Новости – Общество

Общество

Как награждали за Крым в РККА

Михаил Фрунзе. Фото: РИА Новости, архив

Леонид Млечин предпринимает очередную попытку разобраться в загадочной смерти Михаила Фрунзе

Сергей Простаков

15 июня, 2014 11:04

12 мин

Леонид Млечин предпринимает очередную попытку разобраться в загадочной смерти Михаила Фрунзе

Журналист Леонид Млечин в серии «Жизнь замечательных людей» опубликовал очередную биографию одного из советских вождей. На этот раз он рассказывает не о деятеле эпохи Оттепели (Шепелин) или Застоя (Брежнев), а об одном из создателей советского государства – Михаиле Фрунзе. Книга продолжает цикл, начатый Млечиным биографией Александры Коллонтай. Новое жизнеописание Фрунзе мало отличается от попыток его биографии за последние 20 лет, поcкольку, как принято в таких случаях, сосредоточено на рассмотрении героя как «красного Наполеона», ставшего жертвой заговора.

«Русская планета» с разрешения издательства «Молодая гвардия» публикует фрагмент книги Леонида Млечина «Фрунзе», посвященный событиям в Крыму после захвата его РККА.

Михаила Васильевича Фрунзе, а также назначенную секретарем Крымского обкома Розалию Землячку и члена Реввоенсовета Южного фронта Белу Куна будут обвинять в беспримерной жестокости. Но расстрел врангелевских офицеров — идея Сталина. Еще до взятия Крыма он информировал Троцкого: «Приказ о поголовном истреблении врангелевского комсостава намереваемся издать и распространить в момент нашего общего наступления». Свое обещание Сталин выполнил.

Известный писатель Викентий Викентьевич Вересаев вспоминал: «Когда после Перекопа красные овладели Крымом, было объявлено во всеобщее сведение, что пролетариат великодушен, что теперь, когда борьба кончена, предоставляется белым на выбор: кто хочет, может уехать из РСФСР, кто хочет, может остаться с Советской властью.

Мне редко приходилось видеть такое чувство всеобщего облегчения, как после этого объявления: молодое белое офицерство, состоявшее преимущественно из студенчества, отнюдь не черносотенное, логикой вещей загнанное в борьбу с большевиками, давно уже тяготилось своей ролью и с отчаянием чувствовало, что пошло по ложной дороге, но что выхода на другую дорогу ему нет. И вот вдруг этот выход открывался, выход к честной работе в родной стране.

Вскоре после этого предложено было всем офицерам явиться на регистрацию и объявлялось, что те, кто на регистррацию не явится, будут находиться вне закона и могут быть убиты на месте. Офицеры явились на регистрацию. И началась бессмысленная кровавая бойня. Всех явившихся арестовывали, по ночам выводили за город и там расстреливали из пулеметов. Так были уничтожены тысячи людей».

Обложка книги «Михаил Фрунзе»

Семнадцатого ноября 1920 года председатель Крымского ревкома Бела Кун и управляющий делами ревкома Яковлев подписали приказ № 4: «Все офицеры, чиновники военного времени, солдаты, работники в учреждениях Добрармии обязаны явиться для регистрации в 3-дневный срок. Неявившиеся будут рассматриваться как шпионы, подлежащие высшей мере наказания по всем строгостям законов военного времени».

Одних отпускали, других отправляли в концлагерь, третьих расстреливали. Занимался этим начальник особого отдела Южного фронта Ефим Григорьевич Евдокимов. Его представили к награждению орденом Красного Знамени: «Во время разгрома армии генерала Врангеля в Крыму тов. Евдокимов с экспедицией очистил Крымский полуостров от оставшихся там для подполья белых офицеров и контрразведчиков, изъяв до 30 губернаторов, 50 генералов, более 300 полковников, столько же контрразведчиков и в общем до 12 000 белого элемента, чем предупредил возможность появления в Крыму белых банд».

На представлении к награде Фрунзе приписал: «Считаю деятельность тов. Евдокимова заслуживающей поощрения. Ввиду особого характера этой деятельности проведение награждения в обычном порядке не совсем удобно».

Фрунзе виноват в том, что допустил эту бойню. Но он не был ни ее инициатором, ни организатором. Он вообще не был ни жестоким, ни фанатичным. Напротив, даже в годы революции и войны он оставался весьма чувствительным человеком. Летом 1917 года он подарил близкому человеку свою фотокарточку с надписью в стихах:

Быть свободным, несвязанным,

Как движенье мечты, —

Никогда не рассказанным

У последней черты.

Николай Иванович Бухарин писал: «Этот железный полководец, перед которым трепетали враги, обладал душой исключительно нежной и мягкостью поистине изумительной. Благородный характер, открытый и прямой...»

Федор Иванович Шаляпин рассказывал, как он впервые увидел Фрунзе и других известных военачальников — в поезде Буденного, стоявшем на запасном пути Киевско-Воронежской железной дороги: «В Буденном, знаменитом кавалерийском генерале, приковали мое внимание сосредоточенные этакие усы, как будто вылитые, скованные из железа, и совсем простое со скулами солдатское лицо. Видно было, что это как раз тот самый российский вояка, которого не устрашает ничто и никто, который если и думает о смерти, то всегда о чужой, но никогда о своей собственной.

Ярким контрастом Буденному служил присутствовавший в вагоне Клим Ворошилов: добродушный, как будто слепленный из теста, рыхловатый. Если он бывший рабочий, то это был рабочий незаурядный, передовой и интеллигентный. Меня в его пользу подкупало крепкое, сверхсердечное пожатие руки при встрече и затем приятное напоминание, что до революции он приходил ко мне по поручению рабочих просить моего участия в концерте в пользу их больничных касс. Заявив себя моим поклонником, Ворошилов с улыбкой признался, что он также выпрашивал у меня контрмарки.

Я знал, что у Буденного я встречу еще одного военачальника, Фрунзе, про которого мне рассказывали, что при царском режиме он во время одной рабочей забастовки, где-то в Харькове, с колена расстреливал полицейских. Этим Фрунзе был в партии знаменит.

Михаил Фрунзе принимает парад красноармейских частей. Фото: РИА Новости, архив

Я думал, что встречу человека с низким лбом, взъерошенными волосами, сросшимися бровями и с узко поставленными глазами. Так рисовался мне человек, с колена стреляющий в городовых. А встретил я в лице Фрунзе человека с мягкой русой бородкой и весьма романтическим лицом, горячо вступающего в спор, но в корне очень добродушного.

Вагон второго класса, превращенный в комнату, был прост, как жилище простого фельдфебеля. Была, конечно, "собрана" водка и закуска, но и это было чрезвычайно просто, опять-таки как за столом какого-нибудь фельдфебеля. Какая-то женщина, одетая по-деревенски, кажется, это была супруга Буденного, приносила на стол что-то такое: может быть, селедку с картошкой, а может быть, курицу жареную — не помню, так как это было все равно. И простой наш фельдфебельский пир начался.

Пили водку, закусывали и пели песни — все вместе. Меня просили запевать, а затем и спеть. Была спета мною "Дубинушка", "Как по ельничку да по березничку", "Снеги белые пушисты". Меня слушали, но особенных переживаний я не заметил. Это было не так, как когда-то, в ранней молодости моей, в Баку. Я пел эти самые песни в подвальном трактире, и слушали меня тогда какие-то беглые каторжники — те подпевали и плакали».

«За труды по ликвидации врангелевского фронта» Михаила Васильевича Фрунзе наградили чайным серебряным сервизом и 25 ноября — Почетным революционным оружием. Эта награда — «за особые боевые отличия» — предназначалась высшему начальствующему составу (утверждена решением ВЦИКа 8 апреля 1920 года).

Приказом Реввоенсовета Республики Фрунзе причислили к Генеральному штабу, отмечая его «крупные природные военные дарования». Это была унаследованная от царской армии традиция — к Генштабу причисляли окончивших Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду. В Красной армии в 1920 году Генерального штаба не было, но лестное для высших военных отличие сохранялось.

Нестору Ивановичу Махно орден не достался. Взятием Крыма сотрудничество с ним закончилось. Нестора Ивановича терпели, пока он был нужен. Теперь антимахновские настроения взяли верх. Фрунзе разделался со своими союзниками-махновцами, хотя они выполнили все свои обязательства.

Двадцать третьего ноября командование Южного фронта потребовало, чтобы Махно окончательно влился в Красную армию: «Немедленно приступить к превращению партизанских повстанческих частей в нормальные воинские соединения». 24 ноября командование фронта предписало все повстанческие войска переподчинить 4-й Красной армии, а органы управления в Гуляйполе расформировать.

Нестор Иванович отказался подчиниться. 24 ноября его верного помощника командарма Повстанческой армии Семена Каретника, с которым только что вместе сокрушали Врангеля, вызвали в штаб Фрунзе, арестовали и расстреляли.

Двадцать шестого ноября Махно и его отряды были объявлены врагами республики и революции. Командирам частей предписывалось разоружить отряды Махно, в случае сопротивления — уничтожить. Теперь у него не было никаких шансов.

Нестор Махно (в центре). Фото: РИА Новости, архив

Повстанцы попали в окружение. Пехоту уничтожили полностью, часть конницы под командованием Махно вырвалась из кольца. Много позже маршал Андрей Иванович Еременко, лежа в госпитале, записал в дневнике впечатления от только что увиденного фильма «Александр Пархоменко» — о начальнике дивизии в Первой конной армии: «Показана глубокая зима во время последнего сражения, а на самом деле было очень тепло и грязно от дождей: в отдельные дни стоял густой туман, благодаря которому Пархоменко и попал под удар махновцев. Причем этот бой с махновцами в районе Зеленый Рог и Бузовка был весьма кровопролитный. С нашей стороны участвовало десять кавалерийских полков. Нашей 1-й кавалерийской бригадой было захвачено 160 станковых пулеметов с тачанками и карета самого "батьки" Махно...

Ложь в том, что показано, как Махно отсиживался в лесу длительное время. Если бы Махно не две-три недели сидел на месте в лесу, а даже два-три дня, то и тогда он был бы окружен и уничтожен. В том-то и дело, что он непрерывно находился в движении, а это создавало трудности для борьбы с ним».

С остатками повстанческой армии Нестор Иванович пытался удержаться в родном Гуляйполе, но долго сопротивляться Красной армии не мог. Какое-то время Нестор Махно прятался на Украине. 26 августа 1921 года, спасаясь от преследователей, перешел Днестр и сдался румынским властям.

Остаток жизни он провел в эмиграции — в скудости, болезнях и забвении.

Через много лет после его смерти среди европейской молодежи обнаружилось множество поклонников Махно; их завораживал его бунтарский авангардизм. Им нравилась его идея, что революция способна разгореться из одного-единственного очага вооруженной борьбы, который нужно вовремя разжечь.

Идеи Махно вдохновляли пылкие сердца молодых анархистов, готовых до конца стоять за свои идеалы. А советскую власть преследовал страх перед крестьянскими восстаниями, гасить которые так же трудно, как тушить загоревшийся торф: только залили пожар в одном месте, огонь полыхнул в другом!.. И не отпускали пугающие воспоминания о неуловимой армии Махно.

Один историк иронически заметил: это правда, что анархия — мать порядка. Если люди долгое время вынужденно живут в ситуации анархии, они сделают все, чтобы вернуть порядок. Так и произошло. Насмерть перепуганное анархией Гражданской войны, символом которой стал Нестор Иванович Махно, наше общество выбрало самый жесткий режим из всех возможных.

Млечин Л. Фрунзе – М.: Молодая гвардия, 2014

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе