Михаил Задорнов. Свой среди чужих

Не стало великого сатирика, который учил нас смеяться над собой

Андрей Карелин

10 ноября, 2017 10:35

6 мин

«Самое вредное – это жизнь. От нее, к сожалению, умирают!» — именно эта грустная шутка, в которой есть лишь толика юмора и бездна горечи, вспоминается нам сегодня, когда не стало великого русского сатирика Михаила Николаевича Задорнова.

Многие боготворили его талант и плакали. Плакали от смеха во время телепередач с его участием и на концертах Михаила Николаевича. Были и те, кто его ненавидел. Задорнов относился к этому спокойно. Знал: есть за что!

Ненависть — профессиональный риск сатирика, которого практически всегда избегали юмористы. У него другая стезя и другая судьба, совсем не похожая на судьбу Евгения Петросяна или Геннадия Хазанова, Аркадия Райкина или Юрия Никулина.

Словно хирург, сатирик работает с реальностью, выискивая и вскрывая на глазах у публики недостатки действительности и ее «резидентов», делая обществу «прививку от жизни».

«Только русский человек, если ему разрешить делать все что угодно, не будет делать ничего вообще»!

М. Задорнов

Кому это понравится? Особенно в эпоху, когда из, казалось бы, окончательного небытия реинкарнируются надежно забытые «ценности», из каждого динамика звучат подзабытые песни, славное понятие «плюрализм мнений» обрастает мхом, а слова вдруг опять превращаются в лозунги.

Иногда Задорнов шутил жестко: «На банке с тушенкой голова хряка. А на «Uncle Bens» — негра. Что же там внутри?».

А порой и жестоко, чересчур критично оценивая интеллектуальные способности американцев или манеру одеваться обворожительных жительниц Приморья. Его шутки бывали межнациональны, но по-настоящему пронзительны!

«Только в России дерущиеся люди могут побить вместе того, кто хочет их разнять» — А разве не правда?

Он вообще был разным, но всегда оставался честен. Не только с нами, но и с самим собой: говорил и высмеивал то, что видел, частенько, «приглашая в соавторы» «госпожу Гиперболу», но никогда, впрочем, не переходя той черты, после которой сатира превращается в цинизм.

В последние годы, на подъеме военного патриотизма, он вдруг перестал быть «нашим». Вид на жительство в Латвии, где Задорнов родился в 1948 году и куда хотел приезжать постоянно, многим мозолил глаза. Ну, как это?! Русский получил «европейскую грин-карту». И, к сожалению, никто не вспоминал, что именно Михаил Николаевич в 1993 году создал и возглавил Фонд помощи русским в странах Балтии «Содружество». К сожалению, через два года он оставил его, осознав, что у российского государства, к сожалению, нет, не было и не будет никакой национальной политики для русских людей.

Это ли не так? Мы готовы наводнить страну кем угодно, но только не русскими, живущими на правах неграждан в Прибалтике и странах Средней Азии, где они и вовсе считаются людьми второго сорта.

Но и на родине, в Юрмале, Михаил Задорнов никогда, по большому счету, не был «своим». Он вообще был «Свой среди чужих», а за прямолинейность снискал славу «Чужого среди своих». После высказывания в 2014 году о том, что Крым всегда был русским ему чуть не закрыли въезд на родину. А украинцы, которых всё труднее упрекнуть в адекватности, и вовсе вывешивали портреты Задорнова, обвиняя в призывах к войне.

Но Михаил Николаевич говорил, что думал, никогда не забывая делиться своими мыслями с аудиторией, и прямолинейно заявлял: «Правда глаза колет».

В России к сатирику предъявляли претензии до самых последних минут его жизни и (судя по некоторым постам на его страничке «ВКонтакте») не перестают предъявлять сегодня, уже после того, как земной путь талантливого писателя и артиста завершен.

Его часто упрекали в том, что сатирик пытался спастись от рака головного мозга не в районной поликлинике, а где-то в «европах». Бросьте! Уж кто-кто, а Задорнов, всю жизнь приносивший людям, не слезы, а смех (и пускай смех сквозь слезы, проступавшие на глазах от хохота) мог и должен был попытаться спастись там, где случается и спасают. Но бывает, что и нет.

Поняв, что его случай, как раз, второй, он вдруг вернулся домой, к родным, махнув рукой на мучительно болезненные сеансы химиотерапии, которая — а вдруг? — позволила бы ему встретить с нами еще один Новый год. И — кто знает! — вдруг он решил бы порадовать своих почитателей (и тех, кто его недолюбливал, но, всё же, фарисействуя, слушал) еще одним финальным поздравлением в новогоднюю ночь.

Ведь сделал же сатирик это однажды в 1991 году — в те времена, когда мы предпочитали «задорно» смеяться над нашей реальностью, а не округлять глаза, в священном трепете и глубочайшем пиетете от всего происходящего!

На рубеже эпох, когда пропитый в Беловежской пуще Советский Союз уходил в небытие, а новая Россия еще не могла посулить своим гражданам ничего кроме бандитских разборок и не менее бандитских реформ, Задорнов вдруг возник на экранах за 15 минут до начала Нового года вместо ожидаемого зрителями первого российского президента. Последний настолько «устал», что не рискнул появиться в прямом эфире.

Мало кто знает, что это был первый и последний случай в истории телевидения, когда бой курантов, венчающий наступление нового (1992-го!) года отложили на целую минуту – Задорнов увлекся. Наверное, ему не хотелось уходить. А нам не хотелось с ним расставаться.

Не хочется и сейчас.

К сожалению, придется.

Интернет-издание «Русская Планета» выражает искренние соболезнования родным, близким и друзьям Михаила Николаевича Задорнова.