Новости – Общество
Общество
Михаил Салтыков-Щедрин: «Родина не там, где лучше, а там, где больнее»
Портрет писателя М.Е. Салтыкова-Щедрина, 1879 год
Великий писатель — о российской власти, воровстве, об отношении к Отечеству и народу и о своих литературных задачах
8 августа, 2015 07:50
2 мин
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин — один из самых ярких сатириков в русской литературе. Его произведения, среди которых «Господа Головлевы», «История одного города», «Пошехонская старина», «Дикий помещик», «Медведь на воеводстве», «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», полны едкими наблюдениями за общественными нравами, беспощадным обличением чванства, пошлости и глупости. Они современны и сегодня.
— Михаил Евграфович, какова, на ваш взгляд, основная задача российской власти?
— Российская власть должна держать народ свой в состоянии постоянного изумления. Если на Святой Руси человек начнет удивляться, то он остолбенеет в удивлении, и так до смерти столбом и простоит. Кроме того, для власти система очень проста: никогда ничего прямо не дозволять и никогда ничего прямо не запрещать.
— В последнее время мы наблюдаем как раз стремление законодателей запрещать множество вещей…
— Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения. Не видим ли мы, что народы самые образованные наипаче почитают себя счастливыми в воскресные и праздничные дни, то есть тогда, когда начальники мнят себя от писания законов свободными?
— Скажите, воровство и коррупция у нас неискоренимы?
— Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать? Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях — пирог с казенной начинкою. Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд. Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют… Скажем, во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства.
— Печально, но, кажется, вы правы. Но многие могут обвинить вас в русофобии…
— Сознательное отношение к действительности уже само по себе представляет высшую нравственность и высшую чистоту. Многие склонны путать понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».
— Вы не боитесь критиковать власть?
— Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари.
Фото: Михаил Почуев/ТАСС
Фото: Михаил Почуев/ТАСС
— Законотворцы напридумывали сейчас множество, мягко выражаясь, странных, а грубо говоря, бессмысленных инициатив. Не отстают и чиновники, принимающие необдуманные решения…
— Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы (в идиоте злость или доброта — совершенно безразличные качества), а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит исключительно им одним. Но там, где простой идиот расшибает себе голову или наскакивает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожны и совершает свои, так сказать, бессознательные злодеяния вполне беспрепятственно. Даже в самой бесплодности или очевидном вреде этих злодеяний он не почерпает никаких для себя поучений. Ему нет дела ни до каких результатов, потому что результаты эти выясняются не на нем (он слишком окаменел, чтобы на нем могло что-нибудь отражаться), а на чем-то ином, с чем у него не существует никакой органической связи. Если бы вследствие усиленной идиотской деятельности даже весь мир обратился в пустыню, то и этот результат не устрашил бы идиота. Кто знает, быть может, пустыня и представляет в его глазах именно ту обстановку, которая изображает собой идеал человеческого общежития?
— Что такое для вас Родина?
— Родина не там, где лучше, а там, где больнее. Отечество — тот таинственный, но живой организм, очертания которого ты не можешь для себя отчетливо определить, но которого прикосновение к себе непрерывно чувствуешь, ибо ты связан с этим организмом непрерывной пуповиной.
— А народ?
— Что касается до моего отношения к народу, то мне кажется, что в слове «народ» надо отличать два понятия: народ исторический и народ, представляющий собою идею демократизма. Первому, выносящему на своих плечах Бородавкиных, Бурчеевых (градоначальники, персонажи романа «История одного города». — РП) и т.п., я действительно сочувствовать не могу. Второму я всегда сочувствовал, и все мои сочинения полны этим сочувствием.
— Какие люди, по-вашему, наиболее опасны для общества?
— Нет опаснее человека, которому чуждо человеческое, который равнодушен к судьбам родной страны, к судьбам ближнего, ко всему, кроме судеб пущенного им в оборот алтына.
— Что двигало вами, когда вы писали свои самые знаменитые произведения?
— Я, благодаря моему создателю, мог каждое свое сочинение объяснить, против чего они направлены, и доказать, что они именно направлены против тех проявлений произвола и дикости, которые каждому честному человеку претят. Изображая жизнь, находящуюся под игом безумия, я рассчитывал на возбуждение в читателе горького чувства, а отнюдь не веселонравия.
— Каково ваше главное пожелание читателям?
— Воспевайте в себе идеалы будущего; ибо это своего рода солнечные лучи, без оживотворяющего действия которых земной шар превратился бы в камень.
(В материале использованы цитаты из произведений и публицистических заметок Михаила Салтыкова-Щедрина.)
Подготовил Андрей Петров
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
