Новости – Общество

Общество

«Гераклит не писал об алкоголиках»

«Гераклит» Иоганна Морельсе. Источник: Утрехтский Центральный музей

Антиковед Андрей Лебедев реконструировал утраченный трактат древнегреческого философа Гераклита

Станислав Наранович

24 сентября, 2014 09:37

28 мин

В московской библиотеке имени Достоевского 18 сентября филолог Андрей Лебедев представил свою монографию «Логос Гераклита: реконструкция мысли и слова (с новым критическим изданием фрагментов)». «Русская планета» законспектировала основные тезисы лектора, доказывающего, что Гераклит, прежде всего, этический мыслитель.

Андрей Лебедев — кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН, профессор кафедры классической филологии РГГУ, профессор кафедры философских и социальных наук Критского университета (Греция), специалист по античной философии. В 1989 году перевел первый том «Фрагментов ранних греческих философов» немецких филологов Германа Дильса и Вальтера Кранца — собрание сохранившихся отрывков работ философов-досократиков, живших в VI—V веках до новой эры. Перевод Лебедева стал настольной книгой нескольких поколений историков античной философии.

О логосе

Греческое слово λόγος было сложно передавать римлянам. Цицерон говорил, что на латыни оно означает две вещи — разум (ratio) и речь (oratio). В заглавии «Логос Гераклита: реконструкция мысли и слова» содержится эта двусмысленность. Цель издания, с одной стороны, реконструкция философии Гераклита, с другой — реконструкция именно текста утраченного трактата «О природе».

Бюст Аристотеля. Фото: herbal-health.co.uk

С XIX века из-за гераклитовского логоса борются два лагеря. Метафизические реалисты считают, что логос означает божественный разум, управляющий Вселенной. Их противники — англосаксы, начиная с филологов Джона Бернета и Мартина Уэста, — высмеивают такое трактование и говорят, что никакого метафизического логоса нет, а слово λόγος в начале трактата означает «вот эта речь», «вот этот трактат», «то, что я говорю». Так всякая метафизика исчезает. Я попытаюсь убедить вас, что Гераклит играл на нескольких значениях. Когда он говорит в начале об «этом логосе» — это можно понять и как «то, о чем говорит» Гераклит, и как метафизический логос.

О диете

Первый кирпич этого издания был заложен на третьем курсе филологического факультета ЛГУ. Моим учителем был Аристид Иванович Доватур, а первая курсовая, превратившаяся в диплом, называлась «Новый фрагмент Гераклита». Однажды, читая трактат Аристотеля «О небе», я наткнулся на место, которое меня поразило! Аристотель говорит о неких философах, признающих первоначалом огонь. В «Метафизике» представителем этой доктрины называется Гераклит. В трактате«О небе» его имя не упоминалось, но нет сомнений, что речь о нем. Дальше следовал удивительный текст, которого не было нигде. Одни философы, пишет Аристотель, придают огню форму пирамидальную — это пифагорейцы. Другие о форме огня не говорят ничего, но порождают из него все вещи, как из плавящегося золотого песка. К тому моменту я знал наизусть все фрагменты Гераклита в собрании Германа Дильса. Слово ψήγμα (золотой песок), которое там употребляется — не аристотелевское. Оно встречается у Геродота, в ионийской прозе. Это было совершенно неизвестное сравнение: космогонического процесса происхождения вещей из огня с выплавлением фигурок из золота.

Золотая крупица, которой не было ни в одном издании Гераклита, вывела меня на жилу, оказавшуюся псевдо-гиппократовским трактатом «О диете». Диетой гиппократовские врачи называли питание, режим, образ жизни, упражнения, физическую нагрузку. Сегодня это называют wellness. Трактат из четырех книг никогда не считали гиппократовским. Уже Гален приписывает его нескольким древним авторам.

Во второй книге автор-диетолог дает каталог продуктов — годовую диету, которую надо менять со сменой сезонов. Такая диета была известна и другим врачам. Автор приписывает себе выдающееся открытие — профилактику болезней по симптомам. Помимо годовой диеты, врач предлагал особую услугу — диету индивидуальную. Ему нужно было описать признаки надвигающейся болезни, он делал предсказание и выписывал диету.

«Диоген» Джона Уотерхауса. Источник: art-kingdom.com

Первая книга — «О природе человека» — не имеет к этому никакого отношения. Она циркулировала отдельно. Это космологический трактат о природе человека, доказывающий, что искусство и ремесло (τέχνη) подражают природе. В нем приводится описание разных технологических операций. Там есть золотоплавильщики, что рождает консенсус с неизвестным фрагментом у Аристотеля. Работники по железу, плотники, гончары — всего около двадцати разных ремесел. Значительная часть примеров совпадает с аутентичными фрагментами Гераклита.

В XIX веке эллинист Яков Бернайс посвятил гераклитовским влияниям на трактат «О диете» диссертацию. Крупные эллинисты признавали, что первая книга воспроизводит Гераклита. Автор имитирует стиль и адаптирует гераклитовский текст к своим нуждам. Он использовал гераклитовские примеры, меняя их референцию. Гераклит сравнивал τέχνη и космические процессы. Врач проводил аналогию между технологическими операциями и природой человека, физиологией, пищеварением и дыханием. Но после работы немецкого филолога Карла Фредриха Hippokratische Untersuchungen (1899) гераклитовские истоки трактата стали игнорировать. В современном издании под редакцией Робера Жоли говорится, что влияние Гераклита ничтожно и ограничивается общими местами о всеобщем изменении. Жоли полностью отрицает связь технологических глав с Гераклитом. В своей книге я посвятил раздел «О диете» как источнику реконструкции утраченного сочинения Гераклита.

О зомби

Технологические примеры подаются в трактате как доказательство тезиса, что людская работа основана на том же принципе, что и работа космоса. У Марка Аврелия (император-философ, правивший Римской империей в 161–180 годах новой эры; до нас дошел его личный стоический дневник «Размышления». — РП) есть дословная цитата из Гераклита об этом: люди — «спящие работники и сотрудники мировых событий».

В основе космоса по Гераклиту лежит тождество противоположностей — элементов, стихий, горячего и холодного, сухого и влажного, времен года. Доказательство, что медицина основана на гармонии противоположностей: врачи режут, жгут, мучают больных, жалуются, что им мало заплатили, и причиняют добро. Добро и зло нераздельны, здоровье достигается с помощью боли. Гладильный пресс сукновалов одновременно вращается и движется по прямой — это доказывает тождество кривого и прямого. Смысл серии эмпирических доказательств в том, что люди делают все бессознательно. Гераклит прямо говорит, что большинство не отдает себе отчета в том, что делает. Он открыл идею бессознательного задолго до Фрейда.

По Гераклиту человечество живет абсолютно бессознательной жизнью, как зомби. Конечно, Гераклит не знал о зомби. Но он знал про сомнамбул! Когда он говорит о «спящих», речь именно о сомнамбулах — людях, которые ходят среди нас, что-то говорят и делают, но на самом деле их здесь нет. «Они тут, но их нет», — пишет Гераклит. Они отсутствуют, потому что живут в мире своих доксических фантазий.

Распространен взгляд, что главный тезис Гераклита — это единство противоположностей. Он важен в гераклитовской метафизике, но не централен. Основной аргумент его книги сводился к другому. Это сравнительное изучение мира божественного — то есть космического, поскольку Гераклит был пантеистом — и мира человеческого. В начале книги написано: «Хотя этот логос существует вечно, люди оказываются непонимающими его и прежде, чем вслушаться в него, и вслушавшись однажды. Что касается остальных людей, то они не осознают того, что делают наяву, подобно тому, как они пребывают в забытьи о том, что делают во сне».

Здесь намеренная двусмысленность, на которую обратил внимание уже Аристотель — непонятно, к чему относится слово «вечно»: «хотя этот логос существует вечно» или «хотя этот логос существует, вечно люди его не понимают». Гераклит расставлял такие ловушки, чтобы читатель остановится и задумался. Он сознательно подражал стилю оракулов Аполлона.

Последнее предложение обычно понимают как ссылку на спящих. Возникает вопрос: почему люди забывают то, что делают во сне? Вообще-то мы часто не забываем сны, древние греки составляли сонники. Поэтому такое толкование вызывает сомнения. «Пребывающих в забытьи» следует понимать не как спящих, а как сомнамбул, которые действительно не помнят, что делают, — они спят и погружены в свой доксический мир. По Гераклиту, такова большая часть человечества. Дополнительное подтверждение, что речь о сомнамбулизме, можно найти у Диогена Лаэрция (античный историк философии, написавший «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов». — РП). Он пишет, что Гераклит «называл воображение священной болезнью». Священной болезнью греки считали эпилепсию. Это подтверждает метафору спящих как сомнамбул, потому что сомнамбулизм нередко бывает сопутствующим синдромом эпилепсии. Гераклит, возможно, употреблял термин «священная болезнь» в метафорическом смысле, как «сумасшествие» или «безумие». Обыденное сознание он считал безумием, бредом сумасшедшего.

О вреде редактуры

В конце XIX века Джон Бернет в работе Greek Philosophy предложил тривиальное толкование так называемого логоса. Космический логос Бернет свел к банальности, переводя его «моя речь» (my discourse). В XX веке эллинист Мартин Уэст развил эту интерпретацию, оказав огромное влияние на англоязычных исследователей. Есть немало современных работ, утверждающих, что у Гераклита не было метафизического учения, а он просто говорит «мое рассуждение» или «мое учение». Обе интерпретации — и метафизическая, и вербалистская, все сводящая к чепухе, — имеют и достоинства, и сложности.

Какие преимущества вербалистского толкования? Уэст показывает, что в ранней ионийской прозе, если в начале книги говорится λόγος τοῦδ᾽ — «это слово», «эта речь», — это не означает никакого божественного принципа, а означает саму книгу, которую вы держите в руках. Но слово употребляется Гераклитом в самых разных значениях, в том числе и тривиальных. Помимо значений, связанных с речью и учением, у λόγος есть совсем другой комплекс, связанный с количеством, счетом, пропорцией и мерой. Когда Гераклит говорит о логосе моря или логосе души, речь идет о мере. А в нескольких фрагментах слово употребляется действительно необычно, в новом философском значении, связанном с познанием истины.

«Эмпедокл», Хартмана Шеделя. Источник: wikipedia.org

«Эмпедокл» Хартмана Шеделя. Источник: wikipedia.org

С главной сложностью вербалистское толкование сталкивается в самом начале: «Внемля не моему, но этому логосу, должно согласиться, мудрость в том, чтобы знать все как одно». Как и во втором фрагменте, речь не просто о логосе, а «этом вот логосе». Причем слово «этот» (τοῦδ᾽) очень сильное — указательное местоимение, обычно означающее в греческой философии нечто конкретное, то, на что можно показать пальцем. Возникает вопрос: если логос — это действительно божественный разум, как на него можно показать пальцем? Не получается! Таково противоречие метафизического толкования.

Вербалистское толкование, в свою очередь, противоречит самому фрагменту, в котором логос Гераклита противопоставляется «вот этому логосу». Рукописное чтение, лежащее в основе всех известных переводов, таково: «Внемля не мне, но логосу, мудро признать, что все едино». Такого текста в настоящем издании нет — он неправильный. Дело в том, что фрагмент сохранился только в «Опровержении всех ересей» Ипполита Римского. Бесценная IX книга «Опровержений», опубликованная в середине XIX века, содержит блестящие, самые лучшие фрагменты Гераклита на ионийском диалекте. Рукопись единственная, известно даже имя писца, переписавшего «Опровержение всех ересей» с Божией помощью — Михаил. В ней совершенно четко написано «знать» (εἰδέναι). Первый издатель Ипполита в XIX веке, Эмманюэль Миллер, исправляет на «быть» (εἶναι). Этот вариант принимается абсолютно во всех изданиях.

Как в XIX веке объяснили замену? В рукописном εἰδέναι усмотрели «субъективизм», а у Гераклита как досократика никакого субъективизма быть не могло. Аргумент странный! У Гераклита глагол εἰδέναι не имеет никакого отношения к субъективизму — он обозначает реалистическую веру в абсолютное познание. Это гераклитовский термин, отрицающий всякий субъективизм. Субъективизм — это докса, метафора сновидений. А εἰδέναι совершенно объективен — философ, следующий методу Гераклита, познает реальность с абсолютной точностью, познает «все как одно». Поэтому нельзя ничего исправлять.

О магах, трупах и испражнениях

Еще одно доказательство, что рукопись правильна, заключается в слове «мудро» (σοφόν). Это очень важное теологическое понятие Гераклита. В последнем разделе своей книги он неистово критикует эллинскую религию в таких выражениях, каких нет даже у Отцов Церкви. Он называет «грязью» все жертвоприношения, настаивает, что молиться изваяниям — все равно что говорить со стеной, отвергает храмы и статуи, а противопоставляет этому нового философского бога, которого называет «Мудрое существо» (το σοφόν): «Одно единственное Мудрое существо хочет и не хочет называться именем Зевса». Почему хочет и не хочет? Имеется в виду этимология имени Зевса, происходящего от глагола «жить» (ζῆν). Жизнь по Гераклиту — это один член пары противоположностей жизнь / смерть, а верховный бог, конечно, должен объединять функции жизни и смерти.

В «Мудром существе» пытались усмотреть влияние иранской религии и бога Ахура Мазды — «Мудрого Владыки». Я скептически отношусь к попыткам обнаружить персидские влияния на гераклитовскую метафизику. Гераклит был одним из самых последовательных и радикальных монистов. Иранская же религия основана на дуализме. Для него противоположности тождественны и неразличимы. Они — просто разные аспекты Единого. Гераклит не мог теоретически принять иранский дуализм. Кроме того, в одном фрагменте он нелестно отзывается о магах. Он грозит посмертными наказаниями адептам мистериальных культов, блуждающим в ночи вакхантам и магам — все они будут гореть вечным огнем за свои нечестивые учения. Поэтому если зороастризм и оказал влияние на Гераклита, оно было a contrario. Может, Гераклит вдохновился примером религиозного реформатора. Но я не вижу никаких буквальных заимствований, которые находит Мартин Уэст.

Изображение Ахура Мазды, на стене в Иране. Фото: avesta.org

Изображение Ахура Мазды на стене в Иране. Фото: avesta.org

Уэст — выдающийся эллинист, имеющие совершенно несравнимые заслуги в издании греческой поэзии. Он издал Гомера, Эсхила, сейчас работает над новым изданием Одиссеи. Феноменальный филолог! Но почитайте его книгу East Face of Helicon: West Asiatic Elements in Greek Poetry and Myth (1971 год). Там следующее объяснение генезиса греческой философии. Поскольку сами греки, очевидно, умом не отличались, философия возникла так: персидский царь Дарий I расправился с восстанием магов, а они со своими котомками ринулись в Грецию, принеся благодатную зороастрийскую мудрость, на которой выросла греческая философия. Уэст видел зороастрийское влияние в следующем высказывании Гераклита: «Трупы надо выбрасывать скорее, чем испражнения». Шокирующий фрагмент! У древних греков было трепетное отношение к погребению вообще и особенно павших. Афинские генералы, выигравшие битву при Аргинусских островах, были казнены, потому что не подобрали трупы своих моряков. Они выиграли битву — их казнили! Генералы совершили ужасную вещь, кощунство, которое навлекло бы скверну на город. Как мог Гераклит сказать такое? Уэст решил, что он хотел заказать себе похороны по-зороастрийски, чтобы его выброшенный труп клевали птицы.

О философе, который обмазывался навозом, и алкоголиках

Рассорившись со своими согражданами и прокляв их, Гераклит желает им всем повеситься. Эфесцы оставили город малолеткам, изгнав доблестного Гермодора — товарища Гераклита и лидера местной партии. Гераклит удаляется в горы, становится там вегетарианцем и в результате заболевает водянкой. Заболев водянкой, он спускается обратно в город и обращается к официальной медицине, загадочно спрашивая врачей, могут ли они «потоп превратить в засуху». Врачи ничего не понимают — обругав их, Гераклит лечится сам. Он идет в конюшню и закапывается в навоз, желая, чтобы солнечный жар испарил из него патологическую влагу. Так он и лежит, но ничего не добивается и умирает. Зря закопался в навоз. Приходят собаки, которые не узнают и съедают труп Гераклита.

Эта сюрреалистическая биография находится в IV книге Диогена Лаэрция. Почти каждый эпизод находит отклик в известных фрагментах Гераклита. Уходя из города, около храма Артемиды он играет с детьми в кости. Известный фрагмент Гераклита говорит: «Время — это дитя, играющее в кости». Потом он умирает, выставляя свое тело стихиям, а собаки его не узнают и съедают. Фрагмент из его книги: «Собаки на того и лают, кого не узнают».

«Вакханалия» Огюста Левека. Источник: fineartamerica.com

В XIX веке для фантастической биографии предложили объяснение — Гераклиту отомстили. Может, кто-то из врачей, о которых он очень нелестно отзывался. В псевдо-гераклитовском письме он пишет Гермодору, что «сошлись врачи на мою болезнь и только зря намяли мне живот, толку никакого — они убили моего дядю, еще и деньги взяли». Может, какой-то эпикуреец. Неизвестно. Мне кажется, эту биографию придумал… Хотя, знаете, придумал ли? Казалось бы, совершенно фантастическая вещь — человек лечит водянку навозом. Между тем есть текстовые свидетельства, доказывающие, что в Древней Греции водянку лечили козьим навозом! Совершенно серьезная народная медицина.

Биографию сочинил некто, очень неплохо понимавший Гераклита. Может, он хотел показать, что было бы с Гераклитом, если бы он жил по своим принципам? Многое в ней схвачено верно. Он просит «потоп превратить в засуху» — в психологии Гераклита важную роль играет противопоставление влажной и сухой души. Влажная душа — это сфера чувственности, сексуальности, экстатических праздников, вакханалий. Все это связано с Дионисом. Сухая душа — аскетическая душа философа, искоренившая чувственные страсти. Поэтому она предельно приближается к божественному огню: «Сухая душа — мудрейшая и наилучшая». И противоположный фрагмент: «Когда взрослый муж напьется пьян, его ведет домой безусый малый, а он спотыкается и не понимает, куда идет, ибо душа у него влажная». Гераклит говорит вовсе не об эфесских алкоголиках, а о заблудшем человечестве, о своих согражданах, которых все время упрекал в гедонизме. Это заблудшие, которые сами не понимают, куда идут.

О пире богов

Благодаря Thesaurus Linguae Graecae (исследовательский проект, в рамках которого оцифровали все античные тексты, начиная с Гомера. — РП) удалось найти ранее неизвестный фрагмент. Он сохранился у паромиографа Зиновия (собирателя античных пословиц. — РП): «Добрые к добрым на пир устремляются сами собою». Пословицу объясняли эпизодом из жизни Геракла, который был доблестным, поэтому пришел на пир к Кеику незваным. Но Зиновий говорит дальше: «В такой форме ее использовал Гераклит». Этого фрагмента нет ни в одном собрании, ведь многие исследователи принимали за чистую монету физикалистского Гераклита, который только вычислял в процентах количество космических превращений и больше ничем не интересовался. Конечно, как такой Гераклит мог цитировать пословицу? Однако последние фрагменты в книге Гераклита устанавливаются несомненностью этого мотива — философы как сотрапезники богов.

Это старинная метафора греческого происхождения. Она фигурирует у стоиков в том же контексте. Парменид описывал путешествие некоего философа на Олимп, где он стал богом. Эмпедокл триумфально шествовал по городам, изрекая спасительное слово, и говорил о себе уже не как смертном — он стал богом. Это пифагорейские мотивы. У Гераклита традиция засвидетельствована двумя текстами. Афиней цитирует утраченный диалог Аристотеля «Пир»: «Было бы неприлично, говорит Аристотель, прийти на пир, обливаясь потом и вывалявшись в пыли. Человек благовоспитанный не должен быть ни немытым, ни засаленным, ни наслаждаться грязью по слову Гераклита».

«Жертвоприношение Кодра, царя Афин» Доменико Беккафуми. Источник: wikipedia.org

Эпиктет (раб, ставший одним из главных представителей стоицизма. — РП) говорил о философах как участниках пира богов: «Помни, что в жизни ты должен вести себя как на пиру. Обносят поднос с чем-то, и дошло до тебя? Протяни руку и возьми благовоспитанно. Пронесли мимо? Не удерживай. Еще не донесли? Не распаляй аппетит, а подожди, пока не окажется перед тобой. Так обращайся с детьми, так с женой, так с начальством, так относись к богатству. И тогда однажды ты станешь сотрапезником богов на пиру. А если ты не возьмешь и того, что тебе предложат, а презришь это, тогда ты будешь не только сотрапезником богов, но и сам станешь начальствовать вместе с ними. Именно так вели себя Диоген и Гераклит и подобные им, и они по праву и величались и были божественными мужами».

Текст об апофеозе философов находился в самом конце гераклитовской книги. Гераклит был басилевсом, наследником царя Кодра, но очень любил народную речь. Во фрагментах его книги можно найти пословицы, загадки и притчи. Во всех случаях он придает им новый философский смысл. «Присутствуя, отсутствуют» — это традиционное древнегреческое выражение о рассеянных. Гераклит превращает его в эпистемологическую притчу о когнитивной драме человечества, не понимающего единства мира. То же самое с «добрыми, отправляющимися на пир». Конечно, Гераклит цитирует эту пословицу. Но она не имеет житейского смысла. Речь идет о судьбе философов после смерти! Влажные души черни растворяются сразу после смерти. Души философов, мудрецов и героев возносятся к небесам и соединяются с Аполлоном и Зевсом. Именно поэтому «добрые к добрым на пир устремляются сами собою».

О вкусной еде и отвращении к стоицизму

Гераклит не признавал пифагорейское представление о душе как божественной субстанции из потустороннего мира. Он был натуралистом, для которого душа — это испарение из крови и часть космического процесса. Поскольку испарение соединяет небо и землю, у избранных есть шанс стать богами — у людей, практиковавших философию и аскезу. У Гераклита, несомненно, была философская диетология — именно это и привлекло внимание гиппократовских врачей. Кроме того, у Гераклита была необходимая им теория природы человека. С ее помощью они подвели под медицину космологическую и антропологическую основу. Это объясняет интерес к Гераклиту автора «О диете».

Поэтому следует реинтерпретировать шокирующий момент «трупы надо выбрасывать скорее, чем испражнения». Гераклит не нападает на похоронные обряды греков. Фрагмент надо понимать символически, как и многие другие. Ключ к его пониманию дает Плутарх, сопровождающий текст замечанием: «всякое мясо — мертвечина и часть трупа». В диетологическом контексте фрагмент является запретом на мясоедение. Фекалии — самое несъедобное, что можно представить. Гераклит говорит, что при мясоедении то, что находится «на входе» пищеварительного процесса, еще омерзительнее, чем то, что на выходе. По сравнению с мертвечиной даже фекалии покажутся вкусной едой.

Плутарх был тончайшим интерпретатором Гераклита. Совершенно напрасно считали, что он приписывал Гераклиту стоические взгляды. Он приписывал Гераклиту экпирозу — теорию циклического мирового пожара. Со временем Джона Бернета считалось, что это стоическое искажение, о котором Гераклит не мог учить. Но дело в том, что Плутарх не мог находится под стоическим влиянием — он терпеть не мог стоиков. Он написал серию трактатов против стоицизма. Он был средний платоник, а ни один платоник не принял бы стоический пантеизм! Совершенно очевидно, что Плутарх испытывал отвращение к стоицизму и не мог интерпретировать Гераклита на стоический манер. Плутарх и стоики сходятся, потому что внимательно изучали Гераклита. Стоики были его самыми глубокими толкователями.

О лице на Луне

По своим задачам, целям, духу, основным идеям Гераклит намного ближе к Платону, а его книга — к «Государству» Платона, чем к трактатам о природе милетской школы (первая древнегреческая философская школа, представители которой считали первоосновой мироздания тот или иной природный элемент. — РП). Чем Гераклит отличается от милетцев? Казалось бы, он тоже натуралист. Но его натурализм очень условный. Аристотель понимал огонь Гераклита как материю, которую ставил на одну полку с воздухом Анаксимена и водой Фалеса. Но если обратиться к аутентичным фрагментам Гераклита, его огонь ведет себя совсем не как материя. Во-первых, он живой — ἀείζωον, этот термин взят из храмовой практики хранения вечного огня, который никогда не угасал. Во-вторых, он наделен сознанием. В-третьих, он обладает не только жизнью и сознанием, но еще и провиденциальным разумом — управляет Вселенной и выступит судьей в конце времен: «Всех и вся, напав внезапно, будет Огонь судить и постигнет».

Андрей Лебедев. Кадр: YouTube

Возможно, Гераклит считал, что ему удастся перескочить в следующий цикл после мирового пожара. Ведь его душа была настолько закалена, что он мог пройти через испытание огнем и вынырнуть уже в новой Вселенной. На это намекает последний фрагмент книги, повествующий о дельфийской пророчице: «Сивилла вещает боговдохновенными устами безрадостное, и голос ее простирается на тысячу лет». Сивилла говорит голосом Аполлона. Это конец книги Гераклита, намекающего, что его голос тоже будет звучать через тысячи лет.

Это легенда, согласно которой первой пифией была Сивилла — в Дельфах и сейчас показывают скалу, где она сидела и вещала. Девушка была возлюбленной Аполлона — и бог предложил выбрать все, чего она захочет. Сивилла выбрала бессмертие, не подумав попросить вечную молодость. Она стала бессмертной, но чем дальше, тем невыносимее становилось. Двухсотлетняя старуха, из которой сыпался песок, молила о том, чтобы умереть. Когда пифия в конце концов умерла, она растворилась в космосе. Дыхание ее стало ветром, а лицо отобразилось на Луне. У Плутарха есть такой трактат — «О лике, видимом на диске Луны». Если посмотреть на Луну, это лицо видно и у нас. Из Греции оно выглядит более скорбно. Возможно, это также гераклитовская метафора о логосе — мир как текст. Это лицо Сивиллы — и она продолжает вещать.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе