклада открытые и доступные всем статистические данные.

%PART%

Потеря контроля

В качестве проблем в сфере «жесткой силы» ученый выбрал население, военный и энергетический потенциал, которые оценивались им по разным параметрам.

По всем прогнозам в России численность населения продолжит снижаться — этот процесс неостановимый. По прогнозам ООН к 2050 году население страны составит чуть более 110 миллионов человек. При этом продолжит уменьшаться и доля россиян в мировом населении. В начале XX века жители России — это 5,5% мирового населения, а в 2050 году — всего 1,3%.

Проблема плотности населения с геополитической точки зрения очень существенна. Сейчас она в России падает и растет очень неравномерно. Население покидает регионы Дальнего Востока. «Несмотря на все усилия властей по заселению соотечественниками этих регионов, туда приехали только три тысячи человек за семь лет, а уехала только в 2013 году 21 тысяча человек», — рассказал Урнов.

Население убывает в зоне, прилегающей к Китаю, где по ту сторону границы плотность наоборот растет. Сегодня Пекин спонсирует миграцию китайского населения в регионы российского Дальнего Востока. Китайская диаспора не доминирует в этих регионах только в рыболовецком бизнесе и военно-промышленном комплексе. Буддистское население естественным образом тяготеет к Китаю. «Из-за подобной динамики населения перед Россией встает угроза утери, если не юридического, то фактического контроля над многими территориями», — указал исследователь.

Фото: Максим Блинов / РИА Новости

Единственный военный атрибут великой державы у России — это ядерный запас. Но в нынешних условиях ядерный потенциал не служит для наступательных целей — это инструмент сохранения статуса кво. По данным SIPRI, США вкладывает в развитие своего военного потенциала 682 млрд долларов, а Россия — 91 млрд. В 7,5 раз больше России! Китай вкладывает в два раза больше России. Причем доля военных расходов в отечественном ВВП — 4,4%, тогда как у Китая — 2%. В науке существует параметр — когда военный бюджет превышает 5% ВВП, то начинается милитаризация экономики. «Американцы вкладывают также 4,4% ВВП в военные расходы, но российская экономика в несколько раз меньше американской — никакой гонки вооружений Россия сейчас выдержать не способна. Это утопия», — пояснил докладчик.

Далее исследователь перешел к энергетической сфере. «В 1973 году Организация стран экспортеров нефти в три-четыре раза подняла цены на нефть, и в Европе началась паника. Я в то время работал в Конъюнктурном институте внешней торговли и помню наши восторги. Убыточная на тот момент советская нефтяная промышленность начала резко расти и приносить прибыль. Почувствовался вкус не только нефтедолларов, но и появилась возможность влиять на политику с помощью вентиля, которая и поныне у нас сохраняется», — рассказал Урнов.

Но за эти в годы в мире произошла технологическая революция, главным итогом которой стало появление новых способов добычи энергии. Теперь рентабельно добывать нефть и газ в прежде труднодоступных месторождениях. Появились новые источники энергии. Возникла культура экономии потребления. В связи с этим на рынке появляются новые экспортеры, что позволяет Европе освободиться от зависимости от российских ресурсов. «Другими словами, мечты о превращении России в энергетическую сверхдержаву не сбудутся», — указал ученый.

Урнов уточнил, что ни одна из приведенных проблем в сфере «жесткой силы» не решаема ни в краткосрочной, ни в среднесрочной перспективе, что крайне осложняет использование этого ресурсного потенциала для поддержания или приобретения статуса великой державы.

Болеющая страна

Затем докладчик перешел к описанию ресурсного потенциала «мягкой силы».

Согласно рейтингу самых здоровых стран Bloomberg Россия находится на 97 месте. Показатель влияния болезней на продолжительность жизни и трудоспособность населения в России в два раза сильнее, чем в США. Смертность от туберкулеза в России в 18 раз больше чем в Европе. Количество больных сердечно-сосудистыми заболеваниями в пять раз больше. Из-за культуры и качества потребления алкоголя на россиян он действует в восемь раз хуже, чем на европейцев.

Очень тревожен показатель самоубийств, который в России в среднем в два раз выше в сравнении со странами Запада. Молодежные самоубийства — самый высокий показатель в мире. И если количество взрослых суицидов уменьшается, то среди молодежи они продолжают расти — такое распределение не свойственно для развитых стран. «Как говорят хорошие специалисты, самоубийства на 90% обусловлены общим психическим здоровьем. Здоровый человек справляется с большинством жизненных невзгод и депрессий. Такой уровень самоубийств, особенно среди молодых людей, означает растущий уровень количества психических расстройств и заболеваний. Проще говоря, речь идет о деградации населения. По этому показателю мы не можем принадлежать к великим державам», — объяснил Урнов.

%PART%

В 2000-е годы Россия осуществила беспрецедентный рост уровня трат на здравоохранение — с 6% до 12% ВВП. Но это не дало почти никакого результата — страна отстает от Запада по всем показателям, несмотря на отдельные незначительные улучшения некоторых из них.

Почему так происходит? Никакие инвестиции сразу эффекта не дают. Многое зависит от их структуры, которая в России неоптимальна. Многие болезни, от которых страдает население, имеют сложную психосоматическую природу, и именно ее необходимо лечить. Чтобы изменить эту ситуацию, нужны инвестиции не столько в медицину, сколько в образ жизни. Достичь западного уровня расходов на медицину сложно. Учитывая параметр ВВП, в России они должны составить 35% от него, чтобы сравниться с европейскими тратами на здравоохранение. «И по этому параметру догнать современные великие державы Россия не может», — сделал вывод докладчик.

Другой немаловажный ресурс «мягкой силы» — качество элит. Урнов привел в пример исследование политологов Валерии Касамары и Анны Сорокиной. Ученые задали одни и те же вопросы московским бездомным и депутатам Государственной думы. В результате исследовательницы получили идентичные словари и ответы в обоих случаях. Взгляды представителей политической элиты и обитателей социального дна на Россию, на ее прошлое и будущее не различаются.

«Что это означает? Наше общество ценностно очень однородно. Внутри общества нет референтной группы, которая демонстрировала бы образцы поведения и ставила цели, тянула бы за собой всех остальных. Значит, внутреннего импульса для развития нет. Его берут извне. А потом патриоты обижаются, почему у нас так много американских фильмов. Кто-то смотрит на Европу, кто-то на Китай, но не друг на друга. У нас нет группы-источника позитивных образов и целей — элиты», — объяснил результаты исследования Урнов.

В России величайший уровень недоверия к органам государственной власти, что сильно отличает наше общество от населения развитых стран. С середины 1980-х годов Урнов занимался исследованиями доверия. В одном американском исследовании той поры жители США высказывали наибольшее доверие священникам (80%), а наименьшее — профсоюзным активистам. В подобном опросе среди жителей СССР исследователь получил другие результаты: на первом месте стояли военнослужащие (им доверяли только 14% населения), а кончалось также профсоюзными активистами. Сейчас уровень доверия поднялся с 14% до 30%, но продолжает оставаться чрезвычайно низким для развитых стран.

Уровень коррупции в России также остается очень высоким. Согласно исследованиям Transparency International он выше, чем в Того, а разрыв с западным странами согласно индексу организации составляет несколько десятков пунктов. Опросы «Левады-центра» 2004 года показали — более 70% россиян уверены, что все чиновники — воры. При этом такое же количество настаивают, что экономические ресурсы должны находиться в руках у государства.

Участники акции «Россия без коррупции» в Санкт-Петербурге, 11 июня 2013 года. Фото: Игорь Руссак / РИА Новости

«Схожая ситуация и в экономике. Если мы из ВВП уберем рост цен на нефть, то выяснится, что экономика все эти годы оставалась на месте и стагнировала. Производительность труда в России составляет четверть от этих показателей в развитых странах. Представители бизнеса стабильно в течение многих лет называют главной проблемой не коррупцию, с которой они мирятся, а недостаток квалифицированных кадров», — рассказывает исследователь.

Сложность решения этих проблем усугубляется «утечкой мозгов». По подсчетам американских исследователей из России уехало 80% математиков и физиков мирового уровня. «С макросоциальной точки зрения утечка мозгов означает, что нация глупеет, снижается средний IQ», — объяснил Урнов.

Уровень иностранных инвестиций в Россию также оставляет желать лучшего — в 2013 году 0,5% от ВВП. Даже если бы он повышался, то вставал бы вопрос об изношенности фондов и о низком качестве рабочей силы во многих сферах. В пример Урнов привел бывшую ГДР, где был меньший объем экономики, высокий уровень культуры труда и был «старший брат» ФРГ, который целенаправленно помогал «младшему». При такой фантастически благоприятной ситуации бывшему ГДР понадобилось 20 лет, чтобы сравняться по основным показателям с остальным ФРГ. Российская ситуация далеко не такая благоприятная. Даже, если бы в стране был самый лучший инвестиционный климат в мире, то с учетом масштаба и проблем понадобилось бы не менее 40 лет, чтобы российская экономика стала технологически эффективной.

%PART%

Как лечить?

После описания проблем ресурсного потенциала «жесткой» и «мягкой» российской силы Урнов предложил ряд мер, которые позволили бы снизить их остроту и фатальную нерешаемость многих из них.

России необходимо отказаться от мифологии великодержавности. В реальности Россия может быть или региональной державой, влияющей на окружающих соседей в пределах существующих границ, или превратиться в странную территорию с неясным статусом. «Что нужно, чтобы реализовался первый, лучший вариант? Огромное число компонентов: демифологизация идеологии великодержавности в массовом сознании, борьба с коррупцией, реформа судов, наличие культуры свободных СМИ, новые образовательные программы», — указал исследователь.

Наибольшую опасность он видит в растущем сепаратизме. «Жители Сибири все чаще себя называют сибиряками, противопоставляя себя остальной России. Влияние Китая на Дальнем Востоке, уже говорилось, очень высоко. А про Северный Кавказ не стоит напоминать. Странные процессы идут в волжских мусульманских анклавах. Социологические исследования фиксируют, что мусульманская и русская молодежь все больше в этих регионах отгораживаются друг от друга», — привел примеры Урнов.

Не меньшие сложности он видит и в восстановлении дружеских и партнерских отношений с ближайшими соседями, что необходимо для статуса региональной державы. В 40-миллионой Украине сегодня только 16% хотят сближения с Россией. Еще год назад соотношение сторонников пророссийского и прозападного курса было почти одинаковым.

«России нужно расстаться с мечтой о статусе великой державы», — закончил свой доклад Урнов.

Точка невозврата

После выступления началось обсуждение услышанного.

Первым слово взял экономист, заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН Евгений Гонтмахер. Он подвергнул сомнению использование некоторых индексов докладчиком — например, рейтинг Bloomberg. «Например, они считают россиян полностью грамотными людьми, потому что в России получение образования является обязательным. Но они никак не оговаривают тот факт, что в России два миллиона детей совсем не ходит в школу», — указал Гонтмахер.

Евгений Гонтмахер. Фото: Сергей Карпов / ТАСС

Огромные средства, вложенные в медицину, привели к ухудшению здоровья населения, потому что стало выявляться больше заболеваний. «Большие начальники меня спрашивали: "Мы вложили столько денег в медицину, а все стало только хуже". Я им ответил, что нужно еще целое поколение для того, чтобы выздоровели те, кто сейчас болеет», — рассказал комментатор. Он привел в пример снижение мужской смертности, которое произошло не из-за инвестиций в медицину, а из-за того, что во всех домах появились приборы для измерения давления: с ним больше шансов, что человек, страдающий сердечно-сосудистыми заболеваниями, вовремя примет лекарство.

На взгляд Гонтмахера, использованная докладчиком терминология о великой державе полностью устарела. Сейчас происходит формирование наднациональных общностей, из-за которых статус великой державы полностью пересматривается. Так в Европейском Союзе маленький Люксембург играет большую роль, чем многие более крупные страны. «Речь идет не о том, чтобы стать региональной державой, а о том, что необходимо быть частью какого-то цивилизационного объединения. И далее уже осознать свое место в этом объединении, потому что в нем можно находиться тоже в разных местах. Единственная альтернатива этому — failed state (неудавшееся государство — РП)», — объяснил Гонтмахер.

Он обратил внимание на важность понимания обществом и экспертным сообществом ответа на вопрос: прошла ли Россия точку невозврата в деградации человеческого капитала? «Негативный груз, который накоплен в человеческом капитале, начиная от психических заболеваний и заканчивая низким уровнем образованности, заставляет опасаться совсем за ближайшее будущее страны», — пояснил Гонтмахер. Он согласился с предложенными Урновым мерами по преодолению кризиса, но задался вопросом: кто этим будет заниматься, если в России нет элиты?

Следующим прокомментировал тезисы доклада Урнова профессор Высшей школы экономики Юлий Нисневич.

Он согласился с предыдущим комментатором, что терминология великих держав полностью устарела, и осталась в начале XX века. Большую проблему Нисневич видит в том, что подобная риторика используется людьми, определяющими повестку дня и внешнюю политику.

«Мы живем в эпоху цивилизационного слома. Речь идет даже не об объединениях стран, а об их попадании в тренд современности — либо ты в нем, либо нет, что означает конец», — прокомментировал Нисневич высказывание предыдущего выступающего.

По завершению дискуссии Урнов поблагодарил всех собравшихся за внимание и выразил надежду, что и другие мероприятия секции политической антропологии Департамента политической науки НИУ ВШЭ вызовут такой же интерес.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе