«Новая перестройка» как способ борьбы за власть

Выставка «Михаил Горбачев. Perestroika». Фото: Михаил Фомичев / РИА Новости

Герман Греф требует управленческих реформ, но отказывается от экономических

Григорий Шугаев

29 мая, 2015 16:57

10 мин

Довольно интересной оказалась реакция на доклад «1985–2015: Ценности перестройки в контексте современной России», представленный организациями под руководством Михаила Горбачева и Алексея Кудрина — Горбачев-фондом и Комитетом гражданских инициатив. На следующий день дело своих товарищей по преобразованиям в пространном интервью «Ведомостям» продолжил руководитель Сбербанка Герман Греф.

Герман Греф

Герман Греф. Фото: Максим Блинов / РИА Новости

По мнению Грефа, реформы необходимы, но не экономические, а только управленческие, и именно в исполнительной власти: «Прежде чем начинать реформировать нечто, нужно сначала создать эффективную систему управления. С существующей сегодня начинать серьезные широкомасштабные реформы опасно».

Профессор МГУ Наталья Зубаревич комментирует: «Я полностью согласна с Грефом в том, что нынешняя система управления не способна провести реформы. Это аппарат, который занимается исключительно диспетчерскими функциями, бесконечно выполняют указания федерального центра, где-то имитируют бурную деятельность. Поэтому с этой системой, которую создали, реформы сделать очень трудно».

Аналитик Сергей Хестанов продолжает мысль: «Интересно, что у нас со времен СССР и количество чиновников подросло без малого в два раза, и количество видов деятельности, которые требуют разрешения, также увеличилось. Наблюдается парадокс — с одной стороны, избыточное регулирование не приносит особой пользы гражданам, которых оно якобы призвано защищать, а с другой стороны, оно обременительно и сдерживает развитие бизнеса».

Возникает вопрос, а кто, собственно, это нам устроил? И как-то сами собой всплывают фамилии бывшего президента СССР Михаила Горбачева, бывшего министра финансов Алексея Кудрина, бывшего руководителя Минэкономторга Германа Грефа. Но покаяния или предложений по выходу из уже сложившейся системы экономических и социальных кризисов нет и не предвидится. Герман Греф откровенничает: «Говорят, что реформы начинаются тогда, когда заканчиваются деньги. Поэтому будем ждать этого момента. Чем меньше денег, тем больше стимулов к реформам. И при цене нефти в районе $70 больших стимулов к реформаторству нет. Но может быть, и слава богу!»

Михаил Горбачев

Михаил Горбачев. Фото: Александр Вульф / РИА Новости

Так много разговоров про реформы и вдруг «и слава богу!» Суть высказывания Грефа открывает Наталья Зубаревич: «Реформы — это всегда дестабилизация, потому что никогда не бывает гласных реформ. А власти самое главное сохранить себя, потому что нет цели реформировать, но есть цель сохранить власть. Вот и все. Просто Греф этого не может сказать, а я могу. Это закон жизни: пусть я сегодня здесь, а что будет завтра со страной, уже, наверное, менее важно».

Сергей Хестанов продолжает: «Повторится ситуация, только на новом витке развития, которую мы с вами хорошо помним по эпохе перестройки. Примерно несколько лет красивых разговоров и отсутствие реальных действий. Почему? Потому что раньше накопленные ресурсы позволяли просто говорить, но реально ничего не делать или эксплуатировать ранее сделанное. Как только ранее накопленные ресурсы иссякнут, вот здесь и начнутся достаточно быстрые, резкие и, к сожалению, труднопредсказуемые изменения. Я думаю, один в один повторится эпоха перестройки и постперестройки».

Предсказывать, что будет, когда ресурсы совсем иссякнут, охотников мало. Лучше поговорить об изменениях в управлении государством, как это с большим удовольствием делает Герман Греф: «Машина не нацелена на результат, она генерирует процесс. Клиентами этой машины являются не граждане, а руководство, которое, в свою очередь, не получая результата, дает новые поручения в еще более жесткой форме. Машина от страха начинает генерировать еще больше документов, пытаясь угадать волю принципала и отрываясь от содержания. И так будет продолжаться, пока мы не поставим в центр этой системы интересы гражданина и бизнеса и не начнем для всей системы ставить задачи с очевидной конечной целью».

И ведь не придерешься — все правильно. Только разве экономические и привязанные к ним социальные реформы не делаются ради «гражданина и бизнеса»? И почему бы тогда не «начать для всей системы ставить задачи с очевидной конечной целью»? Или у нас, по словам Жванецкого, «паровоз для машиниста»?

Реформы у нас получаются, как правило, декоративными. «Любая реформа болезненна и несет в себе большие риски, причем чем радикальнее реформы, тем соответственно и риски больше, — говорит Сергей Хестанов. — И поэтому любые реальные, не декларативные реформы начнутся не раньше, чем без них нельзя будет обойтись. До тех пор пока имеются резервы, скорее всего, будут доминировать инерционные сценарии».

Мухин Алексей Алексеевич Генеральный директор центра политической информации говорит про Германа Грефа: «Фишка либерала состоит в том, что они все время реформируют, чем они, собственно, и надоели населению России. У либералов всегда много рецептов и много желания постоянно что-то реформировать. На сей раз реформируем управленческую власть. И здесь надо проанализировать знаменитый диалог Владимира Путина и Алексея Кудрина. Помните, Кудрин произнес ритуальную фразу, что, дескать, нужны реформы и так далее. На что Владимир Путин довольно емко ответил, что хватит менять систему, надо доводить до ума ту, которая существует, и шутливо отметил, «тем более что мы с вами и есть создатели этой системы».

Алексей Кудрин и Герман Греф

Алексей Кудрин и Герман Греф. Фото: Виталий Белоусов / РИА Новости

Всего за два дня появились два серьезных предложения от трех известных политиков. Казалось бы, такие разные, на первый взгляд, люди, вначале Горбачев и Кудрин, потом Греф. Один из них при этом до сих пор занимает высокий пост председателя крупнейшего в стране банка, другой по-прежнему вхож на политический Олимп, третий тоже не последний политик, причем мирового масштаба. И все предлагаемые новации касаются изменения или коррекции исключительно политической, управленческой жизни страны.

Алексей Мухин считает, что «это особенность поведения политического истеблишмента — там нет политических оппонентов. Если вы выйдете из эфирной студии в комнату ожидания любого телеканала, где беседуют, например, Зюганов, Миронов, Железняк, — вы увидите мирно беседующих людей, спокойно рассуждающих на самые спокойные житейские темы. Вот также Горбачев и Кудрин могут беседовать на самые разные отвлеченные темы. Вы там не увидите только "радиоактивных" политиков. А все остальные находятся в трогательном единении. Каждый выполняет свою роль».

Возможно, на качестве подобных высказываний сказывается растущее давление со стороны власти не на бизнес как таковой, а на многих конкретных олигархов и миллионеров: деофшоризация, усиление налоговой дисциплины и т.д.

«Я думаю, что такое продвижение идей реформирования власти связано с тем, что одна из стратегических причин нашей такой достаточно специфической российской экономики заключается в том, что у нас у бизнеса, причем на всех уровнях, нет уверенности в незыблемости частной собственности, — говорит Сергей Хестанов. — А незыблемость частной собственности может быть гарантирована только на политическом уровне. Парадокс, почему у нас никто не делает долгосрочные вложения, кроме государства, а бизнес на всех уровнях предпочитает достаточно краткосрочные вложения. Причина такого перекоса в отсутствии уверенности в стабильности правил игры, и пресловутой частной собственности».

Что же касается пресловутого возвращения «нового мышления», то тут, вполне вероятно, присутствует плохо скрытое неприятие нынешнего внешнеполитического курса России. «Говорится про новое мышление и следующие из него дружеские отношения с Западом, — комментирует профессор МГУ Андрей Ашкеров. — Известно, что книга Горбачева на эту тему была вольным пересказом идей Канта из "Трактата о вечном мире", а также продолжающих тему политических суждений современного немецкого философа Юргена Хабермаса. При этом текст книги содержал и отсылки к известной со времен Стокгольмского воззвания советской политике "борьбы за мир во всем мире"».

Общая идея была уже не в сосуществовании двух систем, а в том, чтобы вопреки классовому подходу объединить Первый и Второй миры, то есть Западную и Восточную Европу. Основанием для этого единства должны были стать европейские ценности, которые Горбачев с присущим ему фарисейством назвал «общечеловеческими». В результате, как известно, распался сначала социалистический лагерь, а потом и Советский Союз. Бывшие страны «народной демократии» в Европу взяли, а вот Советский Союз, если не считать страны Балтии, нет. Зато в Европу взяли лично Горбачева, который свое восьмидесятилетие отметил в Лондоне. Одновременно произошло расширение НАТО, и это несмотря на договоренности Горбачёва во время объединения Германии о том, что «оно не расширится ни на сантиметр».

Представляется, что оба высказывания вовсе не политическое высказывание в высоком смысле этого слова. Скорее это очередной эпизод в игре за место у трона. Алексей Мухин утверждает: «Конечно, господин Греф может ретранслировать некоторые идеи либералов. Но относиться к ним следует осторожно. Мне вообще кажется, что Герман Греф в последнее время хочет поменять место работы. И его некоторые заявления связаны с его желаниями. А Михаил Горбачев разыгрывает фишку "перестройка" с периодичностью два раза в год. На моей памяти таких попыток было уже множество — это единственный путь для него остаться в политике. И хоть это у публики вызывает раздражение, но тоже является способом привлечь к себе внимание».

По поводу возможных мотивов Кудрина и стремлений части элит Андрей Ашкеров сказал: «Кульминацией разочарования в российско-немецком партнерстве стал отказ ФРГ признать право Крыма на воссоединение с Россией. И это несмотря на то, что не кто иной, как Горбачев, инициировал признание права немецкого народа на объединение двух Германий. И вряд ли игра с Западом "в Горбачева" когда-либо приведет к чему-то иному, кроме того, что мы уже наблюдали в случае с Крымским полуостровом. Может возникнуть вопрос, зачем тогда все это Кудрину. Ответ очень простой: Кудрин стремится к власти. А чтобы получить власть, нужно быть удобной для Запада и, прежде всего, для Европы, фигурой (для Америки более удобен Ходорковский). Быть удобным значит снова начать воспроизводить сюжеты горбачевской политики, а это предполагает уже неминуемый распад России».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе