Творец медных гигантов

Царь-пушка на территории московского Кремля. Фото: Михаил Метцель / ТАСС

Помимо знаменитой Царь-пушки Андрей Чохов создал десятки орудий, составивших цвет русской артиллерии

Илья Носырев

2 июня, 2015 17:56

9 мин

Биография этого удивительного мастера известна плохо: в допетровскую эпоху даже самый талантливый ремесленник не удостаивался никакого curriculum vitae. Что и говорить — мелкая сошка, даже сама фамилия «Чохов» никакая не фамилия, а отчество: отца звали не то Чох, не то Чех. Родился он между 1540 и 1545 годами, учился у литейщика Кашпира Ганусова на Государевом Пушечном дворе. Ганусов был иноземным мастером, скорее всего, выходцем из Литвы, прибывшим в Москву по приглашению Ивана Грозного. С именем Ганусова связывают отлитый в 1550 году благовестный колокол рекордным весом в 22 000 пудов (около 35 тонн). Он был назван «Лебедем» из-за светлого оттенка металла. Огромный вес колокола потребовал отдельно стоящей деревянной звонницы, поскольку звоновые ярусы колокольни Ивана Великого вмещали лишь колокола весом не более 500 пудов.

Судьба колокола оказалась непростой — в 1571 году Москву разорил и пожег крымский хан Девлет-Гирей: во время разграбления столицы он был поврежден. Чтобы колокол снова «ожил», его требовалось перелить — расплавить и отлить из получившегося металла новый, имеющий ту же форму. Именно эту операцию и доверили ученику Кашпира — Андрею Чохову. Успешно восстановив колокол, Чохов стал главным мастером на Пушечном дворе. Располагалось это основанное Грозным учреждение на месте нынешней Лубянки, примерно там, где сейчас стоит Центральный детский магазин. Именно здесь, среди клубов пара, в страшной жаре, работники заливали металл в глиняные формы, делая в основном артиллерийские орудия и колокола. Чохова по-настоящему прославили первые, а не вторые.

Свою первую пушку мастер отлил в 1568 году, впоследствии во времена Смуты она обороняла Смоленск от польских войск. В том же Смоленске служило и другое отлитое мастером двенадцатифунтовое осадное орудие «Лисица». Всего до нашего времени сохранилось 27 отлитых Чоховым орудий. Названия им принято было давать устрашающие — «Аспид», «Троил», «Инрог» (Единорог. — Примеч. ред.), «Волк», «Лев», «Гамаюн», «Царь Ахиллес». Все эти пушки были, можно сказать, штучным товаром, потому что тогда форму использовали только один раз — пушку извлекали, разбивая ее глиняные стенки.

Осадная пищаль «Лев», отлитая в 1590 году Андреем Чоховым. Фото: Shibormot / wikipedia.org

Отметим, что первые пушки-гиганты начал отливать еще учитель Андрея, Кашпир, ему принадлежала названная по его имени «Кашпирова пушка», крупнейшая мортира того времени, стрелявшая каменными ядрами, каждое из которых весило 20 пудов (320 кг). Длина орудия составляла 4,48 м, вес — 19 300 кг. Кашпир применил прием, который в дальнейшем возьмут на вооружение другие оружейники. Вместо того чтобы делать диаметр казенной части гораздо меньше, чем дульную часть, он уравнял их размеры. Это позволило увеличить прочность казенной части, иначе газы, которым предстояло выбрасывать из дула ядро весом в триста с лишним килограммов, легко могли бы ее разнести. «Кашпирова пушка» открыла «модельный ряд» гигантских пушек — чуть позже московский мастер Степан Петров изготовил мортиру «Павлин», сопоставимую с ней по размеру. Обе пушки стояли на Красной площади, недалеко от места, где велось строительство Собора Василия Блаженного, и были предназначены для защиты москворецких переправ и ближайших подступов к ним. Немецкий посол докладывал императору Максимилиану II Габсбургу, что у русского царя столько орудий и такой «огнестрельный снаряд», «что, кто не видел его, не поверит описанию».

Однако подлинный размах строительству колоссальных пушек придал именно Чохов. Это не был бесцельный гигантизм: чем больше пушка, тем тяжелее ядра, которыми она может стрелять. XVI век был эпохой стремительного развития артиллерии: шла своего рода «гонка вооружений» между пушками и оборонительными сооружениями. Именно развитие бомбард и мортир, например, побудило всесильного царедворца Годунова начать строительство Белого города — сплошных крепостных стен, которые проходили по современному Бульварному кольцу. Знаменитая Царь-пушка, прославившая Чохова, скорее всего, также была отлита в рамках политики повышения обороноспособности, проводимой Годуновым. В 1586 году работники Пушечного двора под началом Чохова завершили изготовление формы — на это ушло более года, и отлили в ней этого колосса.

Размерами своими она превосходила «Кашпирову пушку» более чем в два раза: ее длина составляла 5,34 м, наружный диаметр ствола — 120 см. Пушка была предназначена для стрельбы каменными зарядами весом 52 пуда (832 кг). Она поражала современников: в хронике того времени — «Пискаревском летописце» — есть такие строки: «...повелением государя царя и великого князя Феодора Ивановича... слита пушка большая, такова в Руси и в иных землях не бывала, а имя ей Царь». Литая надпись на средней части ствола орудия гласит: «Повелением благоверного и христолюбивого царя и великого князя Федора Ивановича государя самодержца великия Росия при его благочестивой и христолюбивой царице великой княгине Ирине слита бысть сия пушка в преименитом царствующем граде Москве лета 7094 в третье лето государства его. Делал пушку пушечной литец Ондрей Чохов».

Именно в честь Федора Иоанновича пушка и была названа «Царем»: однако со временем это посвящение хилому и слабому умом государю забылось, и название стали связывать именно с размерами пушки.

В конструкции пушки Чохов применил новый прием: отошел от принципа одинакового диаметра дульной и казенной части, сделав последнюю в два раза тоньше первой: 44 см против 92 см, но при этом усилил стенки пороховой камеры до 38 см. После отливки Царь-пушку перевезли на Красную площадь на специальных катках, изготовленных из толстых бревен. Волокли пушку 200 с лишним лошадей, а канаты цепляли к восьми толстым скобам, расположив попарно по сторонам ствола. Поскольку лафета для этого типа пушек в те времена не предусматривалось, ее положили прямо на землю, недалеко от москворецкой переправы.

А послы персидского шаха доносили своему повелителю, что «на площади, у ворот замка стоят две громадные пушки, в которых легко можно поместиться человеку». Поляк Самуил Мескевич, побывавший в Москве в начале XVII века, подтверждал: «Среди рынка я видел мортиру… сев в нее, я на целую пядень не доставал головою до верхней стороны канала. А солдаты наши обыкновенно влезали в это орудие человека по три и там играли в карты под запалом, который служил им вместо окна»». Здесь, конечно, немало явных преувеличений, и все же эти сообщения показывают, какое впечатление произвела на современников пушка.

Во второй половине XVIII века пушка была перевезена на территорию Кремля. Здесь она находится до сих пор — напротив церкви Двенадцати апостолов, на массивном чугунном лафете. Любопытно, что табличка, установленная в XIX веке перед пушкой, ввела в заблуждение историков, породив легенду о том, что из нее невозможно было стрелять. Перед пушкой поставили табличку с надписью: «Дробовик Российский, лит 1586 г., вес ядра 120 пуд (1920 кг. — Примеч. ред.)». Историкам не составило труда подсчитать, что такими ядрами Царь-пушка палить не смогла бы — лопнула бы от пороховых газов. Это открытие и подтолкнуло позднейших «исследователей» к мысли, что пушка была предназначена лишь для устрашения татар, а стрелять не могла вовсе. Однако советские историки техники опровергли эту версию, проверив в 1980 году обследование пушки. Выяснилось, что Царь-пушка предназначалась в основном для стрельбы даже не огромными ядрами, а дробом — небольшими ядрышками общим весом около 800 кг. Она могла вести навесной огонь по рядам противника.

Другим шедевром работы Чохова стало медное стоствольное орудие, каждый ствол которой имел калибр 50 мм. Это был своего рода «пулемет» того времени. Современник писал о ней: «Я видел одно орудие, которое заряжается сотнею пуль и столько же дает выстрелов, оно так высоко, что мне будет по плечо, а пули его с гусиные яйца». Отлито это орудие было в 1588 году, вес его достигал 5300 кг. Слухи о стоствольной пушке Чохова достигали европейских стран. К сожалению, до нашего времени она не дошла, не сохранились даже ее изображения.

На склоне лет Чохов создал еще один шедевр, в этот раз для нужд церкви, а не армии: колокол «Реут» — второй по величине на Успенской звоннице Московского Кремля. В переводе с греческого имя, данное этому колоколу, означает «ревун»: он отличается с необычно низким тембром его звучания. Как и Царь-пушка, «Реут» дожил до нашего времени, но в отличие от нее, он не устарел. С 1994 года этот массивный колокол снова используется во время богослужений в соборах Кремля.

Колокол «Реут» на Успенской звоннице Московского Кремля.

Колокол «Реут» на Успенской звоннице Московского Кремля. Изображение: decorbells.ru

Творения Чохова сформировали целую эпоху в развитии русской артиллерии и находились на службе армии вплоть до рубежа XVII–XVIII веков, когда морально устарели, и Петр I приказал переплавить часть из них, чтобы получить столь необходимый для нужд войны металл. К счастью, Царь-пушка этой судьбы избежала. Умер мастер Чохов в 1629 году, передав свои знания доброму десятку учеников — будущих знаменитых пушечных и колокольных литейцев.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе