Евроармия — несбыточная мечта Москвы

Почему Россия поддерживает военное отмежевание Европы от Соединённых Штатов

Александр Кочан

23 января, 2019 11:37

8 мин

Канцлер ФРГ Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон подписали на встрече в городе Ахен несколько документов об углублении двусторонних отношений. В основном они касаются дальнейшей интеграции в политической, торгово-экономической и гуманитарной сферах.

Отдельный аспект — это общие представления об обороне. Об этом в документах говорится мало. Однако по итогам переговоров Меркель заявила, что оба государства обязуются развивать «общую военную культуру, общую индустрию обороны, общую линию по экспорту вооружения». Таким образом, как отметила канцлер ФРГ, «мы хотим внести вклад в образование европейской армии».

О возможном появлении так называемой евроармии в середине ноября 2018 года сообщил Макрон. Однако сделал это он в весьма витиеватой форме, которая не предполагала каких-либо твёрдых обещаний или конкретных мер.

«Полагаю, что сейчас для Европы пришло время построить собственную безопасность и собственный суверенитет… Европе нужно обеспечить собственные возможности и свою автономность с целью своей защиты, вот почему я увеличиваю наши расходы на оборону… », — сказал Макрон.

Меркель поддержала своего французского коллегу. По её словам, Франции и Германии необходимо начать работать над проектом европейских вооружённых сил. «Мы должны взять нашу судьбу в свои руки», — отметила глава немецкого правительства.

«Бумажные» войска Европы

В России заявления о возможном создании евроармии всегда приобретают огромный резонанс. Множество СМИ, экспертов и политиков пытаются усмотреть в пространных призывах европейских элит намёк на готовящийся разрыв отношений с США по линии НАТО.

Но когда становится понятным, что слова остались словами, Францию и Германию начинают упрекать в нерешительности, услужничестве Соединённым Штатам, а затем вновь заводится шарманка об отсутствии в Европе «сильных лидеров» (дескать, у нас — Путин, а у вас «загнивающих» — сплошная серость).

Почему Россия так жаждет появления пресловутой евроармии? Ответ находится на поверхности — автономный от США военно-политический блок, состоящий хотя бы из части европейских государств, будет де-факто означать демонтаж всей архитектуры Североатлантического альянса, который остаётся главной военной угрозой нашего государства.

Если европейские ВС будут созданы, то с большой вероятностью альянс лишится возможности действовать скоординировано против России и любого другого противника. На это, в частности, указала ранее руководитель пресс-службы Госдепартамента Хезер Науэрт, комментируя ноябрьское заявление Макрона. По её словам, союзники должны принимать решения «не вразрез с действиями НАТО — устойчивой структуры, которую поддерживают США и многие другие».

В свою очередь генсекретарь альянса Йенс Столтенберг подчеркнул недопустимость появления в Европе дублирующих друг друга командных структур. Он дал понять, что с формированием евроармии в системе коллективной обороны Запада воцарится хаос.

Как бы сказал сенатор Константин Косачев, «есть соблазн порадоваться». Но нет тут-то было. Тема евроармии муссируется на протяжении полувека, а конкретных результатов немного.

За минувшие десятилетия европейцам удалось заключить ряд декларативных договоров о «координации усилий» и общих принципах оборонной политики. Также в рамках ЕС были созданы Силы быстрого реагирования (EUFOR) численностью порядка 9,6 тысячи человек. Однако о деятельности этого формирования мы практически ничего не знаем, поэтому его нередко называют «бумажным европейским войском».

В России нередко обвиняют Европу в нехватке «политической воли» и излишней лояльности США. Чтобы сгустить краски, даже вполне уважаемые аналитики называют Германию «оккупированной американцами страной» (речь идёт о размещённом в ФРГ 47-тысячном контингенте США).

В реальности европейским странам, включая Германию и Францию, выгоден американский зонтик безопасности. Возможность потенциального конфликта с Россией с повестки дня не ушла. В связи с этим в Париже и в Берлине не могут не понимать, что без мощи Соединённых Штатов и сохранения американских баз в Европе, невозможно противостоять Москве. С уходом США из Европы баланс сил на континенте резко измениться в пользу России.

Не исключено, что сомнения европейцев в необходимости военной опеки со стороны США полностью исчезли после событий в Крыму и в Донбассе. В понимании Запада РФ перешла красную черту, хотя присоединение полуострова и помощь ополчению никакого серьёзного влияния на безопасность ЕС не оказали. (Не лишним будет напомнить, что старушка Европа также позволяла себе экспансионистскую политику, пусть и с подачи Вашингтона, — развал Югославии, расширение НАТО, признание Косова, поддержка Албании).

Противоречия и «североатлантическое единство»

В стратегическом отношении Франция и Германия вряд ли захотят что-либо менять, например, выходить из НАТО, создавать реальную, а не бумажную евроармию. Надеется на такой сценарий — по меньшей наивно. У ведущих держав Старого Света нет ни желания, ни соответствующих военных ресурсов. Кроме того, формирование европейских ВС потребует выделения дополнительных средств, что наверняка повлечёт рост налоговой нагрузки (привет, «жёлтые жилеты»).

Почему же Макрон и Меркель периодически озвучивают своё стремление сформировать автономный от США военно-политический союз?

Российская пропаганда не обманывает обывателя, рассказывая ему о серьёзных противоречиях между Европой и Вашингтоном. Другое дело, что рассуждения на эту тему оборачиваются абсурдными выводами о «расколе» западного сообщества и неизбежном крахе союзнических отношений внутри НАТО.

Прежде всего, Францию и Германию не устраивает текущее обострение американо-российских отношений, которое вылилось в вооружённый конфликт на Украине и в увеличение масштабов учений вблизи границы РФ. Макрон и Меркель осознают, что военное противостояние с Россией обернётся непоправимым ущербом для Старого Света. Естественно, что Европа не хочет становиться заложницей новой холодной войны.

Крайне важную роль играют экономические противоречия. Париж и Берлин не могут смириться с попытками США навязать контракты на поставку своих чрезмерно дорогих энергоресурсов. При этом Вашингтон не стесняется вмешиваться во внутренние дела ЕС. В частности, Штаты открыто возражают против строительства «Северного потока-2» и грозят санкциями компаниям-участникам проекта трубопровода.

Прошлогоднее повышение пошлин на импорт стали и алюминия — доказательство того, что Соединённые Штаты готовы играть по собственным правилам, игнорируя принципы ВТО и коммерческие интересы союзников.

С невероятным нахальством США проталкивают на европейский рынок самолёт пятого поколения F-35. При всех своих преимуществах и относительно невысокой стоимости истребитель по-прежнему нуждается в доработке из-за проблем с безопасностью, дефектами топливной системы и комплекса управления вооружением.

Но самая большая проблема для европейских потребителей — это программное обеспечение F-35, которое американцы могут в любой момент отключить, превратив красивый высокотехнологичный самолёт в бесполезную железную птицу.

Не секрет, что Европа и США являются конкурентами в авиастроительной отрасли. Boeing традиционно соперничает с франко-немецким Airbus, F-35 — с французским истребителем Rafale и европейским проектом самолёта пятого поколения. Американцам в принципе невыгодно углубление научно-производственной кооперации европейских государств. Успехи Европы на этом пути лишают Штаты рынков сбыта и как следствие — рычагов влияния.

Таким образом отношения между Европой и США носят многогранный и сложный характер. С одной стороны, ЕС и Вашингтон прочно объединяют общие представления об обороне и тесная интеграция по линии НАТО. Потенциальным противником для Запада, как и прежде, остаётся Россия. По этой причине объективные предпосылки для распада альянса отсутствуют.

С другой стороны, позиции Европы и Соединённых Штатов достаточно сильно расходятся по украинскому кризису. Также ЕС раздражают отдельные экономические инициативы США. В обозримой перспективе Франция и Германия тихой сапой продолжат сокращать зависимость от Вашингтона в политических и экономических вопросах, но при этом останутся верны принципу «североатлантического единства».