Новости – Общество
Общество
Геноцид — не повод для награды
Фото: Артем Геодакян/ТАСС
Горбачевизм как принцип национальной измены должен быть осужден
19 марта, 2016 11:00
11 мин
В начале марта очередной юбилей, в этот раз 85-летний, отмечал М.С.Горбачев. Такого пиршества одиозности, как на 80-летие данного деятеля, когда западные звезды чествовали его концертом в Лондоне под негодование и проклятия в России, не случилось, но свой резонанс событие все равно имело. В частности, опять заговорили о необходимости привлечения последнего генсека КПСС к уголовной ответственности, о чем на этот раз заявил Никита Михалков. Вскоре прозвучало еще одно громкое и скандальное заявление, напрямую касающееся российских дел и связанное с проблемами юриспруденции и права — министр обороны Польши А.Мацаревич сообщил, что авиакатастрофа самолета Ту-154М под Смоленском, в результате которой погиб президент Польши Лех Качиньский и высшее военно-политическое руководство страны, была «террористическим актом», а его целью было «лишение Польши руководства». Кому как, а мне польско-горбачевские дела напомнили о Викторе Ивановиче Илюхине, умершем ровно пять лет назад, 19 марта 2011 года.
Наилучшей характеристикой Виктора Ивановича мне кажется слово «рыцарь». Не люблю, признаться, разные иностранные лексические заимствования, тем более для обозначения социально-психологического типа человека. Русского языка мало, что ли? Так-то и самураем можно назвать…Однако применительно к Илюхину именно слово «рыцарь» звучит как наиболее подходящее. Он был очень похож на самого, пожалуй, известного рыцаря мировой культуры, Дон Кихота. Он сражался при жизни, как многим казалось, с ветряными мельницами, но теперь мы видим, что если это и мельницы, то никак не ветряные, а нещадно рубившие и по сию пору рубящие своими крыльями Россию. Поэтому жизненный и политический подвиг Илюхина с каждым годом, прошедшим после его смерти, становится все более и более осязаемым.
Виктор Илюхин
Виктор Илюхин. Фото: Валентина Кузьмина / ТАСС
Когда в ноябре 1991 года Илюхин, будучи начальником управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности, возбудил в отношении Горбачева уголовное дело по статье «измена Родине», это казалось приступом горячечного бреда. «Демократы» если и были чем-то недовольны в поведении главы СССР, то как раз тем, что местами он изменял Родине недостаточно решительно и последовательно, — в рукопожатном лагере ему до сих пор припоминают Вильнюс и Тбилиси. Остальные разводили руками — в общем, конечно, да, предатель и изменник…но что ж его, действительно судить за это? Как-то повелось у нас, что рядового дезертира и предателя Родины ставят к стенке или упекают на всю жизнь в тюрьму, предателей же, виновных в миллионных жертвах и неисчислимых бедах с последствиями на поколения, в лучшем случае награждают ярлыком «неоднозначного исторического деятеля», а обычно — орденами и благодарственными посланиями к очередному дню рождения. Не проблема Илюхина, что обществу показалась диким абсурдом данное им безупречное правовое определение деятельности ставропольского водителя комбайна (не хочется порочить гордое звание комбайнера применением его к кому попало). Это — проблема общества. В любом случае, заложенная Илюхиным юридическая база до сих пор вполне актуальна и, надеюсь, послужит когда-либо основой для суда над горбачевизмом. Можно спорить, есть ли нужда в суде над самим престарелым Горбачевым, как по мне, так преступления подобного масштаба, подобно нацистским, не имеют срока давности и снисхождения к возрасту. Но горбачевизм как принцип национальной измены должен быть осужден.
Через семь лет Илюхин, уже депутат Госдумы от КПРФ, был главным обвинителем в процедуре импичмента Ельцину, в итоге не добравшей семнадцати голосов. Ельцину тогда, напомню, вменялись в вину следующие преступления: Беловежский сговор, октябрь-1993, Первая Чеченская, ослабление обороноспособности страны и геноцид русского народа и других народов РФ. Первые три пункта казались предельно конкретными, четвертый — серединка на половинку, пятый же выглядел размытым и отдающим популизмом. И ведь вроде бы да, был геноцид, но как-то ускользающее это, не юридически, эмоционально, к делу не подошьешь. В итоге этот пункт меньше всего голосов и собрал. Сейчас, когда из либерального лагеря звучат голоса о «святых девяностых», государственные миллиарды тратятся на создание «Ельцин-центра», а самый пафосный и представительный национальный экономический форум, «Гайдаровский», очень мало чем отличается от слета «Свободной России» в Литве, чеканные формулировки Илюхина, и относительно геноцида в первую очередь, выглядят особенно злободневными.
Ельцина, в отличие от Горбачева, к суду уже точно не привлечешь. Но ельцинизм должен быть осужден так же сурово, как и горбачевизм. Либералы ехидно говорят оппонентам: вы предлагаете оставить в покое Сталина и СССР, так как это неотъемлемая часть нашей истории, но нападаете на Ельцина и его соратников, а ведь они тоже часть истории! Здесь, наверное, следует торжествующая гримаса и комбинация из двух растопыренных ладошек, сложенных у носа, что, мол, съели? Ничуть не съели, ибо аппетита подобные грубые манипуляции не возбуждают. Да, Ельцин такая же часть нашей истории, как и Сталин. Относиться к нему более-менее спокойно можно будет, во-первых, через те же шестьдесят лет, что прошли после смерти генералиссимуса. А во-вторых, и это главное, — если нынешняя власть, наследующая ельцинскому режиму, свершит пусть не на военных (не дай Бог), но хотя бы на гражданских фронтах что-то, сопоставимое по масштабам с победой в Великой Отечественной или индустриализацией. Тогда Ельцин сможет претендовать на звание неоднозначного предшественника великих достижений, пока — нет. Конечно, частичное прощение возможно и сейчас. Но для этого надо определить и зафиксировать, что конкретно мы прощаем. Амнистия не равна реабилитации, а отпущения грехов не бывает без их перечисления. Где-то (мне казалось, что в «Несвятых святых» о.Тихона Шевкунова, сейчас пролистал — не нашел) слышал историю про барышню, которая о наличии любовника сообщала на исповеди так: «Батюшка, я при живом муже завела бойфренда», а престарелый батюшка отпускал грех, думая, что бойфренд — это порода собаки и что барышне совестно за досаждающие мужу собачьи слюни и шерсть. Вот и ельцинисты сейчас высокоумными терминами вроде «естественного демографического перехода» и «тяжелого макроэкономического наследия СССР» хотят заболтать неоспоримый факт геноцида, получив прощение за него. Не получится, за что в немалой степени спасибо Илюхину.
Наконец, Катынь. В перестроечное время на официальном уровне был некритично принят, а после распада СССР стал предметом восторженно-болезненной веры тезис о расстреле польских офицеров сотрудниками НКВД. Некритичностью этого подхода было принято едва ли не козырять, мне доводилось читать одного либерала, на полном серьезе утверждавшего, что раз на Западе принята версия о советской вине, то не суть важно, как было на самом деле; схожим образом «библеист» Десницкий летом-2014 писал о голландском «Боинге», может, ополченцы его и не сбивали, но раз Запад утверждает, что виновны именно они, значит, так тому и быть. Илюхин упорно и аргументировано отстаивал мнение, что поляков расстреляли немцы и что ельцинская команда, дабы ее некритичность в отношении катынской проблемы не выглядела совсем уж вопиющей, фальсифицировала документы, например, записку Берии в Политбюро с предложением уничтожить пленных офицеров.
Это казалось, опять-таки, напрасным сотрясанием воздуха. Может, советская вина и впрямь доказана не слишком убедительно, да только весь мир считает по-другому, чего ж маргинальничать и плевать против ветра? Может, документы при Ельцине и подделаны, но раз они совпадают с общепринятым мнением, не все ли равно? После появления у руля страны Путина ничего не поменялось, высшие чиновники регулярно к дате и без нее просили прощения у поляков и признавали громадную историческую вину России. Апофеоз случился в апреле 2010 года. Возлагая 7 апреля цветы к мемориалу в Катыни, Путин вместе с польским премьером Туском встал на колени. Многие расценили это как сознательное копирование жеста Вилли Брандта перед памятником жертвам восстания в Варшавском гетто. Вне зависимости от реальных мотивов Путина, подобная небезосновательная трактовка становилась важнейшим аргументом в попытках уравнивания СССР и III Рейха. Но через три дня случилась известная авиакатастрофа, унесшая жизни Леха Качиньского и еще почти сотни человек. Еще до каких-либо, даже самых предварительных итогов расследования, польские СМИ запестрели заголовками, категорически постулирующими вину России в случившемся, причем вне зависимости от технических, погодных и иных материальных причин крушения. Раз русские расстреляли поляков в 1940 году, а через семьдесят лет другие поляки погибли, стремясь почтить память предыдущих, значит, во второй кровавой драме русские виноваты уже потому, что виноваты в первой. Такая уж зловредная нация. Мне кажется, здесь в Кремле поняли, что никакие наши покаяния никому на самом деле не нужны, и простить нас могут, только если мы всей страной коллективно самоубьемся, да и то вряд ли, — поляки вместе со всем Западом будет ворчать, что русские даже здесь им насолили, надо ж как-то утилизировать такую гору трупов. Официально никто прежнюю версию Катыни у нас не пересматривал, но покаяния стали тише, глуше и в итоге почти сошли на нет. А иные чиновники и люди, так или иначе связанные с официальным агитационно-пропагандистским аппаратом, время от времени имеют теперь дерзость сомневаться в том, что Катынь — наших рук дело. Опираются они во многом как раз на расследование Илюхина.
Владимир Путин и премьер-министр Польши Дональд Туск посетили польскую часть мемориального комплекса «Катынь»
Владимир Путин (справа) и премьер-министр Польши Дональд Туск (слева) посетили польскую часть мемориального комплекса «Катынь». Фото: Алексей Никольский/РИА Новости
Виктора Ивановича нам очень не хватает. При всем отрицательном отношении к нынешней власти он, безусловно, горой был бы за Крым и Донбасс. С ним наверняка намного эффективнее шло бы правовое осуждение бесчисленных военных преступлений Украины. Но то, что это осуждение вообще имеет место, — заслуга, в том числе и Илюхина. Выражая сдержанное удовлетворение процессом по делу Савченко, мы хотим когда-нибудь увидеть на скамье подсудимых другого украинского персонажа, вместе со всеми сподвижниками. И за признание нормальной мысли, что правитель должен отвечать за свои поступки, а чудовищность преступлений не является парадоксальным поводом для их прощения, мы тоже должны поблагодарить Виктора Ивановича.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости