Чернобыль: катастрофа и победа

Вертолеты ведут дезактивацию зданий Чернобыльской атомной электростанции после аварии. Фото: Игорь Костин/РИА Новости

26 апреля исполняется 30 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС

Станислав Смагин

26 апреля, 2016 06:45

6 мин

Со дня катастрофы прошло три десятка лет. Сегодня обязательно вспомнят колоссальный ущерб, нанесенный людям, природе и экономике советского (ныне постсоветского) пространства. Порассуждают о глобальных системных и конкретных человеческих ошибках, приведших к трагедии. Справедливо осудят руководство СССР и УССР, поведение которого в конце апреля — начале мая 1986 года было местами преступным. Но ограничиться лишь этим — все равно что за разговорами о внешней политике 1939–1941 годов забыть или свести к нулю Победу в Великой Отечественной. Так и с Чернобылем: были приведшие к нему ошибки и промахи, но был и великий подвиг ликвидаторов.

Первыми в бой вступили пожарные. Караул военно-пожарной части № 2, охранявший саму ЧАЭС, вел за собой 24-летний лейтенант Владимир Правик. Караул части №6, расположенной в Припяти, вызвали из города по тревоге, его командиром был 23-летний лейтенант Виктор Кибенок. Характер возгорания и степень сопутствующей радиационной опасности поначалу толком понятны не были, угроза скорее чувствовалась, чем осознавалась умом. Меняет ли это хоть что-то? Неужели пожарные не выполнили бы долг, знай они свою дальнейшую судьбу? Разумеется, нет. Вот как о тех минутах вспоминал майор Леонид Телятников, возглавлявший тогда военно-пожарную часть №2: «Когда авария случилась, несмотря на какие-то трения в карауле, несмотря ни на что, весь караул пошел за Правиком, пошел без оглядки. <…> Все чувствовали напряжение… ответственность. <…> И ни один не дрогнул. <…> Это, собственно, самое главное было».

На следующий день пожарных и сотрудников станции начали развозить по больницам двух столиц, украинской, а затем и российской. Никогда не забудется прочитанный в детстве рассказ Максима Драча, сына поэта Ивана Драча. Молодой медик, дежуривший в одной из киевских больниц, так описывал впечатления: «Мы их не очень-то расспрашивали, было не до того. Все они жаловались на головные боли, слабость. Была такая головная боль, что буквально стоит здоровый двухметровый парень, бьется головой о стену холодную, говорит: "Так мне легче, так меньше болит голова"». Страдания этих людей от острой лучевой болезни и вовсе не подлежат описанию. Первыми из пожарных, через две-три недели после аварии, ушли из жизни командиры пожарных караулов Кибенок и Правик. С ними — сержант Николай Ващук, старший сержант Василий Игнатенко, старший сержант Николай Титенок, сержант Владимир Тищура.

Еще раз пожарным пришлось вступить в бой в ночь с 22 на 23 мая. Вспыхнул сильный пожар в поврежденных помещениях 4-го энергоблока. Огонь охватил кабели высокого напряжения и главные циркуляционные насосы. Разрастание пожара грозило вывести из строя 3-й энергоблок, и последствия обещали быть еще более печальными, чем ранее. Ликвидацию чрезвычайной ситуации взял на себя подполковник Владимир Максимчук, руководивший сводной группой пожарных расчетов-ликвидаторов. Излучение в зоне возгорания достигало весьма серьезного уровня, находиться там и не получить смертельную дозу облучения можно было лишь несколько минут. Максимчук принял единственно верное решение. Он разбил вверенные ему силы на несколько групп, работавших по десять минут. Новой катастрофы удалось избежать, а Максимчука, ходившего в пекло почти с каждой группой, увезли в госпиталь.

В промежуток между пожарами 26 апреля и 23 мая «уложилось» еще множество подвигов ликвидаторов. Один из них на счету вертолетчиков, забрасывавших песком дымящийся реактор. Чтобы попасть в цель, приходилось подлетать к эпицентру огненно-радиационного пекла. Запредельную сложность условий можно понять даже по видеозаписям: еще на относительном удалении от реактора начинались звуковые и визуальные помехи. Помимо героизма, вертолетчики проявили и немалую смекалку. В первый день работ было сброшено около полусотни тонн песка в мешках. Ученые сказали: нужно гораздо больше, 5–6 тысяч тонн. Что делать — растягивать процесс на совершенно неприемлемый срок либо создать такую интенсивность вылетов, при которой все имеющиеся в наличии человеческие единицы быстро нахватают смертельные дозы? Начальник штаба ВВС Киевского военного округа Николай Антошкин придумал грузить мешки в тормозные парашюты. В один парашют помещалось полторы тонны, затем края купола сшивались, полученная «бомба» крепилась на внешнюю подвеску вертолета и отправлялась в жерло. Кроме того, Антошкин предложил доработать конструкцию узла подвески. Из прочного металла сделали новую удлиненную балку, к которой приварили большое кольцо, позволявшее закрепить сразу несколько парашютов.

Сверху реактор подавили, но в резервуаре под ним находилась вода. Заслон из сброшенного песка и других материалов-нейтрализаторов создавал давление на конструкцию реактора, в любой момент могло произойти обрушение и паровой взрыв. В ночь с 6 на 7 мая команда военнослужащих-добровольцев под руководством капитана Зборовского осуществила откачку воды. Как и в других случаях, работать приходилось с регулярной ротацией ударных групп. Рукава, через которые откачивали зараженную воду, неоднократно давали течь, и эти крайне опасные течи добровольцам приходилось зажимать. Справились, угроза взрыва отступила.

Бригада ликвидаторов, занятая на восстановительных работах на третьем энергоблоке ЧАЭС. Фото: Imago-Images/ТАСС

Даже в относительно спокойный период работ по возведению саркофага героизм продолжал оставаться ежедневной «составляющей» жизни ЧАЭС. Нужно было убрать «фонившие» куски графита, обломки бетона и ТВЭЛов с крыши машинного зала. Делать это приходилось вручную. Вряд ли кому-то неизвестны фотографии или видеокадры, на которых люди, похожие на героев постапокалиптической антиутопии, в специальных костюмах, обвешанные свинцовыми пластинами, выбегают на крышу и начинают орудовать лопатами. Работать можно было лишь по несколько минут. Добровольные превышения допустимого срока в два-три раза происходили постоянно.

А сколько еще дозиметристов, медиков, водителей, строителей, представителей других военных и гражданских специальностей.. Сколько подвигов не уместить в этой скромной по размеру статье… Нельзя не упомянуть, что, как и в любой войне, в войне с радиацией у фронта был тыл, поставлявший топливо, стройматериалы, технику, продукты питания, спецодежду и многое другое. Это была страшная и славная битва. И не удивительно, что, принимая «капитуляцию» у закованного в бетон реактора, бойцы писали на саркофаге свои имена и названия малых родин так же, как их отцы и деды в 1945-м — на Рейхстаге. Грех и нам забывать, что тридцать лет назад имела место не только горечь трагедии, но и радость победы.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе