Анатомия контекста

Задержанные во время первомайского шествия члены неформальных и экстремистских организаций в милицейском автобусе. Фото: Алексей Даничев / РИА Новости

В Общественной палате обсудили противодействие экстремизму: специалисты критикуют экспертизу по статье 282 УК, МВД создает закрытую базу данных запрещенных материалов

Алексей Сочнев

1 апреля, 2014 20:50

11 мин

Слушания на тему «Правовое противодействие экстремизму и проблемы экспертизы» прошли во вторник, 1 апреля, в Общественной палате (ОП). В нем приняли участие специалисты из Москвы, Нижнего Новгорода, Воронежа, Санкт-Петербурга и других городов, представители органов власти, общественных организаций. Организатором слушаний выступила Комиссия по межнациональным отношениям и свободе совести ОП совместно с информационно-аналитическим центром «Сова».

Нечеткие формулировки антиэкстремисткого закона (статьи 282, 280 УК РФ и 20.3 КоАП РФ. — прим. ред. РП), вольные трактовки его ключевых понятий, например «экстремизм», «фашизм», разрушают систему защиты граждан от реальных угроз. Чтобы это не происходило, задумывался институт научной экспертизы«, считает директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский.

«Но вопреки законодательству, вопреки решению Верховного суда от 2011 года сложилась порочная практика, когда в уголовном деле фигурирует слово „экстремизм“ всегда требуется экспертиза, даже если речь идет о случае уличного мордобоя. Это создает огромный спрос на экспертизу и не всегда качественное предложение», — отметил Верховский.

Только в одном из уголовных дел по экстремизму отсутствовала экспертиза, но и тут не обошлось без конфуза: в суде в качестве доказательства наличия экстремизма в книге, сослались на материал в «Википедии», где было написано, что труды лидеров итальянской фашистской партии запрещены. «Примеров анекдотических экспертиз по делам, к сожалению, предостаточно», — заключил Верховский.

Коллега убитого неонацистами правозащитника Николая Гиренко, эксперт Российского этнографического музея Дмитрий Дубровский привел как пример экспертизы в уголовных делах за авторством Виталия Батова и Натальи Крюковой (делали экспертизы по резонансным делам нацболов, Pussy Riot и националиста Константина Крылова. — РП).

«У меня есть любимый коллега из Москвы — доктор культурологии Батов, произведения которого широко известны читающей публике, но тем не менее с восторгом и удовлетворением воспринимаются следственными органами», — рассказал Дубровский. По его мнению, «творчество» Батова возможно только из-за отсутствия института репутации и из-за того, что экспертизы по уголовным делам не публикуются.

Например, в деле нацбола Николая Авдюшенкова эксперт Виталий Батов, объяснял, что фраза Антона Чехова «Убей в себе раба!» подталкивает людей к мысли о том, что у нас, в России, рабство" и призывает их «на борьбу рабством, то есть с государственным строем».

«Фраза „Убей в себе раба!“ сама по себе бессмысленная, главное в ней выделенное слово „Убей“», — утверждала в той же экспертизе коллега Батова Наталья Крюкова. «Таким образом, вся смысловая нагрузка плаката — в призыве к насилию (убийству)», — говорилось в заключении Батова и Крюковой.

Дубровский отметил интересную тенденцию, что залы суда становятся ареной для состязания экспертов, так как защита привлекает своего специалиста, а прокуратура своего. Судья же выбирает, чья экспертиза более научная и выносит свое решение. Дубровский в своем выступлении затронул также непопулярную в экспертном сообществе тему: образования экспертов. По его словам, профессиональное сообщество не разобралось с советским прошлым, «не очистилось» от специалистов, которые получили ученый статус, защищая докторские диссертации по теме «Разгром троцкистско-зиновьевского блока», а сейчас проводят экспертизы по уголовным делам, во многом решают судьбу людей в суде. «Они трактуют то или иное слово или действие как экстремизм, а что они говорили в семидесятых?» — задается вопросом Дубровский.

Директор Центра изучения проблем экстремизма при СПбГУ Сергей Кузнецов, в отличие от своего коллеги Дубровского, предложил только лингвистам заниматься экспертизами, связанными с анализом текста, а не психологам, политологам или даже психиатрам, как это иногда бывает. По мнению Кузнецова, эксперт не должен признавать текст экстремистским, это должен делать суд. «Если в суде какой-то эксперт такие выводы делает, ему надо давать отвод», — советует директор петербургского центра.

Сейчас суд и следствие перекладывают всю ответственность на экспертов, а страдает государство. Специалист должен определить коммуникативную задачу и целевую направленность текста.

«Только это мы можем анализировать и больше ничего. Например, лозунг „Хватит кормить Кавказ“ сам по себе не экстремизм, но в определенном контексте может им стать», — привел пример Кузнецов.

Преподаватель уголовного права юрфака СПбГУ Сергей Оленников считает краеугольным камнем закона об экстремизме формулировку «социальная группа», которую каждый эксперт расшифровывает по-своему и из-за этого возникают конфликты.

Оленников считает, что экспертов ставят в тупик и новые поправки к уже имеющимся законам, в которых уже есть достаточно пространные формулировки. Как пример он привел закон, который вступит в силу 9 мая 2014 года — закон о территориальной целостности. Размытость формулировок которого может поставить под вопрос возможность проведения местных референдумов о независимости или автономии.

Слушания на тему «Правовое противодействие экстремизму и проблемы экспертизы» в Общественной палате. Фото: Алексей Сочнев / «Русская планета»

«Хотя мы уже имеем закон 280 УК РФ и другие законы, в которых все, что есть в новом законе, уже прописано», — отметил Оленников.

Эксперт высказал предложение, что судья до вынесения решения по уголовному делу должен сначала изучить методику, которой пользуется эксперт.

Единственным представителем власти на слушаниях был замначальника Главного управления по противодействию экстремизму МВД России Владимир Макаров. Он отметил важность подобных мероприятий и сообщил, что полным ходом идет работа над базой данных материалов, признанных экстремистскими.

«База будет закрытой, доступ к ней будет только у правоохранительных органов и экспертов. Там будут тексты, изображения, аудио и видеозаписи», — сказал Макаров. Подобную базу уже много лет просило создать все экспертное сообщество, чтобы упростить работу. Сейчас в списке запрещенных материалов находится несколько десятков решений суда по одним и тем же материалам.

Член совета президента по межнациональным отношениям Асламбек Паскачев попытался в своей речи отвлечь экспертов от юридических тонкостей и методик на человеческий фактор.

«Мы все знаем, что молодые люди — горячие люди. У нас молодежь может обидится за одно только слово. Например, в СМИ пишут „исламисты“, но ведь так нельзя, есть разница между радикальным исламом и обычными российскими мусульманами. А у нас в СМИ ставят знак равенства», — посетовал Паскачев.

«Иногда лучше дать человеку высказаться, поспорить с ним, переубедить. Запрещать говорить и писать — ошибка. Это уводит людей в подполье, озлобляет их», — добавил Паскачев.

Начальник отдела лингвистических исследований и экспертиз ГУП г. Москвы «Центр информационно-аналитических технологий» Юлия Сафонова в своем выступлении сделала акцент на юридическую практику. За два года существования они провели 700 экспертиз по делам об экстремизме, терроризме и педофилии. Сафонова считает, что не должно быть единой методики экспертизы. При этом она отметила, что у них в Центре экспертизу в обязательном порядке делают два специалиста — по психологии и лингвистике.

Сафонова поддержала Дубровского и негативно высказалась о работе Батова и Крюковой, экспертизы, которых она коллекционирует.

«Жаль, в зале нет представителей прокуратуры и некому мне ответить, почему эксперт Крюкова, которая имеет математическое образование, делает экспертизы, которые ложатся в основу обвинения, а суды на основании ее экспертиз выносят обвинительные решения. Это позор, это недопустимо. Это удар в спину государства. Крюкова провела 120 экспертиз, ни в одном нет ни правды, ни экспертизы. Фамилия Крюковой должна быть исключена из списка экспертов», — уверена Сафонова.

«Когда эксперт пишет, что красный цвет обложки книги может возбуждать любовь не только к своей стране, как у Маяковского, но и к экстремизму, то это говорит уже о профессиональном уровне экспертов. Они сами должны чистить свои ряды», —

добавила она.

Со временем оценки тех или иных фраз или текстов меняется, несмотря на оценку экспертов. Член Общественной палаты Иосиф Дискин напомнил собравшимся историю гимна Германии: «Тексты, которые в XIX веке были экстремистскими, сейчас перестали таковыми быть. Например, текст, за который многих посадили, а сегодня никто бы не поверил, что он был экстремистским — текст современного гимна Германии: Deutschland, Deutschland über alles».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе